Наследование престола осуществляется на принципе. Порядок престолонаследия в россии

Одним из основных элементов монархической системы правления является престолонаследие.

Престолонаследие - преемство верховной власти в монархиях.

Различают 3 вида преемства: по назначению, по избранию и по законному наследованию .

По назначению:

В последние годы царствования Петра Великого встал вопрос о престолонаследии: кто займёт трон после смерти императора? Объявленный при отречении Алексея Петровича наследником престола царевич Пётр Петрович (1715--1719, сын от Екатерины Алексеевны) скончался в детстве. Прямым наследником становился сын царевича Алексея и принцессы Шарлотты, Пётр Алексеевич. Однако если следовать обычаю и объявить наследником сына опального Алексея, то возбуждались надежды противников реформ вернуть старые порядки, а с другой стороны возникали опасения у соратников Петра, которые голосовали за казнь Алексея.

5 (16) февраля 1722 года Пётр издал Указ о престолонаследии (отменён Павлом I спустя 75 лет), в котором отменял древний обычай передавать престол прямым потомкам по мужской линии, но допускал назначение наследником любого достойного человека по воле монарха. Текст этого важнейшего указа обосновывал необходимость данной меры:

"… чего для благоразсудили сей уставъ учинить, дабы сіе было всегда въ вол? правительствующаго государя, кому оный хочетъ, тому и опред?лить насл?дство, и опред?ленному, видя какое непотребство, паки отм?нитъ, дабы д?ти и потомки не впали въ такую злость, какъ выше писано, им?я сію узду на себ?."

Пётр Алексеевич был отодвинут от престола, но вопрос о престолонаследии оставался открытым. Многие полагали, что престол займёт или Анна, или Елизавета, дочери Петра от брака с Екатериной Алексеевной. Но в 1724 году Анна отказалась от каких-либо притязаний на российский престол после того, как обручилась с герцогом Голштинским Карлом-Фридрихом. Если бы престол заняла младшая дочь Елизавета, которой было 15 лет (в 1724), то

Текст Указа в современной орфографии по С. М. Соловьёву вместо неё правил бы герцог Голштинский, который мечтал с помощью России вернуть земли, завоёванные датчанами.

Не устраивали Петра и его племянницы, дочери старшего брата Ивана: Анна Курляндская, Екатерина Мекленбургская и Прасковья Иоанновна.

Оставался только один кандидат -- жена Петра, императрица Екатерина Алексеевна. Петру нужен был человек, который бы продолжил начатое им дело, его преобразования. 7 мая 1724 Пётр короновал Екатерину императрицей и соправительницей, но спустя короткое время заподозрил в супружеской измене (дело Монса). Указ 1722 года нарушил привычный уклад престолонаследия, наследника же Пётр перед смертью назначить не успел.

по избранию:

Немало важный вопрос о преемнике Тиберия: чтобы наследник был потомком Августа или чтобы он происходил от правящего императора? В отсутствие ответа на этот вопрос число претендентов на верховную власть в государстве было немалым. Неопределенность порождала соперничество, интриги, убийства. Одним из возможных преемников Тиберия был Германик. Он был внучатым племянником Августа, мужем внучки Августа Агриппины, а также приемным сыном Тиберия. Однако его право на престолонаследие оспаривал родной сын Тиберия, Друз. В 19 г. н. э. Германик, полководец и герой войн в Германии, погиб, но не на поле боя, а от яда. Многие подозревали в убийстве Тиберия. Эта смерть открывала дорогу Друзу, но он также был отравлен в 23 г. н. э. Убийцей его был другой претендент на трон - Сеян, начальник преторианской гвардии, происходивший из незнатного рода. Он претендовал на власть потому, что имел связь с дочерью Тиберия, Ливиллой, на которой надеялся жениться. Но император не дал согласия на брак дочери с простым воякой, и потому Сеян тоже выбыл из борьбы. Тиберий скончался в 37 г. н. э., он правил Римом двадцать лет, но так и не определился в выборе преемника. В итоге решение о том, кто будет править Римом, было принято не императором, а офицерами преторианской гвардии. Они были заинтересованы в продолжение передачи власти по династической линии. Человек, которого они выбрали третьим императором Рима, подходил на эту роль, по меньшей мере, по одному параметру он был правнуком Августа и сыном Германика. Имя его было Калигула. Именно в правление Калигулы стал ясен масштаб проблемы преемственности власти. Для древних аристократических родов в Риме было характерно вступать в брак между собой. Таким образом, родовитые семьи могли сохранить мощь, политическое влияние и богатство. Однако после создания империи этот обычай мог повлечь весьма опасные последствия. Чем дальше тянулась династия Юлиев-Клавдиев, тем большее число людей могли относить себя к потомкам Августа. Поэтому, когда вследствие болезни новый император стал неуравновешенным и деспотичным, стало появляться все больше и больше аристократов, по праву родства претендующих на власть и готовых в любой момент вступить в схватку.

