Очерки повседневной жизни императорской семьи в конце XVIII—первой половине XIX века. «Быт царской семьи в XVII веке

История Российского государства насыщена событиями различного рода. Наиболее значимые оставили след не только в летописях, но и в памятниках архитектуры и искусства, изучая которые можно пройтись по всем вехам становления нашей Родины. До сегодняшнего дня неистребим интерес людей к быту и жизни императоров и царей династии Романовых. Период их правления окружен роскошью, блеском дворцов с прекрасными садами и великолепными фонтанами. Начало было положено в XVII веке, когда юный царь Михаил Федорович Романов переехал жить в царские палаты Московского Кремля. Они не были столь великолепны, как сегодня, и не всегда являлись местом фактического проживания венценосных особ, но на современном этапе являются памятником величия российских правителей.

Романовы

Смутное время принесло России множество потрясений и невзгод, без твердой правящей руки монарха страну раздирали противоречия. История Романовых как царей начинается с 1613 года, именно тогда Земский собор выдвигает наиболее подходящую кандидатуру на престол. Михаил Федорович Романов, с точки зрения многих современников, был наиболее приемлемой кандидатурой. Он происходил из богатых бояр, являлся родственником последнего царя из рода Рюриковичей, не оставившего прямых наследников, и был лицом, которое не участвовало в гонке за власть, т. е. сохранил нейтралитет. Во внимание был принят и возраст будущего государя, который позволял достаточно легко им манипулировать для достижения политических целей. Фактически юный царь был запуган гонениями и опалой Бориса Годунова, он в свои 16 лет был болезненным и безвольным человеком, который подчинялся воле матери и отца беспрекословно. С момента избрания Михаил Федорович переселяется в царские палаты, которые за время его правления отстраиваются практически заново. Многие постройки, возведенные для Ивана III, на тот момент были фактически разрушены. В XVII веке Московский Кремль - это царский дворец, который становится местом сосредоточения всей политической и экономической жизни государства.

Царские палаты

Каждый по-разному понимает и представляет жизнь и быт царской семьи. Все русские люди уверены, что правящий страной человек должен занимать царские палаты. Значение слова и его определение всегда идет в превосходной степени. Это не просто жилье для группы людей - это самое большое, высокое, красиво оформленное помещение, где государь работает и отдыхает. В этом есть доля правды: царский дворец должен отражать величие всего государства, быть его визитной карточной, так как именно он служит местом приема иностранных посланников. В XVII веке Московский Кремль является городом внутри города. Там живут и работают сотни человек, располагаются многочисленные дома придворной знати, церкви, монастыри, министерства. Такое количество людей необходимо снабжать всем необходимым и поддерживать огромный административный аппарат в рабочем состоянии, следовательно, царские палаты соседствуют с мастерскими, кухнями, конюшнями, погребами и даже садами и огородами. Конечно, периметр Кремля охранялся с особой тщательностью, простому прохожему было не пройти, а просители, которые съезжались со всей страны, терпеливо ждали своей очереди за его стенами. Если исходить из дословного перевода, то жилые, высокие (2-3 этажа), каменные сооружения назывались не иначе, как царские палаты. Значение слова в русском языке, применительно к территории Московского Кремля, охватывает не одно помещение, а большую территорию с расширенным функционалом, которая разделяется на отдельные секторы, используемые по прямому назначению. Например, Теремной дворец служил в качестве опочивальни, престольного помещения, различных проходных хозяйственных построек и имел свою церковь и храм. Каждый вид помещений имел свое название и назначение: Патриаршая и т. д.

Теремной дворец

Русские архитекторы XVII в. (Константинов, Огурцов, Ушаков, Шатурин) создали уникальную по своей самобытности жемчужину в ансамбле всего Московского Кремля. Теремной дворец был построен с использование сохранившихся фрагментов предыдущего строения, чем и объясняется ступенчатая структура здания. В дальнейшем данный стиль часто применялся в истории развития русского зодчества. Наружная отделка дворца выглядит великолепно: белокаменные наличники, разноцветные изразцы с элементами геральдических рисунков, декоративные пилястры, особое внимание привлекает уникальная декоративная резьба. Второй этаж Теремного дворца отведен под царские палаты. Фотографии современных (восстановленных) интерьеров не способны передать богатство убранства комнат. Стены и своды каждой палаты выдержаны в едином цвете и расписаны декоративным орнаментом. В 1636 году строительные работы в Теремном дворце заканчиваются, но впоследствии к нему достраиваются прочие помещения, которые не портят общий вид здания. В год окончания работ на мужской половине дворца создается церковь Нерукотворного Спаса (Верхоспасский Собор), отделенная от Теремного дворца позолоченной решеткой. Самым древним сооружением комплекса является храм Рождества Богоматери (на Сенях), датируемый XIV веком. Он неоднократно перестраивался, но сохранился до наших дней. Все церкви - Воскресения Словущего, Екатерины и Распятская - гармонично вписаны в ансамбль Теремного дворца. Уникальные иконы, выполненные на шелковой ткани, и неповторимая стенопись придают культовым сооружениям самобытный вид.

Златоверхий теремок

Самая высокая часть Теремного дворца, с которой открывается удивительный вид Москвы, была построена для детей Михаила Федоровича - там они должны были заниматься. Теремок располагается над Престольной палатой государя. Помещение это просторное, светлое, с расставленными вдоль стен лавками. Служило оно также и для заседаний Боярской Думы, а иногда использовалось в качестве царского кабинета. Теремок по периметру окружен открытыми галереями для прогулок: с большие полноценные площадки, а длинная сторона представляет собой узкие проходы, которые снабжены только низкими парапетами. Отсюда все здание, равно как и весь древний город, виднелось как на ладони. Златоверхий теремок был построен в 1637 году, это уникальное творение русских зодчих. Комната очень богато украшена, но при этом является уютной и теплой, большие окна пропускали много света, цветные слюдяные камушки создавали причудливую игру различных красок. Карниз крыши украшает ажурная металлическая решетка, оконные наличники покрыты искусной белокаменной резьбой (как и во «взрослой» части палат), которая на каждом окне разная. Птицы, цветы, звери, разнообразные плоды и сказочные персонажи украшают рельефы, символизируя многообразие и богатство окружающего мира. Западный портал, открытый для обзора, украшен доской, которая содержит надпись о принадлежности данных хором государевым детям - царевичам Алексею Михайловичу и Ивану Михайловичу. Между текстом и по краям рельефа нанесен рисунок, способствующий пробуждению интереса к обучению и играм в указанной комнате. Изображение, с точки зрения современного человека, выглядит наивным и непритязательным, но мастерство его создателей сложно переоценить. Описывать Златоверхий теремок можно бесконечно, и основными тезисами будут: яркий, теплый, живой, великолепный.

Башенка

Вероятно, при строительстве теремка архитекторы подразумевали физическое возвышение государя над его землями. Царь смотрел на город с его высшей точки (если не брать в расчет т. е. находился между Богом и людьми, что позволяло ему оценивать ситуацию и принимать решения масштабного характера. Для любознательного царевича эта высота показалась полностью освоенной. Поэтому к терему с восточной части была пристроена «смотрильная башенка». Уровень пола этого небольшого сооружения совпадал с крышей наивысшей точки Теремного дворца. Строительство велось позднее, именно поэтому восточный портал терема был недоступен обзору, хотя изначально украшался так же красиво, как и западный. С башенки открывался лучший вид, но, вероятно, царевичам нравилось находиться выше отца и всех знатных бояр, которые занимали их комнату на непродолжительное время. Попасть туда можно было двумя путями: через Златоверхий теремок, который соединялся белокаменной лестницей с сенями башенки, образуя ход из восточного портала, или напрямую, из нижних палат. В этом случае посетитель попадал в небольшой тамбур рядом с теремком и уже оттуда по открытому пространству доходил до сеней, из которых мог подняться в рассматриваемое нами помещение.

Патриаршие палаты

Новоселье праздновали в середине 1655 года, на него пришла вся семья Романовых. Патриарх Никон пожелал, чтобы его помещения были выдержаны в максимально насыщенных тонах. Палаты построены в более классическом, «простом» стиле, однако это значительно компенсируется богатством декора здания и буйством красок примыкающего с востока храма Двенадцати Апостолов. Третий этаж с мелкими комнатками был достроен только к концу XVII века. Несколько белокаменных крылец, позволяющих выходить на открытые галереи, позолоченные ажурные коньки, великолепные фрески придавали Патриаршим палатам торжественный вид. Особенно оттенял позолоченное великолепие розовый цвет, в который Никон приказал покрасить стены своих апартаментов. Современный вид палат оставляет ощущение какой-то недосказанности, возможно, проект не был воплощен в жизнь полностью.

Потешный дворец

Палаты Романовых, при всем своем великолепии и просторе, не могли вместить всей семьи. Поэтому в 1651 году - по приказу нового Алексея Михайловича - на территории Московского Кремля начинается возведение нового здания, которое предназначено для проживания отца жены (тестя) И. Д. Милославского. Стоит отметить удивительную особенность строения - оно стало первым московским «небоскребом», т. к. состояло из четырех этажей. Уже в середине XVII века отмечалась нехватка площадей под застройку. Внутри первого этажа располагался сквозной проезд длиной 30 метров. Над жилыми комнатами для удобства хозяина была построена церковь Похвалы Богородицы со звонницами, алтарь которой выносился за пределы дворца при помощи кронштейнов. Он нависал над кремлевской улицей, таким образом, все церковные каноны были соблюдены. Милославский прожил в этом доме 16 лет, после чего дворец перешел в казну государства. Название «Потешный» он получил позже, в 1672 году, при Федоре Александровиче Романове, когда в него переселились сестры государя. Использовались помещения для забав царского двора (потех): здесь ставились первые театрализованные представления, откуда и пошло его название. Для удобства царской семьи Теремной и соединили закрытыми переходами.

Зарядье в Москве

Один из наиболее древних районов Москвы, который проходит между Варварской улицей и рекой, является историческим памятником уже только по своему местоположению. На данном участке расположены уникальные постройки русского зодчества - церкви, храмы и соборы, возведенные в XIV-XVIII веках. Но наибольшую туристическую популярность Зарядье в Москве получило в качестве места зарождения рода Романовых, российских царей. Название территории произошло от слова «ряд», имеются в виду торговые ряды, которые тянулись до Красной Площади. К сожалению, памятник не дошел до наших дней в первозданном виде, остались только палаты. Об остальных элементах дома и двора можно судить по сохранившимся описаниям быта боярского рода. Согласно преданиям, первый русский царь из дома Романовых родился именно в доме на Варварке, который в свое время построил его дед. Во время правления Ивана Грозного палаты были разорены стрельцами по приказу царя, в дальнейшем многократно страдали от пожаров и всевозможных перепланировок под монастыри и церкви. Музей был организован на этом месте только по указанию Александра II, в середине XIX века. История Романовых началась именно здесь. По структуре помещения палаты имели достаточно стандартный облик домов того времени. Подземную часть занимали подвалы и кладовые, там же находилась поварня, или кухня. Жилые помещения располагались выше: библиотека, кабинет, комната для занятий старших детей предназначались для мужчин. Женская половина дома была более просторной, со светлыми комнатами для рукоделия, причем боярские дочки занимались прядением и шитьем вместе со служанками. Дошедшие до наших дней украшения, посуда, мебель, шитье, предметы быта поражают простотой и изысканностью отделки. Палаты Романовых в Зарядье называют "старым государевым двором".

Царская палата Гатчина

Более поздние постройки, возводимые по приказу царской семьи, продолжают поражать своими размерами и великолепием. Только с XVIII-XIX века их называют не царскими палатами, а дворцами. Например, Гатчина. Дворец сей был построен по указанию Екатерины II для ее фаворита Григория Орлова. Это место и проект будущего комплекса выбирался ими совместно, строительство официально было закончено в 1781 году, хотя опальный граф въехал в него раньше. В 1883 году, после смерти Орлова, Екатерина выкупила дворец у его наследников для Павла I. Каждый из семьи Романовых совершенствовал этот ансамбль для собственных нужд и перестраивал его с учетом новых технических достижений человечества. В настоящее время данный памятник архитектуры и истории находится в состоянии реставрации. Дворец очень сильно пострадал от рук фашистов в период Великой Отечественной Войны, некоторая часть экспонатов была вывезена в Германию.

Царское село

Начиная с Петра I, все императоры российские оставили свой след в истории формирования современного облика города Пушкин, вернее, его уникальных архитектурно-парковых объектов. До прихода к власти большевиков это место было известно как Царское Село. Александровский дворец, равно как и Екатерининский, вместе с прилегающими к ним территориями и комплексами зданий, являют собой настоящие произведения искусства! На территории современного музея встречаются все направления художественных стилей - от роскоши русского барокко до классицизма и более современных направлений XX века. Екатерининский дворец в позволяет почувствовать дух нескольких эпох правления дома Романовых. Екатерина Великая, Елизавета, Александр I - все оставили свой след в развитии внешнего облика и внутреннего содержания дворца. Не меньшее значение для целостности восприятия имеет прилегающая к ансамблю парковая территория, которая создавалась для каждого сооружения индивидуально. Эпоха правления Александра I, Николая II (последнего российского императора) связана с Александровским (Новым Царскосельским) дворцом. С исторической и архитектурной точки зрения данные объекты имеют не меньшее значение, чем Кремлевский дворец. Фотографии, видеоматериалы, постоянные экскурсии по всем местам пребывания дома Романовых пользуются неизменным спросом как внутри нашей страны, так и у многих иностранцев.

Придворное ведомство в Императорской России включало в себя Императорский двор, а также учреждения, обслуживающие его нужды.

«Под императорским двором, отмечает историк Л. Е. Шепелев, - обычно подразумеваются , царская резиденция, а также придворные чины, придворные кавалеры и дамы, имеющие придворные звания. Эти лица составляли самую малочисленную и одновременно самую элитарную часть гражданского чиновничества». Общая численность придворных была первоначально невелика. В первой половине XVIII в. их было несколько десятков человек, а к середине XIX в. возросло до нескольких сотен. В дальнейшем, в 1881 г. численность придворных превысила 1300, а в 1914 г. -1600 человек. Кроме того, было несколько малых дворов - дворов отдельных представителей императорской фамилии -великих князей, их штат обычно насчитывал несколько человек из лиц, либо вообще не имевшие званий, либо имевших их по императорскому двору и откомандированные к малым дворам. Жизнь императорской семьи протекало как в столице, так и пригородных резиденциях.

Привязанность Екатерины II к Царскому Селу, в котором она любила отмечать свое тезоименитство, приходившееся на 24 ноября, разделял и ее внук Александр I. Климатические и экологические преимущества этой местности были сразу же замечены. Литератор и журналист П. П. Свиньин писал в 1817 г.: «Наконец, главным преимуществом Царского Села служит здоровое местоположение его. Быв с одной стороны закрыто от морских сырых ветров высокою Пулковскою и Дудоровскою горами (Дудергофские высоты -Л. В.), оно возвышается над близлежащими окрестностями, так что 70 футами выше Павловского. По сей причине даже осенью ложится здесь по вечерам весьма легкая роса и самые болезни, по уверению докторов, менее здесь опасны. Туманы неизвестны Царскому Селу - все дышат здесь чистым благоуханным воздухом и пьют чистую кристальную воду».

Личные покои Екатерины II в последние годы ее жизни находились в южной части дворца - (корпусе) 10. На первом этаже его в 1790-х гг. были сооружены покои последнего фаворита Екатерины II (с июня 1789 г.), одного из братьев Зубовых, который был моложе августейшей хозяйки дворца на 38 лет.

Когда в 1780 г. Екатерина II переехала в новые комнаты в южной части дворца, свои бывшие апартаменты она отдала старшему внуку Александру. Интерьеры, обращенные в сад, были превращены в личные покои великого князя, а на дворцовую площадь - в парадные. Спальней Александра стала бывшая опочивальня императрицы, в которую спозаранку заглядывало солнце13. Александр, как и бабушка, вставал рано и в 6 часов утра обычно был на ногах.

Когда Александр Павлович вступил в брак с , в Царском Селе образовался новый великокняжеский двор. Молодые вскоре переехали в подаренный Александру , где быстро пролетели три царскосельских лета.

В 1790-х гг., благодаря трудам Иосифа (Джозефа) Буша-сына, рядом появился Сад у Александровского дворца в пейзажном стиле. Окончательно работы завершились в начале XIX века.

Императрица Екатерина II скончалась 6 (17) ноября 1796 года. Новый император Павел I демонстративно игнорировал резиденцию Екатерины II. Всего несколько раз он посетил Царское Село. Так, 22 нюня 1800 г. на плацу перед Большим дворцом Павел I освятил новые штандарты трех кавалерских эскадронов. После церемониала придворная свита собралась в , и (Белой парадной столовой) .

Разгром Царского Села Павлом I, сопровождавшийся вывозом скульптур и другими утратами, сокращением штата служителей, впрочем, оказался непродолжительным.

Заключительный четвертый этап создания Царскосельского дворцово-парково-го комплекса охватывает всю первую половину XIX века. К началу царствования Александра I общий облик Большого Екатерининского дворца вполне сложился.

Жители Царского Села, по свидетельству П. П. Свиньина (1817 г.), летней порой собирались на обширном дворцовом дворе «слушать прекрасную воинскую музыку, играющую тут ежедневно зорю». «Двор сей, - писал П.П. Свиньин, - имеет вид амфитеатра и простирается во всю фасаду дворца, т.е. на 140 сажен длины, а с противной стороны обнесен полукруглыми низкими флигелями и богатою решеткою с двумя воротами». Во дворе производились воинские разводы и торжественные построения.

В одном из дворцовых корпусов Екатерининского дворца - четырехэтажном флигеле, где ранее жили великие князья, был учрежден , торжественно открытый 19 октября 1811 года. На его содержание было выделено более ста тысяч рублей.

12 мая 1820 г. в Екатерининском дворце произошел пожар, о котором 14 мая Н. М. Карамзин сообщал И. И. Дмитриеву: «Пишу тебе с пепелища: третьего дня сгорело около половины здешнего великолепного дворца: церковь, Лицей, комнаты императрицы Марии Федоровны и государевы». Восстановлением дворца и Лицея также занимался архитектор В. П. Стасов. По желанию Александра I, были приведены в порядок и комнаты для матери - вдовствующей императрицы Мари и Федоровны, которая здесь не жила, предпочитая Павловск.

Интерьер спальни покойного императора с большой тщательностью был зафиксирован на (1840-х гг.). По личному указанию Николая I все было оставлено в спальне «как прежде». В левом углу рисунка на переднем плане у дивана (по его фрагменту можно только высказать предположение, что он напоминает диван по проекту К.И. Росси для Елагина дворца) особо выделены ботфорты Александра I. Здесь же небольшой круглый столик. Справа в нише показана раскладная походная кровать у окна. Подобная раскладная кровать была в кабинете-спальне у Павла I в Михайловском замке. Мария Федоровна увезла ее в Павловск; позднее до Великой Отечественной войны она хранилась в Гатчине (в годы войны была утрачена). Рядом - столик с графином, видны также столики разной формы и стулья в стиле ампир. Между двумя окнами на зад¬нем плане - большое высокое под потолок зеркало-пенше А Рисунок подписан: «Адини 6 декабря». (Никола Зимний - день тезоименитства Николая I; подарки отцу в этот день дети часто делали в виде собственноручных рисунков).

Интересно отметить, что позднее в 1855 г. с таким же ракурсом и с теми же деталями интерьера воспроизвел Л.О. Премацци. Разве что, на нем более тщательно показана декоративная отделка зала, также нарисован кусочек плафона с двумя аллегорическим фигурами мужчины и женщины. Как отмечают авторы каталога, «акварель была заказана императрицей Марией Федоровной в связи с 30-летием со дня смерти Александра I» 21. Сюжеты, связанные с коллекцией мебели царскосельских дворцов подробно отражены в работах И. К. Ботт и других исследователей.

Большой Царскосельский дворец в последние годы жизни Александра I производил впечатление некоторого запустения. Елизавета Алексеевна записала 29 декабря 1822 года: «Я приезжаю сюда время от времени, когда Император укрывается здесь. Поскольку в моей летней квартире в такое время года (в комнате у церкви) очень холодно, а апартаменты Императора отделены от меня еще более промозглыми залами, он заставил меня… занять часть его комнат. Тремя из них никто не пользуется, за последние годы их обставили с необычайной элегантностью, и все восстановили с еще большей изысканностью, чем это было до пожара».

Графиня София де Шуазель-Гуфье, жена после долгого отсутствия, посетившая Царское Село в 1824 г., передает это чувство отрешенности: «Я прошла мимо дворца, громадного здания в старом французском стиле, разукрашенного статуями и позолотой, куполами и пр. Дворец этот показался мне пустынным; одни лишь часовые стояли на посту во дворе. Уединение, в котором жил государь, внушило мне мрачные мысли… Быть может, я не получу и стакана воды в этом дворце, негостеприимном, как все обиталища великих мира сего» 25. Вскоре ей удалось осмотреть дворец изнутри: «Я посетила затем дворец: большой позолоченный зал, где давала аудиенции императрица Екатерина: покои императора Александра, часть которых, поистине, великолепна. Стены покрыты ляпис-лазурью, порфиром, янтарем и т.д..: паркет украшен инкрустациями из перламутра и драгоценного дерева и т.д.».

Отправляясь в свою последнюю поездку на Юг России, Александр I ночью заехал из Петербурга в Царское Село, где сделал остановку. Здесь же, в церкви Большого дворца тихо и семейно состоялось прощание с телом покойного императора. Как свидетельствует камер-фурьерский журнал, тело покойного императора было привезено в Царское Село с ночлега из Яма Тосны 28 февраля 1826 г., в воскресенье, гроб был вскрыт и присутствующие «многократно лобызали покойного императора». Затем лейб-медик Виллие снова запаял оловом свинцовый гроб, который в свою очередь поместили в деревянный гроб. Были еще два ящика (один свинцовый в дереве с внутренностями; другой деревянный с серебряной урной с сердцем), которые заблаговременно из Царского Села отправили в Петропавловский собор.

Верный своим привязанностям в бытовом плане новый император Николай I продолжал жить в Александровском двор¬це, к которому привык с молодости. « Семья уединялась в Александровском дворце - пишет Л. В. Бардовская, - а приемы, торжественные празднества, церковные службы с этого времени проводились в старом Царскосельском (Екатерининском) дворце» 28. Там же, в Большом дворце, были выделены апартаменты для наследника и его семьи.

В 1841 г., 16 апреля, г. в Петербурге состоялась свадьба и (принцессой Гессен-Дармштадской). «Молодые, - как отмечает Л. В. Бардовская, - переехали в Царское Село, отныне ставшее любимым местом их пребывания. Супруги поселились в Зубовском флигеле Царскосельского дворца, где продолжали жить, став императором и императрицей». Сохранилась (1850 г.). Отчетливо видны картины и акварели на стенах с военными сценами и военной униформой. Особенно примечательна запечатленная в проеме открытой двери в виде стаффажа - фигурка «араба» (арапа) в красной феске, жилете, обшитом золотым позументом, шароварах, поддерживаемых широким поясом, и круглым подносом в руке.

Начиная с Александра I "арапы" были вольнонаемными слугами, часто из числа афроамериканцев.

В Большом Царскосельском дворце при Николае I жили фрейлины, в случае необходимости спешившие по делам в Александровский дворец.30. Но, еще раньше состоялась свадьба его его старшой дочери Марии Николаевны с герцогом Лихтейнбергским. Особым указом Николая I ей был пожалован титул великой княгини (выше, чем герцогский титул мужа). В тоже лето молодые посетили Царское Село Сохранились сведения о расходах на «трактование» (денежных суммах отпускаемых на питание) молодой четы и ее окружения в Царском Селе за 1839 (август) и 1841 (11 мая-14 июня) гг., включая различные вина32. Впрочем, ассортимент вин при дворе великий княгини Марии Николаевны и герцога Максимилиана Лсихтейнберского не отличался от ассортимента Большого двора. Разве что герцогу Лейхтенбергскому выдавали Шато-кремо, а сама Мария Николаевна (как свидетельствуют другой архивный источник) явно была любительницей немецкого изысканного вина с берегов Рейна Иоханисберг (тогда из имений канцлера Меттерниха).

По традиции в пушкинскую эпоху начинали обед с сухих вин, а заканчивали холодным шампанским. Впрочем, его могли подавать и по требованию гостей перед жарким. По одной из инструкций 1837 г., красное вино полагалось выносить из погребов заблаговременно, утром и помещать в теплой комнате, а белое, которое следовало подавать холодным, - за несколько часов до обеда. Шампанское подавалось сразу же из погреба, где оно хранилось во льду. Оно должно было быть очень холодным, но без снега и льда, чтобы легко наливалось33. Одна из сохранившихся приходно-расходных книг винного погреба Зимнего дворца за 1849 г., свидетельствует, о широком ассортименте вин и других напитков. В 1849 г. только шампанского из погребов Зимнего дворца (не считая погребов загородных резиденций) было выпито 2064 бутылки, из них для его величества было выдано 950 бутылок, не считая еще 20, взятых императором в дорогу во время путешествия в Варшаву (вероятно, для находившегося там брата Михаила Павловича). Судя по книге винного погреба Зимнего дворца, наиболее потребляемыми при Дворе были «Медок» (красное бордоское вино из района Медока), Мадера, шампанское разных марок, популярный среди фрейлин Барзак (местность под Бордо Барзак славилась сладкими винами - Л.В.), известное по А.С. Пушкину Шато-Лафит (красное бордоское сухое вино), испанский Херес, Бэ-Сотерн (белое бордоское вино), Сен-Жульен (община в Бордо - Л.В.)34. Слава бургундских красных вин уже ушла в прошлое. Это о бордоском сухом вине Шато-Лафите, противопоставляя его коварному шампанскому Аи писал А.С. Пушкин писал в «Евгении Онегине»: «Но ты Бордо, подобен другу». Императрице Александре Федоровне в ее комнаты часто подавали вино «Клодевужо». Впрочем, выдавали и водку (для прислуги), а также - спирт для подогрева чая и кофе.

Естественно, в погребах были большие запасы различных коньяков и водок: («французской», «сладкой Ланга», «водки Асорта» водочного заводчика Гартоха. Помимо водки элитной было «простое вино» (хлебным вином называли тогда водку), в бочках, измеряемое ведрами. Эта водка поступала из С.-Петербургского акцизно-откупного комиссариатства. Она выдавалась «в порцию нижним воинским чинам». На поставки элитных сортов пива заключались подряды сначала с Абрахамом Кроном - родоначальником современного пивоваренного предприятия имени Степана Разина, а после его смерти, - с его сыном, Федором Абрамовичем Кроном. На некоторые марки пива, кваса и меда заключались также контракты с И. М. Глушковым, Е. С Шпилевым, Платоном Синебрюховым и Артамоновым 36. Мед и лимонад было предписано подавать на маскарадах.

Император Николай Павлович вина не пил, если не считать бокала шампанского в связи с тостом. Также как его отец Павел I, он не отличался гастрономическими прихотями и был чрезвычайно умерен. По свидетельству великой княжны Ольги Николаевны, «когда все ужинали, он опять пил чай и ел, к нему иногда соленый огурец» ~. Камер-паж супруги Николая Александры Федоровны П. М. Дараган оставил воспоминания о Николае Павловиче сразу после его бракосочетания, когда великокняжеская чета находилась в Царском Селе.

Он писал, что великий князь «был очень воздержан в пище, он никогда не ужинал, но обыкновенно при проносе соленых огурцов пил две ложки огуречного рассола»38. Соленые огурцы, видимо, и были единственной заметной для окружающих слабостью императора. По ведомости 1840 г., Николаю Павловичу ежедневно должны были подавать утром 5 соленых огурцов39. Дополнительно к тому, что автору данных строк приходилось писать о гастрономических привычках императора Николая I, можно привести, цитату из писем , близко познакомившегося с императором в 1836, 1842-1843 гг.: «Император великий трезвенник; он ест только капустный суп с салом, мясо, немного дичи и рыбы, а также соленые огурчики. Пьет одну воду».

Так же, как и в других летних императорских резиденциях, в Царском Селе часто бывали различные театральные постановки и театрализованные инсценировки. Рассказывая о времени сразу после подавления польского восстания, (в 1831 г. ей исполнилось 9 лет) упомянула свое первое посещение театральной постановки в Царском Селе, когда девочкам пообещали «посещение Царскосельского театра в одно из воскресений, если мы будем иметь хорошие оценки в течение недели». В связи с тем. что дважды подводила старшая сестра Мэри (Мария Николаевна), посещение откладывалось. Возможно, не подходил и репертуар. Но через две недели наступило долгожданное событие: «В этот момент Папа неожиданно вошел в комнату и сказал: «Олли. Иди!»… Давали «Отелло»: это была первая опера, которую я слышала».

В Царском Селе было несколько сценических площадок - Китайский театр, залы, приспособленные под театральные постановкп в Александровском и Большом Екатерининском дворцах. В Екатерининском дворце артистам для трапезы выделялся один из залов. Об одном курьезном случае, свидетельствующем о снисходительном отношении государя к мелким прегрешениям артистов, рассказывает Ф. А.Бурдин: «Однажды после спектакля во дворце в Царском Селе два маленьких артиста Годунов и Беккер выпили лишнее и поссорились между собою. Ссора дошла до того, что Годунов пустил в Беккера бутылкой; бутылка пролетела мимо, разбилась о стену и попортила ее. Ужинали в янтарной зале; от удара бутылки отскочил кусочек янтаря. Все страшно перепугались; узнав это в страхе прибежати: директор, министр двора князь Волконский; все ужасались при мысли, что будет, когда государь узнает об этом. Ни поправить скоро, ни скрыть это нельзя. Государь, проходя ежедневно по этой зале, должен был непременно увидеть попорченную стену. Виновных посадили под арест, но это не исправляло дела, и министр и директор ожидали грозы. Такой проступок не мог пройти безнаказанно и ни у такого строго государя. Министр боялся резкого выговора, директор - отставки, а виновным все предсказывали красную шапку (арестантскую роту -Л.В.). Действительно, через несколько дней государь, увидя испорченную стену, спросил у князя Волконского: «Что это значит?» Министр со страхом ответил ему, что это попортили артисты, выпившие лишний стакан вина. - «Так на будущее время давайте им больше воды», -сказал государь; тем дело и кончилось».

Общий вид Екатерининского дворца в Царском Селе со стороны Парадного двора изображен на (1845 г.) Но излюбленным домом императорской семьи в Царском Селе при Николае I стал , построенный в 1792-1796 гг. для любимого внука императрицы Александра Павловича Это было последнее крупное начинание Екатерины II в Царском Селе.

После воцарения Александра I Александровский дворец, подобно Английскому дворцу в Петергофе, использовался, прежде всего, как запасной «жилой фонд» для высокопоставленных или приближенных лиц, которых обыкновенно поселяли на втором Кавалерском этаже. Вот как в 1824 г. восприняла Новый дворец уже упомянутая графиня София де Шуазель-Гу-фье, которую Александр I, со свойственной ему в отношении дам любезностью, предложил поселиться вместо гостиницы в этом дворце.

Графиня вспоминала: «На следующий день, в семь часов утра, за мной явился первый камердинер государя в одной из тех легких, изящных карет, в которых обычно разъезжают по парку. В карету была запряжена пара великолепных лошадей. Я наскоро оделась и отправилась с моим ребенком. Меня привезли в Александровский дворец, носящий это название, так как он был построен для Александра по приказанию императрицы Екатерины, согласно рисункам и планам прекрасного итальянского архитектора. Дворец этот замечателен по изяществу и по редкой гармонии всех размеров. Нижний его этаж занимал обыкновенно великий князь Николай со своей августейшей супругой, по в то время их императорские высочества были в отсутствии. Предназначенное мне помещение находилось во втором этаже и соприкасалось с длинной открытой галереей, выходившей в столовую и служившей хорами для музыкантов во время больших обедов. Из всех окон моего помещения открывался прелестный вид - парк и императорский дворец в ста шагах от Александровского дворца.… В моем помещении был приготовлен изящно поданный завтрак с корзинами фруктов, редких в России даже летом.… Я была совсем одна в громадном дворце, не считая придворной прислуги: горничные еще оставались в гостинице».

Поскольку первое издание мемуаров за границей вышло в 1829 г., важно свидетельство современницы, что и на рубеже царствования Александра I и Николая I дворец, по крайней мере, неофициально, но в ряде случаев все-таки называли Александровским. Хотя, только в 1843 г. после ремонтно-восстановительных работ в память о его первоначальном владельце Новый дворец по повелению императора официально стали называть Александровским.

Как известно, и медовый месяц в 1817 г. пришлось провести в Павловске, но они совершали кратковременные прогулки и в Царское Село. Будущая императрица Александра Федоровна упомянула об одном конфликте со своей свекровью вдовствующей императрицей : «Единственный случай, когда она однажды побранила нас, помнится мне, когда она встретила нас в парке в кабриолете и спросила: где мы катались? Мы отвечали, что едем из Царского, от . Тогда она сделала нам замечание, что нам следовало предварительно спросить у нее позволение сделать этот визит; признаюсь, это мне показалось даже странным. Но со временем она позабыла об этом выговоре, и мы могли ездить в Царское, не спрашивая ни у кого позволения.».

В Царском Селе Александра Федоровна занималась иногда с , изучая русский язык. Став императрицей, она писала своему наставнику из Москвы в 1826 г. во время коронационных торжеств: «Занятия идут хорошо… В Царском Селе я иногда присутствовала на уроках; здесь я должна прозябать, и мой день проходит в том, что я сижу на балконе (письмо написано на даче Орловой 31 августа - Л. В.), пью ослиное молоко, читаю или работаю, но вдали от всех волнений и приемов».

Приемы в Кабинете Александровского дворца при Николае I проходили по отработанному сценарию, который отражен в описании конфиденциального разговора с императором 28 сентября 1846 г. С. В. Сафонова - начальника канцелярии кавказского наместника М. С. Воронцова.

Вот как, по его свидетельству, встретил своего старого знакомого император: «… По полученному мною накануне письменному приказанию военного министра, я отправился в Царское Село и явился к нему в 9 1 / 2 часов. В 10 часов я отправился с ним из Старого дворца в Новый. Мы ожидали в комнате перед кабинетом государя около четверти часа. Затем вышел из кабинета камердинер его величества и позвал князя Чернышева. Доклад его сиятельства продолжался около получаса. По выходе из кабинета князь Чернышев сказал мне, что государь займется с Адлербергом и потом примет меня. Прошло еще около получаса. Я услыхал звон колокольчика и вслед за тем, в 11 3 / 4 часов, двери снова отворились, вышел камердинер и сказал мне: "Пожалуйте к государю". Я вошел в кабинет. Его Величество стоял посреди комнаты в сюртуке Семеновского полка без эполет. Я поклонился. "Здорово, - сказал Его Величество, - любезный Сафонов! Очень рад тебя видеть". И протянул мне руку. Я поцеловал плечо государя. "Садись", - сказал Его Величество, - и указал мне стул у окна. Сев против меня, он начал разговор, продолжавшийся около полутора часов» .

В этом описании много характерных черт, в частности, вызов посетителей через камердинера (не ударом в барабан, как писали некоторые «историки»). Характерно и то, что государь встречал посетителя уже стоя и часто посредине комнаты. Новгородские дворяне, приглашенные на аудиенцию в «Малый» дворец Царского Села 22 августа 1831 г., после обряда крещения новорожденного Николая Николаевича оставили воспоминания о приемной комнате. Приемная имела два окна, три двери, в ней находились диван и несколько кресел, на стенах висели картины. Государь вышел тогда из боковой двери, которую «сам изволил затворить».

Позднее Александровский стал любимым местом пребыванием Николая II, с 1905 г. - постоянного жительства.В духовном завещании Николая I после перечисления имений супруги Александры Федоровны особо отмечалось: «Желаю однако, чтоб жене моей предоставлено было пользоваться покоями ее в Зимнем дворце, на Елагином острову и в Новом дворце в Царском Селе». Именно в покоях Александровского дворца Александра Федоровна и скончалась 20 октября 1860 года в спальне, которую занимала с 1837 года69. В этой «Николаевской половине» впоследствии жили Александр II, Александр III и вдовствующая императрица Мария Федоровна (вдова Александра III).

Именно здесь императорская семья узнала о взятии в ночь с 26 на 27 августа (7 на 8 сентября) 1831 г. мятежной Варшавы. Из Александровского дворца эту весть фрейлинам в Большой дворец принес лакей. Дочь А. О. Смирновой-Россет так передавала воспоминания матери об этом событии: «Мы все бросились в Александровский дворец, как были, без шляп и зонтиков, и, проходя мимо Китаева дома, я не подумала объявить об этом Пушкину. Что было во дворце, в самом кабинете Императрицы, я не берусь описывать. Государь сам сидел у ее стола, разбирал письма, писанные наскоро, иные не запечатанные, раздавал их по рукам и отсылал по назначению».

В Александровском дворце устраивались иногда спектакли, парадные обеды для гостей, придворных и флигель-адъютантов. Анна Сергеевна Шереметева, назначенная фрейлиной к Высочайшему двору в 1832 г., с гордостью отчитывалась перед родителями в письме от 20 августа того же года: «Вчерашний день был довольно утомительный: утром обедня. Потом большой обед в Александровском дворце на 60 человек, все флигель-адъютанты… После обеда, мы, фрейлины, сопровождали императрицу на музыку, где было много народу, а по возвращении домой пришлось опять переодеваться и идти на вечернее собрание...»

В дни траура и в связи с другими обстоятельствами спектакли ставились не в Екатерининском, а в Александровском дворце. Обычно игрались две пьесы французская и русская. В дневнике А. И. Храповицкого 22 октября 1838 г. зафиксирована постановка в Александровском дворце: «При сем спектакле присутствовала вся императорская фамилия с многочисленным двором. Во время французской пьесы (это был «Чиновник по особым поручениям» Э. Скриба - Л. В.) аплодисментов почти не было, но в продолжение русской государь много аплодировал и смеялся. Потом всем было объявлено высочайшее благоволение».

Перед Екатерининским дворцом располагался Собственный садик, созданный архитектором А. Видовым и садовым мастером Джозефом Бушем на территории от Зубовского корпуса до Кагульского (Румянцевского) обелиска в 1855 году. Здесь гуляла семья Александра II. Среди многочисленных клумб и кустов сирени Собственного садика часто играли царские дети. Личные комнаты Александра II, расположенные на первом этаже Зубовского флигеля, выходили в этот сад. В белые ночи в Собственном садике устраивались сельские балы на открытом воздухе, оркестр располагался тогда в боскете, и танцы происходили в духе «элегантной простоты».

Только исключительные события оживляли Царскосельский дворец и его парки при Александре I. Таким событием стал, в частности, приезд в Петербург бывшего союзника по антифранцузской коалиции, отца невестки Адександры Федоровны (супруги Николая) Великая княгиня Александра Федоровна, рассказывая о событиях 1818 года, вспоминала и о Царском Селе: «Их Императорское и Королевское величества съехались снова в июне месяце в Царском Селе. Там устраивались катанья в двадцати дрожках, которые следовали друг за другом с Императором Александром во главе; ужины, происходившие в различных павильонах сада - было вечернее собрание в Эрмитаже, другое собрание - на острове посредине пруда, и еще в Павловске, у вдовствующей государыни».

Сохранились дрожки Александра I, сделанные в 1819 г. каретным мастерам Дмитрием Яковлевым. Они были представлены в существовавшем ранее Придворно-Конюшенном музее в комплексе на Конюшенной площади, 4 в СПб.

Но, вернемся в Царское Село к упомянутому Александрой Федоровной Эрмитажу. В более позднем письме к цесаревичу Александру Николаевичу из Царского Села от 26 мая (7 нюня) 1839 г… Николай I упомянул о поездке большой компанией в Павловск. На обратном тли, сообщал он, «вернулись прямо к Эрмитажу, где прежде играли, потом ужинали, и опять играли, после чего поехали на линейках Мери (Мария Николаевна - Л. В.), Мама, Макс (герцог Максимилиан Лейхтенберский, с 1839 г. - супруг Марии Николаевны - Л. В.), я, М. Столыпина, О. Трубецкая, М. Бартенева и Полтавцева, и воротились домой; вечер был прелестный».

Обычно кавалеров и гостей, приезжавших в Царское Село, поселяли или в или в Китайской деревне к югу-западу от Екатерининского дворца. Она располагалась у Подкапризной дороги на самом краю Александровского (Нового) парка. Когда гости с юга въезжали в Царское Село по Подкапризовой дороге, то сначала миновали арку Большого каприза, оставляли слева Китайскую деревню и через арку Малого каприза подъезжали к Екатерининскому дворцу.

По замечанию П. П. Свиньина домики Китайской деревни «служили во времена пребывания здесь пышного Екатеринина двора жилищем для царедворцев». Подтверждает это и поэт И. И. Дмитриев: «Это было пристанище ее секретарей и очередных на службе царедворцев». Графиня Шуазель-Гуффье, вспоминая лето 1824 г., писала: «… Так я дошла до Китайского города, как называют построенные в китайском вкусе хорошенькие домики, числом около двадцати, где живут адъютанты его величества. У каждого из них свой особый дом, конюшня, погреб и свой сад. В средине этого небольшого городка, расположенного в форме звезды, находится окруженная тополями круглая беседка, где г.г. адъютанты собираются на балы и концерты...». Позднее при Николае I в Китай¬ской деревне поселяли почетных гостей.

Александровский парк заслужил особого рассказа в мемуарах графини Шуазель-Гуфье. Она упоминает построенную в 1810-1811 гг. на окраине Александровского парка. «… Красивая ферма, - пишет Шуазель-Гу-фье, - одно из любимых развлечений императора Александра, которому интересно было следить там за полевыми работами. Мне показали великолепно переплетенную книгу, в которой государь, ради развлечения, сам записывал доходы от своих баранов: и он очень был доволен, что сукно его мундира было выработано из его шерсти. Эти простые занятия, приближали государя к природе, доставляли отдых его уму. утомленному долгой напряженной работой».

После кончины Атександра I встал вопрос о принадлежности Царского Села. Николай I сделал рыцарский жест. Вдовствующая императрица Елизавета Алексеевна находилась еще в Таганроге, поэтому Николай I писал князю П.М. Волконскому в письме от 23 декабря 1825 года: «… Сверх того Ораниенбаум и Каменный остров суть наследственная собственность императрицы; а Царское Село остается по жизнь ее в ее распоряжении; о том ей не пишу, ибо не знаю и не умею как. Но все, все ее, начиная с меня, скажите ей это, как умеете». 21 апреля (3 мая) 1826 г. Елизавета Алексеевна выехала из Таганрога, а 4(16) мая 1826 в Белёве по пути на коронацию Николая Павловича в Москву скончалась.

Первые месяцы своего царствования Николай I, пока производился ремонт императорских апартаментов Зимнего дворца, провел в Царском Селе. Отсюда, он совершал необходимые поездки в Петербург, или выезжал на обед к своей матери, вдовствующей императрице Марии Федоровне, в Павловск. На дорогу уходило не более получаса езды. В камер-фурьерском журнале за апрель 1826 г., между прочим, встречаем записи, что 2 апреля, в пятницу, «в 6 часу (вечера - Л. В.) государь император принимал с докладом начальника Главного штаба барона Дибича. За вечерним столом Е.И.В. кушал у себя в угольной комнате. Ея Величество кушала в кабинете с фрейлиной графиней Моден и девицами Эйлер и Россет» .

Воспитывающие игры детей тоже не забывали. На островке, расположенном на пруду близ Александровского дворца, А. М. Горностаев построил одноэтажный . Сам остров стал называться «Детским».

Ко времени строительства Детского домика относятся детские воспоминания великой княжны Ольги Николаевны, оставившей характеристики В. А. Жуковского, педагогов и близких лиц. В эти годы родители часто были в длительных отъездах. «В 1828-1830 годах, - пишет Ольга Николаевна, - мои родители жили в Варшаве из-за предстоявших там торжеств коронования и открытия Сейма»

На самом деле, в 1828 году Николай I был Балканах в связи с началом русско-турецкой войны; Александра Федоровна некоторое время жила в Одессе. Потом, действительно были и коронация Николая I в Варшаве как польского короля (12 мая 1829 г.), и открытие сейма (16 мая), поездка в Берлин и многое другое. Дети тогда долго оставались «под надзором» княгини В. М. Волконской и князя А. Н. Голицына. Потом начались европейские революции 1830 г., польское восстание.

«Мы оставались в Царском Селе, под надзором княгини Волконской [Варвары Михайловны Волконской], незначительной и очень некрасивой женщины, и князя Александра Голицына, старого друга семьи и бывшего пажа императрицы Екатерины II. Его благодарная память сохранила все картины той эпохи, он был неистощимый рассказчик анекдотов, умел их хорошо рассказывать, и мы не уставали его слушать. Я искренне сожалею, что никто в нашем окружении не догадался записывать его рассказы. Это были бы прекрасные комментарии к эпохе Великой Императрицы Екатерины» .

Упомянута фрейлина, старая дева, княгиня Варвара Михайловна Волконская, ранее она была камер-фрейлиной императрицы Елизаветы Алексеевны. Кавалерственная дама ордена Св. Екатерины меньшего Креста, прожила долгую жизнь. Молодая фрейлина А. Ф. Тютчева увидела ее в 1853 г.: «… княжна Волконская, бедная сморщенная старушка, по целым дням сидевшая у себя в салоне в перчатках, разубранная как икона. Каждое утро можно было видеть, как она мелкими шажками семенила но фрейлинскому коридору, направляясь в церковь, где ежедневно на хорах присутствовала у обедни и усердно молилась. Разбитая параличом несколько лет спустя, с парализованными ногами и почти впавшая в детство, она чуть не до последнего дня своей жизни настаивала, чтобы ее в кресле возили на церковные хоры к обедне». Она выполняла обет, данный в 1812 году, вплоть до своей смерти.

После подавления польского восстания обстановка в царской семье разрядилась. «Штурм Варшавы, - пишет Ольга Николаевна, - закончил польскую кампанию, Папа опять повеселел и стал принимать участие в наших летних играх на воздухе. В Царском Селе наша компания еще увеличилась, благодаря детям соседей». Рядом с домиком был цветник, за которым ухаживали дети. В хорошую погоду там иногда обедали под развесистой липой. Наследник Александр с товарищами катался на лодке, удил рыбу, а по его плану была построена маленькая гавань. Во второй половине XIX века на Детском острове был установлен памятник В. А. Жуковскому, известный по фотографиям начала XX в.

Об учебных занятиях царских детей вспоминал позднее и воспитатель Константина Павловича адмирал Ф.П. Литке. В письме из Петербурга В.А. Жуковскому от 3 декабря 1842 г. он писал: «… И наша учебная (в Ц. С.) не трогалась еще с места, где процветала 10 лет. На бывшей половине государя-наследника поместились меньшие великие князья. И в городе мы теснимся по-старому».

Для детских игр предназначался «Собственный садик» у Александровского дворца или в плохую погоду Камеронова галерея. Там же затем играли и внуки Николая I. На акварели Л. О. Премацци на полу галереи изображена детская лошадка с колясочкой и с большим запасом зеленой травы. В фондах музея заповедника «Царское Село» сохранилась садовая коляска для детей Павла Петровича, изготовленная лондонским мастером Кремером во второй половине XVIII в. Катание в миниатюрной коляске, запряженной пони, было одновременно и развлечением и обучением. Известно, что будущему императору Николаю I его отец Павел Петрович также подарил такую коляску.

В начале царствования Николая I, пока шло строительство петергофской «Александрии», Николай I, со свойственной ему педантичностью принимал хозяйство Царского Села. Сохранился относящийся, вероятно, к этому времени, рассказ А. О. Смирновой, опубликованный ее дочерью - известный анекдот о померанцевом дереве: «Раз Николай Павлович увидал в отдаленной аллее Царскосельского парка, за павильоном часового и спросил его: «Что ты здесь делаешь?» Солдат отвечал: «Я на часах при померанце». - «Какой померанец? Где он? - «Ваше Величество, померанца нет, я его не видал». Государь был так заинтригован, что спросил кн. Петра Волконского, министра двора… Навели справки, и, наконец, очень пожилой лакей, еще времен императрицы Екатерины, разъяснил эту тайну. Вокруг павильона были расставлены в ящиках померанцевые деревья; они стали цвести, и появился один померанец. Желая знать, созреет ли он, императрица Екатерина приказала оберегать дерево и поставить его в стороне за павильоном у озера. На следующий год дерево унесли, а часовой остался. Государь обошел парк и сократил и других настолько же полезных часовых. В дворцовых кладовых на даче было найдено большое количество невскрытых ящиков. В них оказались художественные предметы, фарфор, и про них совершенно забыли».

В июне 1826 г. в домиках Китайской деревни разместился дипломатический корпус, приглашенный на праздник в Царское Село, поскольку церемония коронации в Москве была перенесена в связи с кончиной Елизаветы Алексеевны.

Одной из достопримечательностей Царского Села была Царскосельская флотилия, созданная при Екатерине II. Она сохранялась и в последующие царствования. Графиня Шуазель-Гуффье, описывая свои впечатления о Царском Селе в 1824 г., заметила о Большом озере: «По нему плавают большие яхты и миниатюрный корабль». «Кораблем», вероятно, названа яхта любимой сестры Александра I великой княгини Екатерины Павловны. Уезжая после второго замужества из России в 1816 г., она подарила брату маленькую яхту «о двенадцати маленьких пушках», на которой она ходила из Твери в Петербург. После ее неожиданной кончины 28 декабря 1818 г. (9 января 1819) яхту установили на Большом озере. Яхта и лодки использовались и царскими детьми с воспитательно-учебными целями.

Позднее, 1826 г., давая характеристику наследнику цесаревичу великому князю Александру Николаевичу, писатель Франсуа Ансело, посетивший Россию вместе с французской делегацией (прибывшей на коронацию Николая I), в июньском письме 1826 г. рассказал о характерном случае, связанном с наследником великим князем Александром Николаевичем: «Представители обоих французских посольств отправились осматривать Царское Село и собирались пересечь пруд на золоченых барках, которые во множестве покрывают его воды в летнее время. Великий князь, управляя собственным челноком, стоял у руля и предложил нескольким иностранцам присоединиться к нему. Один из приглашенных сделал неловкое движение и качнул лодку так сильно, что кормчий пошатнулся, руль ударил его в бок, и лицо его исказилось от боли. Все бросились к нему, но воспитатель великого князя воскликнул: «Ничего страшного, русские умеют переносить боль!». Юноша отвечал ему улыбкой, ловко развернул челнок и дал знак к отплытию. Во все время прогулки прекрасное лицо наследника ничем не выдавало переносимого им страдания».

Лейб-хирург Д.П. Тарасов рассказьает в своих воспоминаниях о посещение Александром I птичьего двора. Государь рано утром «выходил в сад через собственный выход в свою аллею, из коей постоянно направлялся к плотине большого озера, где обыкновенно ожидали его: главный садовник Лямин и все птичье общество: до сотни лебедей, а также гуси и утки, обитавшие на птичьем дворе, близ этой плотины. К приходу его величества шшщ ники обыкновенно приготовляли в корэинах для птиц корм. Почуяв издали ближение государя, все птицы приветствовали его на разных своих голосах. Подходя к корзинам, Его Величество надевал особо приготовленную для него перчатку и начинал им сам раздавать корм».

О посещении птичьего двора императорской фамилией в сопровождении прусского короля с принцами сообщает камер-фурьерский журнал за 20 июня 1818 года. Это было вечером: «40 минут 8-го часа Высочайшая фамилия соблаговолила поехать в сад к птичьему двору в дрожках: Его Величество король (Фридрих-Вильгельм III - Л. В.)) с императрицею Елизаветой Алексеевною, Государь император с великою княгинею Александрою Федоровною..., великий князь Николай Павлович с наследным принцем Вильгельмом, принц Мекленбургский с Гессен-Гамбургским в сопровождении свиты...» Корм¬ление птиц, судя по всему, было старой традицией. Посетившая Царское Село при Екатерине II (в 1795)известная французская портретистка г-жа Виже-Лебрен писала: Я прошлась по царскосельским садам, которые являют собой истинную феерию. У императрицы была устроена терасса, соединяющаяся с ее покоями, где содержалось множество птиц; мне рассказывали, что она каждое утро кормит их, находя в этом величайшее для себя удовольствие».

В 1837 г., 31 июля, когда Николай I отправился в большую поездку по Югу России, его младшие дети остались в Царском Селе. Великая княжна Ольга Николаевна вспоминала: «Наш учитель рисования устроил мне в Сашиной башне ателье, к которому вели сто ступенек. Оттуда можно было наблюдать за облаками и звездами. Он хотел научить меня быстрой и успешной манере писать. Я принялась за это с восторгом, и была вскоре в состоянии копировать некоторые картины в Эрмитаже». Таким образом, именно здесь Ольга Николаевна, уже владевшая техникой рисования, научилась писать маслом.

23 мая 1842 года - отмечалось 25-летие со дня бракосочетания Государя Императора Николая I . В 7 часов вечера с площадки Арсенала выступил рыцарский кортеж, состоявший из 16 дам и 16 кавалеров. Кавалеры были в доспехах, изъятых из Арсенала, дамы в платьях XVI века. Император Николай Павлович и Цесаревич Александр Николаевич были в латах времен Максимилиана, а младшие Великие князья в костюмах пажей той же эпохи. Кортеж, предшествующий герольдами и музыкой, проехала парком, прибыл на площадку перед Александровским дворцом, которая еще не была в то время засажена куртинами сирени. Здесь была исполнена так называемая карусель, состоявшая из кадрили и других сложных эволюций в конном строю. Несколько лет спустя, по желанию Государя, Орас Верне написал картину, изображающую этот рыцарский праздник, находящуюся теперь в Гатчине.

Литератор П. П. Свиьин писал в очерке о Царском Селе: К Александровскому замку примыкает парк, обнесенный на несколько верст каменною стеною. Некогда Зверинец сей наполнен был стадами оленей и диких коз, сейчас же в нем можно видеть только несколько лам и две огромные черепахи, везенные прошлым летом из Бразилии на корабле Российско-Американской компании».Черепахи были с Галапогосских (Черепашьих) островов. О ламах не забыла упомянуть и Шуазель-Гуфье. Не очень сведущая в зоо-географии графиня поместила их родину на другую части света: «Недалеко от фермы - пишет она - находится которыми ходит человек, вывезший из Азии. Ламы дожили здесь до времени Николая II.

В этом же районе по проекту А. Менеласа было построено здание с домом для служителей. Конюшни предназнались для «лошадей царского седла, находящих на пенсионе». Французский писатель Анри Труайя (уроженец Москвы с русско-армянскими корнями) так с некоторой иронией описывает любовь Николая I к лошадям: «Среди всех представителей животного мира отдает предпочтение лошадям. Обожание столь велико, что в 30-х гг. на территории Александрийского парка в Царском Селе архитектор Менелас начинает строительство здания из красного кирпича, которое должно стать «домом престарелых» для лошадей, которые обладали когда-то исключительной привилегией - носить на своей спине представителя императорской фамилии. Эта образцовая конюшня в шутку названа близкими Его Величества «Дом инвалидов». Николай часто навещает этих старинных свидетелей своих «верховых подвигов». Когда один из них умирает от старости, он испытывает настоящее горе и приказывает, чтобы животное погребли неподалеку, на кладбище для лошадей, созданном по его инициативе. Кобылы и благородные жеребцы покоятся там под мраморными плитами с выбитыми на них именами каждого, датой рождения и смерти, основными достижениями и указанием имени августейшего хозяина. Царь может предаться размышлениям на могиле кобылы Виуты, скончавшейся в 1834 году, или черного мерина Гамлета, покинувшего мир в 1839-м. Этой страсти Николая к лошадям сопутствует не менее прихотливая любовь к собакам». Ион был не единственным Императором, организовавшем в Царском Селе места погребения своих собак:

• Кладбище собак в "садике Императора Александра" - кладбище собак императорской семьи, некогда существовавшее во Фрейлинском садике, утеряно во время ВОв
• Кладбище собак Екатерины II - утраченные захоронения собак императрицы у подножия Пирамиды в Екатерининском парке
• Кладбище собак на Детском острове - сохранившееся до сей поры кладбище собак императорской семьми последнего императора Николая II

Территория бывшего Зверинца к этому времени окончательно превратилась в домашний парк. Император Николай I не особенно увлекался охотой и, в отличие от своего старшего брата Александра I или наследника Александра Николаевича, стрелял посредственно. Иногда он брался за ружье и в Царском Селе, чтобы пострелять ворон, о чем он, в частности, сообщал сыну Александру в письме от 2 (14) ноября 1838 года. А через 3 дня, в письме заметил, что вечером "ходил с ружьем на промахи".

Последние 4 тысячи лет женщины переживали не лучшие времена. Судьбу же московской женщины можно назвать незавидной даже по нашим отечественным меркам. В сознании москвичей прочно укоренилась благоглупость византийских богословов о том, что Ева — виновница грехопадения человечества — «существо 12 раз нечистое». И с этим существом особенно не церемонились.

Жизнь москвички XVII века нередко была беспрерывным рядом истязаний — смолоду от суровой власти отца, потом от тяжелой руки мужа. До замужества она своего «нареченного» большей частью и в глаза не видывала, благодаря чему свадебное пожелание любви да совета очень редко находило воплощение в последующей семейной жизни. Жена превращалась, по сути, в домашнюю служанку. Она и шагу не смела ступить без позволения мужа. Глава семейства должен был внушать домочадцам страх, без которого не мыслилось тогдашнее воспитание. Нагонялся этот страх кулаком, плетью, палкой, или первым предметом, что попадался под руку. Об удовольствиях жены и помину не было: она и часу не могла провести без работы и рукоделия. Песни и пляски сурово преследовались как бесовское наваждение.

Порой с женщинами обращались и вовсе как с вещью. Патриарх Филарет обличал московских служилых людей в том, что они, отправляясь в отдаленные места на службу, закладывали своих жен товарищам, предоставляя им право брачной жизни за известную плату. Если муж не выкупал жену в установленный срок, заимодавец продавал ее другому желающему, тот третьему и так далее.

Царицы и царевны были, конечно, избавлены от подобных прелестей супружеской жизни простолюдинок. Однако и им было далеко до полного счастья. Например, царские дочери были фактически обречены на безбрачие: выходить за русских людей, то есть своих подданных, им запрещал обычай, а выдавать их за иностранных принцев мешало различие вероисповеданий. Русские цари твердо стояли на том, чтобы их дочери после замужества сохраняли православие — на этом пункте брачного договора обыкновенно и заканчивалось сватовство иностранного жениха.

Поэтому вся жизнь цариц и царевен проходила в тереме, а заканчивалась в монастыре. Жена и дочери царя жили в строгом уединении, проводя дни частью в молитве и посте, частью в рукоделии и комнатных забавах с сенными девушками. Из мужчин только патриарх и ближние сродники могли видеть их. Врачи в случае надобности осматривали больных женщин в темной комнате, щупая им пульс через платок. В церковь они ходили скрытыми переходами и стояли там в специально отгороженном приделе. Участие в придворных празднествах им было строго заказано. Лишь погребение царя на короткий срок вырывало их из терема: они шли за гробом в непроницаемых покрывалах. Народ знал их единственно по именам, которые провозглашались в церквях при многолетии царскому дому.

Впрочем, неудержимое стремление москвичей XVII века к новшествам сказалось и на жизни московских женщин. К концу столетия времена стали постепенно меняться, и в кремлевских палатах появилась удивительная царевна Софья, чье правление стало прологом к продолжительному «женскому царству» XVIII столетия.
________________________________________
Продолжается сбор средств на издание моей книги «Последняя война Российской империи».
Внести свой вклад можно здесь

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение

Высшего профессионального образования

«Санкт-Петербургский государственный

инженерно-экономический университет».

Кафедра связей с общественностью, истории и политологии
Дисциплина: «Отечественная история»
Реферат на тему :

«Быт царской семьи в XVII веке»

Выполнила студентка

Факультета Предпринимательства и финансов

Курс 1

Группа № 3354

Русакова Екатерина

Владимировна
Научный руководитель

Гончаренко Н.А.

Санкт- Петербург

2005 г.
Содержание

Введение ………………………………………………………….3

1.Исторические особенности устройства быта

русских царей в XVII в. …………………………………………………4

2. Общие понятия о дворце …………………………………………...5

2.1. Внешний вид дворца …………………………………….5

2.2. Резное деревянное дело ……………………………….6

2.3. Общий обзор внутреннего убранства комнат ……….8

2.4. Комнатная живопись ……………………………………10

2.5. Частный обзор некоторых комнат ……………………13

3. Развлечения царской семьи ………………………………………17

4. Облик и быт дворцов Кремля эпохи XVI-XVII веков …………..18

5. Расписание дня ………………………………………………………20

Заключение ………………………………………………………………25

Введение:

Наша страна имеет великую, многовековую историю, которой мы по праву можем гордиться. За годы исторического развития российского государства, неоднократно были моменты, которые, несомненно, можно назвать героическими, требовавшие максимального напряжения моральных сил и привлечения огромных материальных средств. Однако, изучая различные исторические эпохи, мы часто забываем про повседневный быт людей живших в те далекие времена. А именно этот повседневный быт был выражением всех общественно-исторических формаций, сменившихся за долгую историю российского государства. Изучение экономических основ и политических отношений без исследования домашнего быта и традиций людей, проживающих в изучаемое нами время, значительно обедняет представления о нем. Одним из первых отечественных историков, обративших внимание на повседневную жизнь людей, был профессор Московского Университета Иван Егорович Забелин, писавший: «В настоящее время большое значение, при теперешнем направлении исторических работ, получает изучение домашнего быта отживших поколений. Выводы науки раскрывают истину, что домашний быт человека есть среда, в которой лежат зародыши и зачатки его развития и всевозможных явлений его жизни, общественной и политической, или государственной…» 1 .

Советская историография, основанная на принципах исторического материализма, ведущим законом которого является представление об экономических основах общественно-политических формаций, уделяла недостаточное внимание повседневной жизни людей. Только в последние годы появились общедоступные исследования, посвященные этому вопросу. Реферат посвящен изучению повседневной жизни царской семьи в ранний и наименее изученный период зарождения и становления российского государства – XVII век.

1. Исторические особенности устройства быта русских царей в XVII в.

В середине XVII века в российском государстве окончательно складывается и юридически оформляется самодержавная монархия. На Земском соборе 1648 – 1649 гг. принято Соборное уложение в котором содержалось постановление об охране чести и здоровья царя, о порядке проведения суда и исполнении наказаний. За действия, направленные против государственного порядка, собственности и жизни государя полагалась смертная казнь. 1

Домашний быт народа и царей во внутреннем развитии страны составляет внешнее выражение ее существования. В бытовых уставах, порядках, в его нравственных началах кроются основы всего общественного строя. Так, наиболее заметный тип истории есть “государь” в общем смысле, как собственника, владельца или хозяина. «Этот тип рассматривается в трёх его главных видах: быт лучших людей, быт средних людей и быт младших людей» 2 . В древнем домашнем быте царей раскрывается верховное значение этого типа и потом постепенно ведётся к младшей его ветви – к детям боярским, рядовой княжеской дружине.

По своему политическому устройству Россия XVII века – самодержавная монархия. 3

Наиболее полно быт русского великого государя выразился к концу семнадцатого столетия. Но как ни были широки и царственны его размеры в общих чертах и в общих положениях, он нисколько не удалился от типичных, исконных очертаний русской жизни. Московский государь оставался все тем же князем - вотчинником. Вотчинный тип отражался во всех порядках его домашней жизни и домашнего хозяйства. Это был простой деревенский, и, следовательно, чисто русский быт, нисколько не отличавшийся в основных чертах от быта крестьянина, быт, свято сохранявший все обычаи и предания. Имя государь ассоциировалось с домашней жизни, с хозяином-собственником и отцом семейства. «Ещё в «Русской правде» словом государь, господарь обозначается, вместе со словом господин, хозяин собственности, домовладыка, вотчинник. Господарь было лицо, совмещавшее в своём значении понятия о главе дома, о непосредственном правителе, судье, владельце и распорядителе своего хозяйства» 2 .

1.1. Внешний и внутренний вид дворца.

Дворцы XVII столетия представляли собой здания разнообразной величины, разбросанные повсюду соизмеряясь прежде всего с соображениями удобства. Таков был внешний вид дворцов в конце XVII. «В связи с этим, дворец не имел фасада. Здания теснились друг подле друга и ещё более увеличивали пестроту своими разнообразными крышами в виде шатров, скирдов, бочек, с узорчитыми трубами, искусно сложенными. В иных местах возвышались башенки с орлами, единорогами и львами вместо флюгеров» 1 . По свидетельству итальянца Барберини (1565 г.), кровли и куполы на царском дворце были покрыты золотом, по карнизу Средней Золотой пататы вокруг шла надпись “В лето 7069 августа. Повелением благочестивого христолюбивого. Московского, ноугородского. царя казанского. и царя астраханского. государя псковского и великого князя тверского. югорского. пермского. вяцкого. болгарского. и иных государей земли ливонские. града юрьева и иных. и при его благородных чадех. Царевече иване: и царевече феодоре иоановиче всея России самодержце”.

«Кровля Каменного Терема первоначальна была украшена в 1637 г., репьями, наведёнными золотом, серебром и краскам».(Расходные книги Казённого приказа в Арх. Оружейной палаты, №958). Впоследствии она была вызолочена.

Особенно, в большей степени проявлялась вычурная пестрота и узорочность, как во внешних архитектурных украшениях и разного рода орнаментах, распологавшихся обыкновенно по карнизам, или подзорам зданий в виде поясов, лопаток или пилястр и колонок; также у окон и дверей в виде сандриков, наличников, капителей, узорочно-вырезанных из дерева в деревянных и из белого камня в каменных зданиях. В резьбе этих орнаметов между листьями, травами, цветами и различными узорами не последнее место занимали эмблематические птицы и звери. (Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, изд. Н.Калачовым. М.,1854. Отд. V. С. 33.)

1.2. Резное деревянное дело.

В украшениях княжеских и боярских хором резное дело выказывало больше затейливости, но характер художества, в своих приёмах, оставался тот же. Рисунок или ознаменка вполне зависела от иконописного стиля, всегда почти по трафарету переводившего заученные образцы. В резьбе преобладалась вырезка вполне простых геометрических фигур: зубчиков, городков, клепиков, желобков и т.п. Превосходный и самый характерный памятник древней русской резьбы есть деревянное царское место в московском Успенском соборе 1 . Вместе с другими подобными памятниками, оно даёт самое полное и верное понятие об архитектурных типах своего времени и о характере резных узоров, какими украшались царские хоромы. Резное дело с тем же своенародном характером сохранилось до второй половины XVII ст., когда при царе Алексее, на смену старины, к нам принесла резьба немецкая, фигурная, в стиле Возрождения, по вымыслу немецкого инженера-архитектора Декенпина в 1660 г. Затем, в 1668 г. в том же стиле украшены хоромы Коломенского дворца и столовая царевича Алексея Алексеевича во дворце Кремлёвском. Рейтенфельс, бывший в Москве в 1670 г., вообще замечает о Коломенском дворце, что он “так превосходно украшен был резьбою и позолотою, что подумаешь - это игрушечка, только что вынутая из ящика”. В 1681 г. расписаны и раззолочены были новые хоромы царя Фёдора Алексеевича, построенные у северовосточного угла Теремного Дворца 2 . На другой год, в апреле 1682 г., незадолго перед смертью царя, на этих хоромах “прописаны розными цветными красками снаружи чердаки с двух сторон, от Каменных Теремов, другая сторона от церкви Живоносного Воскресения” 1 . На оконных ставнях были изображены цветы, травы, птицы, а также звери. В том же характере украшались и наличные стены каменных зданий. Так украшены были в 1667 г. все здания, составляющие лицо дворца со стороны Соборной площади, т.е. Благовещенская паперть, Красное крыльцо и Грановитая палата. Вырезка по белому камню фряжских трав. (Дела Дворцовых приказов, 17 столетие, в Арх. Оружейной палаты), которые потом покрывались красным золотом и цветными красками до сих пор могут служить образцом старинной фрящины в украшениях. Таким же образом был расписан и Каменный Терем, сохранивший доселе во многом свой прежний вид. Крыльцо, ведущее в Терем, называлось Золотым. Наружные украшения Терема несколько раз были возобновленны при царях Алексее Михайловиче и при его сыне Фёдоре. Также на всех воротах дворца, снаружи и со внутренней стороны, т.е. со двора, стояли иконы, писанные на досках. Так, например, на Колымажных воротах с одной стороны стоял образ Воскресения, а с другой-Пресвятыя Богородицы Смоленской.

1.3. Общий обзор внутреннего убранства комнат.

Все, что служило украшением внутри хором или составляло их необходимую часть, называлось нарядом. Су­ществовало два вида наряда: хоромный и шатерный. Хоромный еще на­зывался плотничьим, т.е. оттесывали стены, потолки и стены, обшивали красным тесом, делали лавки, подати и проч. Этот простой плотничий наряд получал особую красоту, если комнаты убирались столярной резьбой. Шатерный же наряд состоял из уборки комнат сукном и другими тканями. Большое внимание уделялось потолкам. Существовало два вида украшения потолков: вислый и слюдяной. Вислый – деревянная резьба с рядом навесных деталей. Слюдяной – убранство слюдой с резными украшениями из жести. Украшение потолков сочеталось с украшением окон. Пол настилали досками, иногда мостили дубовым кирпичом.

Обычной мебелью в царских хоромах были лавки, которые устраивались подле стен, вокруг всей комнаты или палаты, даже иногда около печей. Под лавками делали рундуки с затворками, вид небольших шкафов. Такие рундуки под лавками устроены были в 1683 г. в передней комнате царя Петра Алексеевича.

Печи были изразцовые, или «образчатые, ценинные» (Историческое обозрение финифтяного и ценинного дела в России в Записках Спб. Археологического общества (1853 г. Т. 6. Отд. 1)) из синих изразцов и муравленные или зелёные из зелёных. В семнадцатом столетие упоминаются также печи польские зелёные. Печи ставились четырёхугольные, круглые, плоские, форма изразцов была разнообразна: на них изображались травы, цветы, люди, животные и разные узоры. Несмотря на чистую, гладкую отделку хором, стены, потолки, лавки, полы почти никогда не оставались голыми. Их драпировали разноцветными сукнами. Иногда стены и потолок по полстям обивали зелёным атласом: таким атласом обиты были комнаты царицы Натальи Кирилловны и царевича Алексея Петровича в 1691 г., поэтому они и назывались атласными комнатами. Во время царя Алексея Михайловича золочёными басменными кожами, с вытесанными травами, цветами и животными, были обиты некоторые его комнаты. Такими кожами также были обиты: в 1666 г. двери государевой Комнаты и третьей в Теремах, в 1673 г. верхняя избушка, что над Крестовою, у царицы Натальи Кирилловны, и серебреными кожами комната царевича Петра, в 1681 г. золотными кожами комнаты и сени в новых деревянных хоромах царя Фёдора Алексеевича, построенный в это время подле Теремов и Воскресенской церкви 1 .

В важных случаях, во время посольских приёмов или в торжественные дни и царские праздники, весь хоромный наряд получал совершенно иной вид. Тогда, вместо сукон, которыми убирались комнаты в обыкновенное время, стены наряжали богатыми золотыми и шёлковыми материями, аксамитами и т.п., а полы - персидскими и индийскими коврами. Кроме торжественных приёмов и праздничных дней, богатый хоромный наряд употреблялся и при других случаях, особенно важных в семейной жизни государя. Выходные царские книги 1662 г. описывают этот наряд следующим образом: «Сидел государь в больших креслах, а в Золотой был наряд с Казённого двора: на столе ковёр серебрён червчётой земле, полавошники золотные, что с разводами, на кониках ковры золотые, на дву окнах ковры шитые золотные, по белому атласу, на третьем окне ковёр кизылбаской золотной».

1.4. Комнатная живопись.

Гораздо замечательнее другой род древних хоромных украшений – именно комнатная живопись, стенное и подволочное письмо, служившее самым великолепнейшим и с половины XVII ст., довольно обыкновенным украшением царским приёмных палат и постельных хором. В XVII веке оно известно было под именем бытейского письма. Это название уже достаточно объясняет, какие именно предметы изображались на стенах и плафонах царских палат.

По характеру своего образования – религиозного, богословского – русский человек любил олицетворять притчи и церковные бытия, изображениями которых и украшал свои хоромы. При отсутствии эстетического элемента в своём образовании он не знал и искусства в том значении, какое придаёт ему современность, поэтому в притчах и бытиях, которые изображались на стенах его палат, он желал видеть прежде всего назидание, поучение, душевную пользу в религиозном смысле, а не услаждение взора прекрасными образами, которые относились к соблазну и всегда заботливо устранялись. Эволюционные процессы, происходившие в государственном строе России в XVII веке, ломка традиционного мировоззрения, заметно выросший интерес к окружающему миру, тяга к «внешней премудрости» отразились на общем характере русской культуры. Способствовали изменениям и необычайно расширившиеся связи страны с Западной Европой. Расширение тематики изображений, увеличение удельного веса светских, исторических сюжетов, использование в качестве «образцов» западноевропейских гравюр, позволяли художникам творить с меньшей оглядкой на традиции, искать новые пути в искусстве. Однако нельзя забывать и того, что золотой век древнерусской живописи остался далеко позади. Подняться вновь на вершину в рамках старой системы было уже невозможно. Иконописцы оказались на перепутье. Начало XVII века ознаменовалось господством двух художественных направлений, унаследованных от предыдущей эпохи. Одно из них получило название «Годуновской» школы, поскольку большинство известных произведений этого направления было выполнено по заказу царя Бориса Годунова и его родственников. «Годуновский» стиль в целом отличает тяготение к повествовательности, перегруженность композиции деталями, телесность и материальность форм, увлечение архитектурными формами.

Другое направление принято называть «Строгановской» школой. Большинство икон этого стиля связанны с заказами именитого купеческого рода, Строгановых. Строгановская школа – это искусство иконной миниатюры. Не случайно её характерные черты ярче всего проявились в произведениях небольших размеров. В Строгановских иконах с неслыханной для того времени дерзостью заявляет о себе эстетическое начало, как бы заслонившее культовое назначение образа. Не глубокое внутреннее содержание, той или иной композиции и не богатство духовного мира персонажей волновали художников, а красота формы, в которой можно было всё это запечатлеть.

Элементы своеобразного реализма, наблюдавшиеся в живописи Строгановской школы, получили развитие в творчестве лучших мастеров второй половины XVII века – царских иконописцев и живописцев Оружейной палаты. Их признанным главой был Симон Ушаков.

XVII столетие завершает более чем семивековую историю древнерусского искусства. С этого времени древнерусская иконопись прекратила существование как господствующая художественная система.

В это время в портрете стараются запечатлеть свой образ все именитые люди страны. Царские иконописцы Симон Ушаков, Фёдор Юрьев, Иван Максимов писали портреты князя Б. И. Репнина, стольника Г. П. Годунова, Л. К. Нарышкина и многих других изображений. Так, под надзором Симона Ушакова, производилось украшение хором Алексея Михайловича стенным и травным письмом.

Сегодня нас приучили думать, будто цветные витражи в окнах домов и соборов являются типичной принадлежностью лишь исключительно западноевропейских зданий. Выясняется, что такая мысль неверна. Цветные, узорные и раскрашенные оконные стекла также использовались в "монгольском" быту в Руси-Орде XVI века.

В XVII столетии слюду в окнах стали украшать живописью. Так, в 1676 году велено было живописцу Ивану Салтанову написать в хоромы царевича Петра Алексеевича оконницу по слюде "в кругу орла, по угламъ травы; а написать такъ, чтобъ изъ хоромъ всквозе видно было, а съ надворья въ хоромы, чтоб не видно было" 1 . В 1692 г. велено было прописать о кончине в хоромы царевича Алексея Петровича, чтобы сквозь их не видеть. Различные изображения людей, зверей и птиц, писанные красками, можно также видеть и на слюдяных оконницах, оставшихся от Переславского дворца Петра Великого.

Практиковалось отопление помещений при помощи труб, проложенных в стенах и полах. По трубам поступал горячий воздух. "Верхние этажи деревянных хором по большей части нагревались проводными трубами из печей нижних ярусов. Трубы эти были также изразцовые с душниками... Все большие царские полаты, Грановитая, две Золотые, Столовая и Набережные, точно также нагревались проводными трубами из печей, устроенных под ними в подклетах.

1.5. Частный обзор некоторых комнат.

Комната, в собственном значение, была кабинетом или вообще таким помещением, в котором оставались большую часть дня. У государя в комнате, где он принимал обыкновенно доклады, ровно и в комнатах взрослых царевичей, стол покрывался красным сукном и убирался разными предметами, необходимыми для письменных занятий. На нём стояли часы, лежали книги, какие требовались к делу, у государя, например «Книга Уложения», лежали разные бумаги в тетрадях, в столбцах и в свитках. Перья государь употреблял традиционные для того времени, лебяжьи. Знатные люди в то время редко писали гусиными. У царя Михаила Фёдоровича была «книженка в серебре», которую в 1676 г. царь Фёдор Алексеевич взял к себе в хоромы. Царю Алексею Михайловичу, когда он был царевичем, боярин князь Иван Борисович Черкасский поднёс «свист серебрян финифты». В числе письменных принадлежностей его комнатного стола находились также «часы в собачке немецкие, под ними в шкатулке черниленка да песочница, ножичек, ноженки». Необыкновенно богато была украшена книженка царевича Ивана Михайловича. Она была оправлена золотом и осыпана дорогими камнями. В 1683 г. царевне Софье Алексеевне подана в комнату «шкатулка, что письма кладут и с чернильницею, и с ножницы, и с косточкую, чем письма отправляют».

Основные комнаты царской половины были: Передняя, Комната (кабинет), Крестовая, Опочивальня и Мыленка. Мне хотелось бы остановить свой взгляд на опочивальне, потому что эта комната имела самое богатое убранство по тем временам. Итак, опочивальня. Главным предметом убранства постельной комнаты была кровать «постеля».

Кровать соответствовала прямому значению этого слова, т.е. она служила кровом и имела вид шатра. Шатер расшивался золотом и серебром. Завесы были отделаны бахромой. Помимо завесов, в головах и в ногах кровати привешивались застенки (род драпировки). Застенки тоже вышивались золотом и серебряным шелком, украшались кистями, на них изображали людей, зверей и разные диковинные травы и цветы. Когда в XVII в. пошла мода на немецкую фигурную резьбу, кровати стали еще более красивыми. Их стали украшать коронами, венчавшими шатры, гзымзами (карнизы), шпренгелями, яблоками и пуклями (род шара). Вся резьба по обыкновению золотилась, серебрилась и расписывалась краской.

Такую кровать можно посмотреть в Большом Кремлевском дворце, и хотя, та кровать относиться к более позднему времени, но идея, в общем, отражена.

Цены на царские кровати колебались от 200р. до 2р. Самая дорогая и богатая кровать в Москве семнадцатого столетия стоила 2800р. и была послана Алексеем Михайловичем в дар персидскому шаху. Эта кровать была украшена хрусталем, золотом, слоновьей костью, черепаховым панцирем, шелком, жемчугом и перламутром.

Если так богато устраивались кровати, то не с меньшей роскошью убиралась и сама постель. Причем для особых случаев (свадьба, крестины, рождение ребенка и т.д.) существовала своя постель. Итак, постель состояла: хлопчато-бумажный тюфяк (бумажник) в основании, взгловья (длинная подушка во всю ширину постели), две пуховые подушки, две маленькие пуховые подушечки, одеяло, покрывало, под кроватью стелился ковер. У многих существует представление, что опочивальни тех времен были увешаны иконами. Это не так, для молебна служили крестовые комнаты, которые выглядели как маленькие церкви из-за количества икон. В опочивальне же был только поклонный крест.

Три, иногда четыре комнаты рядом, одна возле другой, в одной связи, служили весьма достаточным помещением для Государя.

Как сказано, эти комнаты были не особенно обширны. Своим простором они равнялись крестьянской избе или крестьянской клети, т. е. имели ширину и длину всего в 3 сажени (1 сажень = 2,134м.), т. е. в 9 аршин (1 аршин = 0,71м.), как и теперь ставятся крестьянский избы, и всегда было в них наружу три окна. И внутри они уподоблялись той же избе, потому что у стен обязательно в них устраивались обычные лавки. Стульев в то время еще не употребляли. Бывало в комнате одно лишь кресло для самого Государя.
Точно так же были расположены и хоромы царицы, которые ставились отдельно от хором царя, но соединялись с ними сенями или переходами. У царицы после Передней следовала Крестовая, а потом уже Комната. Особые хоромы с такими же комнатами ставились и для государевых детей и также соединялись
Государь вставал обыкновенно в четыре часа утра. Постельничий, при помощи спальников и стряпчих, подавал государю платье и убирал (одевал) его. Умывшись, государь тотчас же выходил в Крестовую, где его ожидали духовник или крестовый поп и крестовые дьяки. Духовник или крестовый священник благословлял государя крестом.

Окончив утреннюю крестовую молитву, государь, если почивал особо, посылал дежурного слугу к царице в хоромы спросить ее о здоровье, как почивала? Потом сам выходил здороваться с нею в ее Переднюю или Столовую. После того они вместе слушали в одной из верховых церквей заутреню, а иногда и раннюю обедню.

В домашней жизни цари представляли образец умеренности и простоты. По свидетельству иностранцев, к столу царя Алексея Михайловича подавались всегда самые простые блюда, ржаной хлеб, немного вина, овсяная брага или легкое пиво с коричным маслом, а иногда только одна коричная вода. Кроме постов, он ничего мясного не ел по понедельникам, средам и пятницам. Таким образом, его отношение к еде было строже, чем у многих монахов. За обыкновенным столом государя в мясные и рыбные дни подавалось около семиде­сяти блюд, но почти все эти блюда расходились на подачи боярам и другим лицам, которым государь рассылал эти подачи, как знак сво­его благоволения и почести.

После вечерни иногда также слушались дела и собиралась Дума. Но обыкновенно все время после вечерни до вечернего кушанья или ужина, государь проводил уже в семействе или с самыми близкими людьми.

Во дворце была особая Потешная Палата, в которой разного рода потешники забавляли царское семейство песнями, музыкою, пляскою, танцами на канате и другими «действами». В числе этих потешников были: веселые (скоморохи), гусельники, скрыпотчики, домрачеи, органисты, цымбальники. Во дворце жили также дураки-шуты, а у царицы - дурки - шутихи, карлы и карлицы. Они пели песни, кувыркались и предавались разного рода веселостям, которые служили немалым потешением государеву семейству продолжалась после обеда до вечера. Лето государь проводил большею частью в загородных дворцах, развлекаясь охотою и хозяйством. Зимою он ходил иногда сам на медведя или на лося, охотился за зайцами.

2. Развлечения царской семьи.

2.1. Театр

Среди новых жанров, выражавших рост самосознания, особое место занимает драматургия. Первые театральные представления состоялись в 1672 году в придворном театре царя Алексея Михайловича, где ставились пьесы на античные и библейские сюжеты. Основоположником русской драматургии явился С. Полоцкий, пьесы которого (комедия «Притча о блудном сыне» и трагедия «О Навуходоносоре – царе») поднимали серьёзные нравственные, политические и философские проблемы.

Царю понравились театральные представления. В дощатом театре представляли перед царём балеты и драмы, сюжеты которых были заимствованы из Библии. Эти библейские драмы были приправлены грубыми шутками; так, в «Олоферне» служанка, увидев отрубленную Юдифью голову ассирийского воеводы, говорит: «бедняжка, проснувшись, очень удивится, что у него унесли голову». Это была по существу, первая театральная школа в России.

В 1673 году в постановке Н. Лима был впервые представлен «Балет об Орфее Эвридике» при дворе Алексея Михайловича, положивший начало периодическим показам спектаклей в России, возникновение русского балетного театра.

А по городам и сёлам ходили бродячие артисты – скоморохи, гусляры – песенники, поводыри с медведями. Большой популярностью пользовались кукольные представления с участием Петрушки.

2.2. Музыка.

Сложился стереотип, что музыкальные органы - типичная принадлежность исключительно западноевропейского быта. Однако, такая мысль неверна. Органы были распространены и в России. Еще при Михаиле Фёдоровиче был вызван в Москву органный игрец Иван, чтобы устроить во дворце органную потеху. Быть может, он был и мастером этих инструментов и тогда же занялся их постройкой, если не привез с собою уже готовых... В XVII столетии вместе с органами привезены были во дворец и клавикорды или цимбалы... Далее "органы и цимбалы" упоминаются уже как самые обычные предметы дворцовых потех... В 1617 г. упоминаются органы, стоявшие в Потешной Палате; далее в 1626 году "в государскую радость", т.е. во время свадьбы царя, в Грановитой Палате играли на цимбалах и на органах...

К сожалению, отсутствуют описания органов, которые стояли в Грановитой и в Потешной Палатах. В казне Оружейной Палаты в 1687 г. хранились уже обветшавшие и испорченные "органы четырехголосные с рыгаломъ, а в техъ органахъ 50 труб нетъ, а на лицо трубъ 220; кругомъ резьбы нетъ, клеветура поломаны 1 ". Впоследствии органное дело стало обыкновенным делом и для московских дворцовых мастеров, так что государь посылал уже органы, как диковину, в подарок к персидскому шаху. В первый раз органы московской работы были туда посланы в мае 1662 г.

3. Облик и быт дворцов Кремля эпохи XVI-XVII веков.

Облик и быт дворцов Кремля эпохи XVI-XVII веков плохо отвечает картине, внушаемой нам позднейшими историками. Они противоречат сохранившимся документам.

Начиная с XVIII века, историки рисуют нам довольно варварскую картину быта московских царей эпохи XIV-XVII веков. Дескать, диковатая страна, долгое время находившаяся под тяжелым игом злобных ордынско-монгольских завоевателей. Снега, медведи, довольно примитивный уклад жизни, даже при царском дворе. Однако знакомство с документами, уцелевшими после многочисленных романовских чисток, вскрывает существенно другой облик старой Руси. Оказывается, что иконы писанные русскими иконописцами в конце XVII ст. приняты были в Европе за памятники X или XII веков. Скорей всего хронологический сдвиг примерно на 500-600 лет объясняется тем, что русские иконописцы рисовали в XVII веке наверное очень примитивно, как первобытные дикие народы. "Подобные изображения XVI и XVII ст., и в барельефах, и в целых фигурах, очень часто напоминают то первобытное искусство, какое находим только или у народов глубокой древности, или у дикарей, вообще на первой ступени гражданского развития". С точки зрения новой хронологии никаких противоречий тут нет. "Странная схожесть" искусства XVII века и якобы X-XII веков объясняется тем, что многие поздние произведения были неверно датированы историками эпохи XVII-XVIII веков, и в результате "уехали вниз" во времени. Породив "в далеком прошлом" фантомный отблеск эпохи XV-XVII веков.

Еще в начале XVII века царь Борис Годунов посылает 18 молодых боярских людей в Лондон, Любек и во Францию учиться иноземным языкам, а молодые англичане и французы ездили в Москву учиться русскому 1 .

Если ряд загородных монастырей представлял около столицы ряд укреплений, то Кремль, царственный замок, жилище великого государя, представлялся большим монастырём, потому что был наполнен большими, красивыми церквями, среди которых расположен был царский дворец – пёстрая масса зданий самой разнообразной величины, разбросанных без всякой симметрии, единственно по удобству.

Довольно много в Кремле XVII века оставалось астрономических изображений. В столовой, построенной царем Алексеем в 1662 году, в подволоке написано было звездотечное небесное движение, двенадцать месяцев и боги небесные... В сочинении Адольфа Лизека о Посольстве Римского императора Леопольда к царю Алексею Михайловичу сохранилось описание этого изображения... "На потолке изображены небесныя светила ночи, блуждающие кометы и неподвижныя звезды, с астрономическою точностiю. Каждое тело имело свою сферу, съ надлежащимъ уклонениемъ от эклиптики; разстоянiе двенадцати знаковъ небесныхъ такъ точно размерено, что даже пути планетъ были означены золотыми тропиками и такими же колюрами равноденствiя и повороты солнца къ весне и осени, зиме и лету"... Звездотечное небесное движение царской Столовой Палаты пользовалось в то время особенным уважением и несколько раз служило образцом при украшении других комнат. Так, в 1683 году, оно было написано в столовой нижней комнате царевны Софьи Алексеевны, а в 1688 году в деревянной передней царевны Татьяны Михайловны и в верхней каменной комнате царевны Марьи Алексеевны. Кроме того, столовые избы загородных царских хором, в Коломенском, и в Алексеевском, и столовая в новых хоромах царевича Ивана Алексеевича, в 1681 году также были украшены этими изображениями небесных бегов...

4 . Расписание дня.

4.1. Обычный день

День государя начинался в комнатном или покоевом отделении дворца. Ранее утро заставало государя в Крестовой, с богато украшенным иконостасом, в котором уже до появления государя зажигались лампады и свечи. По совершении молитвы, которая длилась обычно около четверти часа, выслушав заключительное духовное слово, читавшееся дьяком, государь шел в приемную. Между тем в Передней собирались окольничие, думные, бояре, ближние люди «челом ударить государю». Поздоровавшись с боярами, поговорив о делах, государь в сопровождении придворных шествовал в девятом часу в одну из придворных церквей слушать позднюю обедню. Обедня продолжалась около 2-х часов. После обедни в Комнате (кабинете) царь слушал в обыкновенные дни доклады и челобитные и занимался текущими делами. После того, как бояре разъезжались, государь (иногда с особо приближенными боярами) шел к столовому кушанью, или обеду. Несомненно, праздничный стол разительно отличался от обычного. Но даже обеденный стол не шел в никакое сравнение со столом государя во время поста. Набожности и аскетичности в соблюдении постов государями можно было только удивляться. Например, царь Алексей во время поста ел только 3 раза в неделю, а именно в четверг, субботу и воскресенье, в остальные дни ел по куску черного хлеба с солью, по соленому грибу или огурцу и пил по полстакана пива. Рыбу он ел только 2 раза за весь семинедельный Великий пост. Даже, когда не было поста, он не ел мясного по понедельникам, средам и пятницам. Впрочем, несмотря на такое постничество, в мясные и рыбные дни, за обыкновенным столом подавалось до 70 разнообразных блюд. После обеда государь обычно ложился спать и почивал до вечера, часа три. Вечером во дворе снова собирались бояре и прочие чины, в сопровождении которых, царь шел к вечерне. Иногда после вечерни также слушались дела или собиралась Дума. Но чаще всего время после вечерни до вечернего кушанья царь проводил в кругу семьи. Царь читал, слушал бахарей (рассказчики сказок и песен), играл. В числе самых любимых развлечений царей были шахматы. О силе этой традиции говорит тот факт, что при Оружейной палате состояли особые мастера-шахматники.

Вообще развлечения того времени не были так бедны, как мы думаем. При дворе существовала особая Потешная палата, в которой всякого рода потешники забавляли царское семейство. Зимой, особенно по праздникам, царь любил смотреть медвежье поле, т.е. бой охотника с диким медведем. Ранней весной, летом и осенью царь нередко выезжал на соколиную охоту. Обычно эта потеха длилась целый день и сопровождалась особым ритуалом. День царя оканчивался обычно также в Крестильной 15-минутной вечерней молитвой.

4.2. Выходной день

К обедне государь выходил обыкновенно пешком, если было близко и позволяла погода, или в карете, а зимою в санях, всегда в сопровождении бояр и прочих служилых и дворовых чинов. Великолепие и богатство выходной одежды государя соответствовали значению торжества или праздника по случаю которого делался выход, а также и состоянию погоды в тот день. Летом он выходил в легком шелковом опашне и в золотой шапке с меховым околом, зимою – в шубе и лисьей шапке, осенью и вообще в ненастную погоду – в суконной однорядке. В руках всегда был посох единороговый или индийский из черного дерева. Во время больших празднеств и торжеств, каковы были Рождество, Богоявление, Светлое Воскресение, Успение и некоторые другие государь обличался в царский наряд , которому принадлежали: царское платье, царский становый кафтан, царская шапка или корона, диадема, наперстный крест и перевязь, которые возлагались на грудь; вместо посоха царский жезл. Все это блистало золотом, серебром, драгоценными каменьями. Башмаки, которые надевал государь в это время, были также богато вынизаны жемчугом и украшены каменьями. Тяжесть этого наряда была очень значительна, и поэтому в подобных церемониях государя всегда поддерживали стольники, а иногда ближние бояре.

Вот как описывает подобный выход итальянец Барберини (1565г.): «Отпустя послов, государь собрался к обедне. Пройдя залы и другие дворцовые покои, он сошел с дворового крыльца, выступая тихо и торжественно, опираясь на богатый серебряный вызолоченный жезл. За ним следовало больше восьмисот человек свиты в богатейших одеждах. Шел он посреди четырех молодых людей, имевших от роду лет тридцать, сильных и рослых: это были сыновья знатнейших бояр. Двое из них шли впереди его, а двое других позади, но в некотором отдалении и на ровном расстоянии от него. Все четверо были одеты одинаково: на головах у них были высокие шапки из белого бархата с жемчугом и серебром, подбитые и опушенные кругом рысьим мехом. Одежда на них была из серебристой ткани до ног, подбита она была горностаями; на ногах были белые сапоги с подковами; каждый нес на плече большой топор, блестевший серебром и золотом».

4.3. Рождество

Зимою, перед Рождеством, 21 декабря, в Москве был большой праздник в память чудотворца Петра, первого митрополита, который стал жить в Москве и освятил её величие. Праздник был собственно праздником преемника Петрова. 1 19 числа патриарх являлся во дворец звать великого государя и старшего царевича к празднику и кушать, приглашалась обычно вся знать. Накануне Рождества Христова, за четыре часа до света, государь ходил на тюремный и английский дворы и жаловал милостыню из своих рук. По пути следования государь раздавал милостыню раненым солдатам и нищим. Всего раздавалось денег более тысячи рублей. В сам праздник Рождества Христова государь слушал заутреню в Столовой или Золотой палате. Во втором часу дня, в то время как начинали благовест к литургии, он делал выход в Столовую, где ожидал пришествия патриарха с духовенством. Для этого Столовая наряжалась большим нарядом, сукном и коврами. В переднем углу ставилось место государя, а подле него кресло патриарха. Патриарх в сопровождении митрополитов, архиепископов, епископов, архимандритов и игуменов, приходили к государю в Золотую палату славить Христа и здравствовать государя, принося с собой целовальный крест и святую воду. Государь встречал это шествие в сенях. После обычных молитв, певчие пели государю многолетие, а патриарх говорил поздравление. Затем патриарх шел таким же порядком славить Христа к царице, в ее Золотую палату, а потом по все членам царской семьи, если они не собирались у царицы. Простившись с патриархом, государь в Золотой или в Столовой облекался в царский наряд, в котором и шествовал в собор к обедне. После литургии, переменив царский наряд на обыкновенное выходное платье, государь шел во дворец, где потом в Столовой или Золотой палате приготовлялся праздничный стол. Этим оканчивалось праздничное торжество.

В день Рождества царь не садился за стол без того, чтобы не накормить так называемых тюремных сидельцев и пленных. Так в 1663 г. в этот праздник на большом тюремном столе кормлено было 964 человека.

Заключение:

«Дом вести не лапти плести».

Эта народная мудрость сжато выражает отношение русского человека к Дому и хозяйству, его жителям в соответствии с многовековой традицией, которая не укладывается в схематические представления современных нам систем, идей или концепций. Дом вести государю, то есть одновременно и гражданину (исконное значение слова государь), и хозяину, и господину. Наша история представляет самое убедительное доказательство необыкновенной силы и живучести непосредственных народных элементов жизни и даже самих форм, в которых эти элементы выразились. Так, более трехсот лет, начиная с первых преобразований Петра I, мы находимся под влиянием непрерывных реформ, очень многим мы воспользовались в течение этих неутомимых перестроек, но неизмеримо больше остаётся ещё в прежнем положении, и очень часто наши поступки, выявляют в нас людей XVII столетия. «Сила народного быта есть сила самой природы, и чтобы с успехом руководить ею, направлять в ту или иную сторону ход её развития, чтоб с успехом служить ей, как обыкновенно говорят, для её счастья и блага, необходимо прежде хорошо и подробно узнать её свойства, внимательно прислушаться к её требованиям, узнать непосредственные родники её жизни, всегда глубоко скрытые в мелочных и многообразных бытовых условиях…».

На первый взгляд современная жизнь с ее молниеносным темпом, развитыми коммуникациями, многочисленными средствами информации с интернетом и всеохватным телевидением, широким участием населения в политическом процессе мало похожа на неторопливую жизнь наших предков в XVII веке. Однако её основы (государственная служба, традиции семейных отношений, устройство дома, привычки или то, что называется повседневным укладом), закладывалось именно в те далёкие времена. И знание этих основ существенно расширяет кругозор современного человека. Эту мысль я и постаралась раскрыть в своём реферате.

Список использованной литературы

1. 
   И.Е.Забелин Государев двор, или дворец. – М.: Книга, 1990. – 312 с.
2. 
   С.М. Соловьёв Чтения и рассказы по истории России. – М.: Правда, 1989. – 768 с., ил.
3. 
   Дом Романовых. / Авторы-составители П.Х. Гребельский и А.Б. Мирвис. – СПб., 1992, 280 с.
4. 
   Ишимова А.О. История России в рассказах. – СПб.: НИЦ «Альфа», 1992. – 432 с., ил.
5. 
   История современной России. 1682 – 1861: Экспериментальное учебное пособие для ВУЗов. / Под общей редакцией В. Шелохаева. – М.: ТЕРРА, 1996. – С.71-127.
6. 
   История. Справочник./С.В. Новиков. – М.: Филол. о-во «Слово», центр гуманитарных наук при ф-те журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, 1999. – 736 с.
7. 
   Сахаров А.Н. История России. – М.: Правда, 1996
8. 
   Карамзин Н.М. Предания веков – М.: Правда, 1988. – 768 с.

1 Забелин И.Е. Домашний быт русских царей в XVII столетии. – М.: Книга, 1990. - С. 36.

1 История. Справочник./С.В. Новиков. – М.: Филол. о-во «Слово», центр гуманитарных наук при ф-те журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, 1999. – С.112.

2 Забелин И.Е. Домашний быт русских царей в XVII столетии. – М.: Книга, 1990. С. 44.

3 История современной России. 1682 – 1861: Экспериментальное учебное пособие для ВУЗов. / Под общей редакцией В. Шелохаева. – М.: ТЕРРА, 1996. – С.18.

2 Шелохаев В. история современной России – М.: ТЕРРА. 1996. С.236.

1 Забелин И.Е. Домашний быт русских царей в XVII столетии. – М.: Книга,1990. С. 134.

1 Забелин И.Е. Государев двор или дворец. – М.: Книга, 1990. - С.136.

2 Гребельский П.Х. Дом Романовых. СПб., 1992, - С. 26

1 Забелин И.Е. Государев двор или дворец. – М.: Книга, 1990. – С. 138

1 Забелин И.Е. Государев двор или дворец. – М.: Книга, 1990. - С.146

1 Забелин И.Е. Государев двор или дворец. – М.: Книга, 1990. - С.238 – 239.

1 Карамзин Н.М. Предания веков – М.: Правда, 1988. – С.603.

1 С.М. Соловьёв Чтения и рассказы по истории России. – М.: Правда, 1989. – С. 256.

Д. А. Ляпин (Елец)

РУССКАЯ СЕМЬЯ В XVII веке: ОБЫЧАИ И ТРАДИЦИИ

Семнадцатый век занимает особенное место в русской истории. Это последнее столетие патриархального русского государства, пропитанное духом старины и традиций. Конечно, уже после Смутного времени начинается процесс движения страны к абсолютизму, появляется много новшеств почти во всех сферах жизни общества и государства, за которыми уже виднелась фигура грозного преобразователя – Петра.

В чем была главная особенность политического устройства Московского государства? Был ли это восточный деспотизм, или Россия была ближе к европейским монархиям? Видимо, ни того, ни другого не было в России. Здесь существовал иной принцип взаимоотношений власти и общества. По старой традиции Российское государство понималось как единое целое, объединенное морально-политическим фактором. В основе таких отношений лежит патернализм, ярко проявившийся уже в XV в. Московское государство очень напоминало собой традиционную русскую патриархальную семью. Такой опытный исследователь средневековой России, как Ю. Г. Алексеев, очень верно обозначил традицию взаимоотношений власти и общества той поры: «В России не было и не могло быть договорных отношений между государем и его подданными, как не может быть договорных отношений между отцом и сыном в православной семье»1. Государь воспринимался населением как отец, он не был деспотом, и его власть ограничивалась моральными принципами.

Отсюда изучение семьи имеет важность, выходящую далеко за пределы бытовой сферы. Это, прежде всего, изучение самого общества, его основ и особенностей.

Документов, в которых косвенно отразилась русская патриархальная семья в XVII в., довольно много. Большой пласт архивных источников, который касается царской семьи, сохранился в РГАДА.2 Однако большей частью эти документы известны исследователям, поскольку их часто используют в исторических работах. В данной статье нам бы хотелось подойти к выбранной теме с иной стороны, а именно: заглянуть в провинцию. Что представляла собой русская семья в провинции? На это вопрос мы бы и хотели ответить. Для этого считаем возможным использовать богатый архивный материал по отдельно взятому уезду. Поскольку автору пришлось посвятить свою научную деятельность изучению Елецкого уезда больше, чем изучению других регионов, то остановимся на нем.

Древний Елец был уничтожен татарами в 1414 г. Город был построен заново в 1593 г. Елецкий уезд занял обширное пространство Верхнего Дона, расположившись между Воронежским и Тульским регионами. Елецкий уезд был крупнейшим по численности населения и территории на Верхнем Дону в первой половине XVII в. Только в Ельце, Курске и Воронеже существовали крупные посады и торгово-ремесленное население. Елец также был важнейшим оборонительным пунктом на юге России в XVI-XVII вв. Наконец, богатый архивный материал по Елецкому уезду позволил нам создать четкое, целостное представление о русской патриархальной семье того времени.

Семья для человека старой Руси - это основа всей его жизни, фундамент и опора собственного существования. Тут скорее уместно употребить термин «клан» или «род». Именно кланы были основой жизни торговых людей, дворян, высшей придворной знати. Чем сложней и опасней было положение человека, тем более он зависел от своей семьи, своего клана. Но и с другой стороны видим схожую ситуацию: разве мог крестьянин или помещик-однодворец выжить без семьи, справиться с распашкой земли, заботой об урожае и различными промыслами – основой жизни. Кто присмотрит за землей и крестьянами помещика, который отправился в поход на государеву службу на несколько месяцев, а то и на год, как не члены его семьи.

Человек без семьи в XVII в. был почти невозможен. В то время человек, живущий без нормальной семьи, выглядел в глазах современников так же необычно и сочувственно, как если б он не имел рук или ног.

Семейную иерархию можно восстановить по документам. Материалы расспросов («сказок») показывают нам, что ельчане, описывая свою семью, начинали всегда с мужчины, видимо, он и был главой. Затем шли его родители, после родители жены, затем братья, следом братья жены, сама жена, сыновья, племянники, невестка, дочь и внуки.

Ребенка как члена общества считали не вполне полноценным. Дети получали имена при крещении и прозвища в первые годы жизни. Иногда прозвище так приживалось, что оставалось на всю жизнь, полностью вытеснив имя. Например, человек, который был зачат в пост, получал обидное прозвище – «постник». В случае, если в семье дети получали одинаковые имена, их, по обычаю, звали «большой», «середний», «младшой». Но большинство прозвищ давалось уже во взрослой жизни.

До пятнадцати лет на мальчика смотрели как на работника, если его отец - крестьянин, мелкий служилый или посадский человек. Если мальчик родился в семье помещика, то он претендовал и на участок земли. В материалах смотра дворян 1622 г. за мальчиками-сиротами, потерявшими родителей в Смуту, записывались даже целые поместья и крестьяне, хотя некоторым из них не было и года от роду3. Кстати, о сиротах. Чем были живы эти сироты? За некоторыми, видимо, присматривали местные крестьяне. Но были дети помещиков, которые, по указанию писца, «бродят меж дворы». За ними значились земельные участки, но зачем они детям от одного до десяти лет? Скорее всего, эти дети жили подаянием и заботой соседей. Государство, во всяком случае, не списывало их со счетов. За ними числились поместья. Государство рассуждало примерно так: пока побродят по дворам соседей, а там, гляди, выживут и пойдут в службу, смогут сами обрабатывать свои земли. Ну, а если не выживут? Такого вопроса чиновники не ставили, и, в большинстве случаев, такие дети выживали. В этом случае «бродить меж дворы» может пониматься как жить чужой милостью, надеждой на добрых людей. И добрые люди находились. Общее число дворянских сирот на 1622 г. в Елецком уезде составляло 130 человек.

Многим мальчикам с раннего возраста приходилось вступать во взрослую жизнь. К пятнадцати-шестнадцати годам сын служилого человека должен был уметь убить неприятеля на военной службе, поскольку этот возраст считался служилым. С двенадцати-тринадцати лет грамотные мальчики могли служить уже в мелких чиновниках. Главное - умение считать. Так, в Ельце в 1615 г. служил кабацким целовальником Ермол Стерлигов, которому не было и пятнадцати. Кстати, на него свалили убытки кабака и расхищение кабацкой казны за тот год. Когда воевода Полев допрашивал Ермола, то его показания только путали следствие: «Вспрашиваем… крал ли ты Ермочка… государеву казну и он говорит, что крал, а начнем вспрашиват, что крал ли или чего не крал и он говорит, что не крал». Сам воевода объяснял поведение Стерлигова на допросе: «Тот малый мал, не смыслит»4.

На девочку в семье смотрели как на какую-никакую, но все же работницу, и надеялись скорей выдать замуж. Это «скорей» часто наступало с тринадцати-четырнадцати лет, но, в среднем, девочка жила в семье до шестнадцати-семнадцати. До этого возраста девочка работала по дому. Как и взрослым представительницам женского пола, девочке надлежало заботиться, прежде всего, о скотине. Из документов видно, что скотину, пасшуюся за городом, при нападении крымских татар всегда спешили загонять именно женщины. Часто девочки в таких случаях попадали в полон. В 1658 г. татары увели «девицу» Акулину Пряникову, которая пыталась спасти овец (почти все десять овец она спасла, татары вместе с ней увели только трех)5.

Поскольку семья в жизни человека играла огромную роль, то брак – одно из центральных событий его жизни. Людей неженатых почти не было. Вот что говорит статистика. В 1659 г. из 2210 упоминаемых жителей Ельца только один был не женат6. Свадьба - это целый сложный обряд. Об этом свидетельствуют и кабацкие книги. Кабацкое дело, торговля спиртными напитками были монополией государства. В кабаке продавали хлебное вино (наподобие водки), пиво, мед. Делать алкогольные напитки можно было только с разрешения государства, указав как причину какое-либо важное событие. Из кабацких книг видно, что в январе начиналась пора свадеб. Например, двадцать одна свадьба состоялась в Ельце и уезде в январе 1616 г. В конце января свадьбы в Ельце прекращались. Последним за разрешением «курить вина к свадьбе» обратился 29 января «старчик» Введенской церкви Василий Васильев7. Варили к свадьбе вино и пиво. Количество спиртного для свадьбы было небольшим. Первый обратившийся в январе казак Севостьян Лисицын 3 числа просил изготовить всего осьмину, стрелец Арист Ястребов рассчитывал сварить четверть пива8. Вина больше осьмины на свадьбу ельчане не варили. Да и осьмину сварили двое. Свадьба - событие большого значения, но главное для человека XVII столетия взять в дом женщину – работника, поэтому на свадьбу смотрели скорее как на необходимый обряд и старались особо не тратиться. Большее обрядовое значение свадьба имела для женщины, нежели для мужчины. Эта она навсегда покидала родительский дом и приобретала новый социальный статус.

Иногда женщина в семье, если судить по имеющимся документам, вообще представляла собой нечто вроде «вещи», не имеющей никакого права голоса и собственного мнения. Так, конечно, было не везде, но есть факты, которые говорят сами за себя. В ноябре 1593 г. сотник елецких стрельцов Осип Каверин был вызван в Москву. Пока он отсутствовал, стрелец А. Казлитин украл у него «жонку с дабром». Казлитин с чужой женой бежал на свою родину, в город Ливны. Вернувшийся сотник подал на стрельца жалобу. Сыск по этому делу в начале декабря проводили ливенские власти под руководством воеводы. Стрелец Казлитин был обнаружен у своего брата Михаила местным священником. Арестовать Казлитина и его товарищей приехал лично О. Каверин. Он вместе с местным священником ночью ворвался во двор Михаила Казлитина. Узнав, что пришли «по него», А. Казлитин с товарищами сбежал, но был пойман и избит О. Кавериным. По ходу дела Казлитин сообщал, что неоднократно подвергался избиениям со стороны начальника, потому и решил бежать9. Ограбить сотника и украсть его жену было решено в качестве компенсации за моральный ущерб.

Отношения между мужчиной и женщиной в семье строились в большинстве случаев в пользу мужчины. Но были случаи, когда женщина могла играть в семье большую роль, что можно объяснить особенностями характеров супругов.

Мужчины обычно женились на равных по социальному статусу. Помещик имел отсюда прямую выгоду: получить в приданое часть земель отца невесты. Более того, ловкий помещик мог претендовать на земли тестя. Например, так вышло в случае с браком помещика Ивана Бехтеева с дочерью Герасима Шабунина10. Бехтеев унаследовал часть поместья своего тестя в д. Оксизово в 75 четвертей. Г. Шабунин тогда был богатым помещиком. На его земле по данным на 1622 г. работали трое крестьян и два бобыля11. Предприимчивый Бехтеев получил лучшую часть поместья тестя после его смерти. Другую часть получил сын Шабунина Иван. На нем род Шабуниных обеднел и «захудал»12. Иван Бехтеев, напротив, стал основателем выдающегося рода дворян Бехтеевых13.

В 1617 г. от елецкого помещика Дениса Сухитина бежали две крестьянские семьи к соседнему помещику Семену Маняхину. Началась тяжба, по итогам которой в 1621 г. всех крестьян Сухинин вернул. Но почему-то он не отдал молодую крестьянку Анну. Этого сразу не обнаружил Сухитин. Только в 1623 г. он начал добиваться возвращения крестьянки. В челобитной в Москву по этому делу он обращал внимание на то, что Анна замужем за крестьянином соседнего села, и что у нее есть семилетняя дочь, которая живет с отцом. Однако Маняхин крестьянку отдавать не желал. Интересно, что семья Анны - муж, отец и мать - вообще не требовали возвращения ее от помещика. Во всяком случае, документов, подтверждающих это, нет, о них ни слова не говорит и Сухитин в своей челобитной14. Сведений о том, чтобы сама Анна пыталась вернуться обратно, тоже не имеется.

Было бы ошибкой недооценивать роль женщины в патриархальной семье. В силу физического превосходства мужчина имел больше власти, но роль женщины не уменьшалась в этих случаях, а скорее становилась не столь заметной. Рассмотрим случаи, где женщина проявляла большое мужество и жизненную стойкость.

Весной 1628 г. атаман разбойников Демьян Разоритель бежал из елецкой тюрьмы. Елецкие воеводы сообщили в Москву об этом происшествии и 10 июня получили наказ провести следствие по этому делу. Были арестованы служащие тюрьмы, сторожа и родственники Демьяна Разорителя. Арестантов посадили в тюрьму и допрашивали в порядке следствия.

Первым и единственным родственником оказалась жена Демьяна, имя которой ни разу не было названо в документах. Тесть скончался накануне, после драки в своей деревне. Жена была также арестована и посажена в тюрьму. На допросе жена ничего не рассказывала, хоть ее и подвергали пыткам. Однако работники тюрьмы в ходе допросов сообщили, что за плату сторож отпускал Демьяна Разорителя на ночь к жене. За регулярные прогулки к жене атаман платил сторожу по 2 алтына15.

Другой пример - помещица Анна Хрущева. После смерти мужа, стольника и дворянина Ивана Лукича Хрущева, все его владения отошли вдове Анне16. Это было необычно потому, что ей должен был отойти лишь небольшой участок в «прожиток». Тем более, что у Хрущевых осталось пятеро детей мужского пола (трое уже взрослых). Но никто из них не получил отдельного поместья, и все жили с матерью. Только старший сын Денис служил в Москве при дворе, а позже его примеру последовали и остальные сыновья. Вероятно, это указывает на то, что Анна обладала огромным авторитетом у детей и соседей. Никто не посмел оспорить ее права на поместье мужа.

В поместье у Анны Хрущевой проживали десять крестьян и четверо бобылей в своих дворах. Размер ее земель - 255 четвертей земли и сенокос 200 копен. Анна обладала большими хозяйственными способностями. Она значительно увеличила свои владения за счет расширения села Борисоглебского, которое полностью принадлежало ей. В 1646 г. Анна Хрущева – одна из крупнейших землевладелиц Елецкого уезда17. На ее земле проживали сто шестнадцать крестьян и бобыль, притом, что 60 % местных помещиков вообще не имели крестьян18.

У женщин имелся и свой праздник: «бабьи каши». Его отмечали 26 декабря. Этот праздник ныне почти забыт населением, и помнят о нем разве что этнографы. Между тем, в декабре 1615 г. пятнадцать женщин просили разрешения в кабаке «сварить вина» к этому празднику. «Бабьи каши» как праздник связан с рождением детей. Прежде всего, это праздник молодых девушек и повивальных бабок, а также рожениц. Женщины ходили в этот день к роженицам и повивальным бабкам с угощением и выпивкой. Совершался специальный обряд, связанный опять же с употреблением алкоголя. Женщины, имеющие детей, ходили к повивальным бабкам, приносили вина, пирогов, блинов и всякой пищи. Подобное посещение и еда с повивальными бабками проходили с вечера до утра. Конечно, это было не просто застолье. Совершался специальный обряд, ритуал, связанный с рождением детей.

В своем быту простонародная жизнь почти не отличалась от царской, только внешне была беднее. Яркий тому пример – празднование «бабьих каш» при царском дворе. «Когда у царицы – пишет И. Е. Забелин, - бывали родинный или крестинный столы, то с ним, между прочим, подавалась и каша, вероятно, символическая, а к ней прилагалась пара соболей в 5 рублей… которую царица всегда жаловала приемной бабке»19.

Обряд «бабьи каши», безусловно, имеет древние языческие корни. Население, которое проживало на территории Восточной Европы еще в начале I тысячелетия до н. э., использовало горшки с кашей в магических ритуалах, посвященных божествам плодородия. Приготовление и поедание каши имело ритуальный характер. В горшках для каши погребали также прах умерших20. Вероятно, этот обряд, посвященный плодородию и роженицам, дошел и до XVII в. Как видно из документов, в основном обращались за разрешением изготовить вина или пива к «бабьим кашам» женщины старшего поколения21.

Итак, семья в целом, и женщины, и мужчины в этой семье, все представляли собой одну сплоченную группу. Свое место занимали в этой группе и старики. Правда, по нашим подсчетам, в середине XVII в. только около 50 % семей Ельца имели в своем составе стариков. Причем, тут наблюдается явное преобладание женщин над мужчинами. Старики упоминаются в документах редко. В дворянской среде старики уходили со службы часто по причине ранений и увечий. Обязанность содержания стариков лежала на их детях. Указание на это мы встречаем в Соборном Уложении 1648/49 гг. как обычную норму права22. Дети обязывались кормить отца и снабжать всем необходимым. Но одна из статей Уложения показывает, что так было не всегда. В Москву иногда поступали жалобы от отцов, старых служилых людей, на своих детей и внуков, которые официально обязывались их содержать. Соборное Уложение по этому поводу пишет: «Они их не кормят и ис поместья выбивают, и крестьяном слушати их не велят…»23 Но на практике такие случаи были редки.

Поскольку состарившийся дворянин переставал служить, а старый крестьянин - работать, государство ими больше не интересовалось. Потому в документах упоминания о них редки. Однако в 1658 г., во время нападения на Елец, престарелый отец казака Меркула Живалева, Мирон выехал в вооружении на коне за пределы крепости с неясной целью. Мирон был взят в полон крымскими татарами вместе с лошадью. Никто не пытался остановить его. Сын Мирона после этого события особенно переживал о коне с уздечкой и «всею ратною сбруей»24.

Большую роль в семье играли отношения между братьями. Сам термин «братия» означал тесные, дружеские связи, принадлежность к чему-либо единому, сплачивающему и объединяющему. В документах мы хорошо видим, как помогали братья друг другу, способствовали карьере и ведению хозяйственной деятельности.

Так, в 1625 г. дворянин, стрелецкий сотник Филипп Иванович Тюнин, пользуясь своим авторитетом и имущественным положением, решает выкупить из турецкого плена своего брата Богдана. С этой целью он явился в Москву в 1624 г., где ему выдали пленного татарина из тюрьмы. Филипп Иванович взял пленника под расписку, «что б ему того татарина не истерять». Весной 1625 г. он получил разрешение на обмен пленными. 4 апреля 1625 г. воронежские воеводы И. Волынский и С. Урусов получили грамоту, в которой предписывалось встретить Филиппа Тюнина с татарином для обмена на его брата Богдана. В Воронеже татарин был посажен в тюрьму. В это же время Богдан был привезен в Азов, о чем сообщили в Воронеж. После этого татарин «с порукой» был выпущен из тюрьмы. Одновременно отпустили и Богдана из Азова25. Зачем это нужно было Филиппу Тюнину? Тут не просто братская любовь. Выходцы из турецкого плена, как правило, очень ценились, они получали хорошие места в уездах на важные должности. Поэтому, выкупив брата, Филипп Тюнин заручился поддержкой своего родственника, которому, кстати, дали пост елецкого осадного головы.

В местнических спорах и даже в земельных делах учитывался авторитет клана, семьи, рода. Первое место тут играли мужчины: деды, отцы, дядья, братья. Ярким примером этого являются дворянские роды, сумевшие войти в местную элиту и пробиться на службу в Москву. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на судьбу елецких дворян Бехтеевых, Хрущевых и Лазаревых. Только благодаря тому, что все они на протяжении двух-трех поколений дружно рвались к власти и увеличивали свои земельные богатства, их представители попали в окружение царя Алексея Михайловича, царевны Софьи и Петра I26.

Семейная сплоченность имела не только практические цели. Для уважаемого человека семья - часть его жизни, предмет гордости и заботы. Яркий пример этому - посадский человек Прокофий Федорович Орлянкин. Прокофий начал карьеру примерно в 1618 г., тогда ему было лет пятнадцать-шестнадцать. Он служил целовальником при елецкой таможне. Его задачей было аккуратно вести таможенные книги. Скоро он скопил денег и завел в Ельце торговую лавку. Примерно тогда он и обзавелся семьей. В 1626 г. Орлянкин продал лавку и занялся более крупной торговлей.

К 1660 г. он был одним из самых богатых жителей Ельца, занимался хлебной торговлей. Прокофий Федорович выстроил мельницу в уезде и молол муку. Он покупал пленных иноземцев (литовцев, турок, поляков), всего у него было тринадцать человек для работ на мельнице и по дому. Отношение его к родственникам было самое душевное, если мы прочтем «сказку», записанную с его слов. Всех членов своей семьи он называет ласково: «Матушка моя Анна, женушка моя Ефимица, да три сынка…» Даже купленных пленных работников он зовет с отчеством и в уменьшительном виде: Ивашка Степанов сын, Пашка Андреев сын. Всем пленным работникам он дал русские имена и отчества. Очень показательно, что у самого богатого жителя Ельца Прокофия Федоровича Орлянкина одна из самых больших семей в городе. В его хоромах жили: мать, брат, жена, трое сыновей десяти-семнадцати лет, жена брата, сын брата и еще какой-то «худой человек» Гриша Бубков тридцати пяти лет с женою и двумя детьми. Итого, восемь членов семьи. Интересно, что у тридцатипятилетнего Гриши Бубкова дочерям было девятнадцать и двадцать лет. Значит, отцом он стал в пятнадцать лет, притом, что жена наверняка младше его по возрасту. А вот Прокофий Федорович не спешил обзавестись детьми. Первый сын у него родился ближе к сорока годам. Но можно допустить и то, что Орлянкин потерял своих первых сыновей в раннем возрасте. С другой стороны, в 1660 г. нет упоминаний о дочерях Орлянкина, которые уже могли быть к тому времени замужем27.

Разводы были редкостью и в простонародной среде почти не встречались. Развод воспринимался населением крайне негативно, особенно родственниками и соседями. Это связано, прежде всего, с понятием личного «жребия», т. е. судьбы, данной человеку Богом. Отсюда и семейная жизнь, какой бы нелегкой она ни была, воспринималась как жребий. В такой ситуации правильный стереотип поведения человека – «жить в правду». После одного из очередных татарских набегов на Елец ельчане давали показания о потерях семьи в воеводской избе. Показания записывались. Многие традиционно объясняли набег татар на Елец божьим наказанием за грехи. Одним из первых показания давал стрелец Федор Астапов. В его сказке присутствует некоторая эмоциональность, навеянная, вероятно, рассуждениями о набеге, как каре Божьей: «А жил де я в правду … и в прошлом в 1658 году как приходили воинские лихие люди… и в то время семья моя от воинских людей вся цела»28.

Мы привели достаточно фактов из жизни людей XVII в., чтобы понять, что представляла собой семья в то время. Прежде всего, бросается в глаза семейная сплоченность. Тут за традицией скрывается практический интерес: семья, род, клан помогали выстоять в сложное и нестабильное время, каким и было по преимуществу наше прошлое. В те годы почти не было проявлений индивидуальности, личности, поскольку сама жизнь не позволяла таким явлениям распространяться. Особенности исторического развития, традиции православия, климатические условия – все это способствовало развитию прочных семейных отношений. В результате даже сознание средневекового человека было семейным, родовым. Это психологическая особенность осталась и в дальнейшем. Для русской девушки XVIII-XIX вв. главное событие в жизни – брак. Бо́льшая часть богатого народного фольклора так или иначе связана с браком. Песни, гадания, поверья в народной женской среде всегда имеют целью удачный брак. Девушка, не вышедшая замуж в нужное время, могла стать изгоем и в XIX в. Об этом ярко свидетельствует этнография. Можно указать на богатый этнографический материал, который хранится в Государственном архиве Орловской области. 90 % этого материала середины XIX в. так или иначе связано с темой брака и семьи29.

1 Алексеев Ю. Г. Судебник Ивана III. Традиция и реформа. - СПб., 2005. - С. 432.

2 Нехватко О. В. Записные книги Московского стола Разрядного приказа XVII века. - М., 2001; РГАДА. - Ф. 142. - Оп. 1.

3 РГАДА. - Ф. 210. - Оп. 4. - Д. 87. - Л. 290 – 292об.

4 Там же. - Белг. ст. стлб. 2. - Л. 41 – 43.

5 Там же. - 1659. Белгородский стол. - Ст. 433. - Л. 77.

6 Там же.

7 Там же. - Разрядные вязки. - Д. 2. - Ч. 2. - № 2. - Л. 36об.

8 Там же. - Л. 25, 25об.

9 Там же. - Ф. 141. - Д. 1. - Л. 159.

10 Там же. - Ф. 1209. - Д. 136. - Л. 357.

11 Там же. - Ф. 210. - Оп. 4. - Д. 87. - Л. 48.

12 Там же. - Д. 88. - Л. 97.

13 Ляпин Д. А. Генеалогия дворян Бехтеевых по документам XVII в. // Единство гуманитарного знания: новый синтез: Материалы XIX научной конференции РГГУ. - М., 2007. - С. 201-204.

14 РГАДА. - Ф. 210. - Оп. 19. - Д. 9. - Ч. 1. - Л. 287-288.

15 Там же. - Ст. Приказного стола. - Д. 31. - Л. 462-472.

16 Там же. - Ф. 1209. - Д. 132. 1628/30. - Л. 887.

17 Там же. - Д. 135. - Л. 177-177об.

18 Ляпин Д. А. Социальная дифференциация детей боярских Юга России в XVII в. // Вестник ВГУ. Серия: Гуманитарные науки. - Воронеж, 2006. - Вып. 2. (Часть 2). - С. 273-284.

19 Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI-XVII вв. - М., 2005. - С. 546.

20 Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. - М., 1987. - С. 77.

21 РГАДА. - Ф. 210. - Разрядные вязки. - Д. 2. - Ч. 2. - № 2. - Л. 20-22.

22 Соборное Уложение Алексея Михайловича 1649 г. // Российское законодательство X-XX веков. - М., 1985. - Т. 3. - С. 168.

23 Там же. - С. 165.

24 РГАДА. - Ф. 210. 1659. - Белгородский стол. - Ст. 433. - Л. 19.

25 Глазьев В. Н. Власть и общество на Юге России в XVII в. - Воронеж, 2001. - С. 190.

26 См.: Ляпин Д. А. Генеалогия дворянских родов Елецкого уезда по документам XVII в. // Вспомогательные исторические дисциплины. Классическое наследие и новые направления: Материалы XVIII научной конференции РГГУ. - М., 2006. - С. 273-276.

27 РГАДА. - Ф. 210. 1659. - Белгородский стол. - Ст. 433. - Л. 126.