В 41 г. н. э. Калигула был убит (жертвами убийц стали также его жена и дочь). И снова в дело вступили преторианцы, снова они решили придерживаться принципа наследственной монархии, каковы бы ни были ее недостатки. При поддержке армии они назначили императором дядю Калигулы и ближайшего его родственника по мужской линии - Клавдия.

по законному наследованию:

Наследственная монархия -- наиболее распространённая форма, причем имеются три порядка наследования:

• § сеньоратный , когда наследует старейший по возрасту в роде (Османская империя, в современном мире -- Саудовская Аравия)
• § майоратный , наследует ближайший по степени родственник последнего царствовавшего государя, а из 2 равных по степени родства -- старейший по возрасту, например, наследует брат, а не внук (такая система существовала в Киевской Руси и русских княжествах до XIV века, см. лествичное право)
• § по праву первородства (примогенитура ) с переходом в порядке линий и правом вступления на престол переходит сначала к нисходящему потомству в одной линии, а с прекращением ее мужских представителей к линии ближайшей к последнему царствовавшему.

В зависимости от прав женщин на престолонаследие различают:

• § салическую систему : женщины совершенно исключаются от права наследования. В прошлом такие правила действовали во Франции, Бельгии, Швеции, Италии, Дании, Пруссии. На протяжении XX века этот принцип был отменён во всех европейских странах, где сохраняется монархия, и ныне действует лишь в Японии.
• § австрийскую или "полусалическую ": женщины допускаются к наследованию лишь по совершенном прекращении всех потомков мужского пола данной династии (Австрия, Россия, Греция, Бавария);
• § английскую : женщины устраняются от наследования лишь в пределах одной линии, например, младший брат устраняет старшую сестру, но дочь старшего брата исключает дядю (Великобритания, Испания, Дания, Монако, ранее также Португалия).
• § равную примогенитуру , т. е. наследником является старший ребёнок монарха независимо от пола (то есть вообще отменено предпочтение мужского пола перед женским). Это самый новый тип престолонаследия, впервые введён в Швеции в 1980 году и с тех пор принят также в Норвегии, Бельгии и Нидерландах.

Рожнов Артемий Анатольевич, профессор кафедры теории и истории государства и права Финансового университета при Правительстве РФ, доктор юридических наук, доцент.

Статья посвящена анализу порядка престолонаследия в России XIV - XVII вв. Утверждается, что в Московском княжестве и Московском государстве переход монаршей власти регламентировался обычным правом и осуществлялся по прямой нисходящей линии от отца к старшему сыну. В обязательности соблюдения данного порядка выражалось одно из важнейших ограничений власти московских государей.

Ключевые слова: Московское княжество, Московское государство, история русского права, власть монарха, престолонаследие, обычное право.

Rules of succession to the throne in the Muscovy of the - centuries

The article concerns a problem of rules of succession to the throne in the Muscovy of the - centuries. The author comes to the conclusion that in the Muscovy the succession to the throne was regulated by customary law and the royalty was delegated from father to the eldest son. This rule of succession to the throne was obligatory for all of the monarchs of the Muscovy and was one of the major abridgments of their royalty.

Key words: Principality of Moscow, Moscow state, history of Russian law, the power of the monarch, crown, customary law.

Наряду со становлением и укоренением в политико-правовом сознании государей, элиты и общества Московского княжества, а затем Московского государства концепции самодержавия происходило изменение механизма перехода Верховной государственной власти от одного правителя к другому по сравнению с ранее принятым. В своих ключевых чертах процесс формирования нового порядка передачи-получения Верховной монаршей власти завершился к XVII в., когда некогда новаторская, но впоследствии уже ставшая традиционной модель перехода престола окончательно приобрела статус "старины" и одного из неотъемлемых атрибутов власти монарха в Московском государстве.

В отличие от Древнерусского (Киевского) государства и других русских княжеств, в которых монаршая власть переходила от одного князя к другому на основании лествичного права, в Московском княжестве изначально утвердился иной порядок престолонаследия, а именно по прямой нисходящей линии от отца к старшему сыну. Для своего времени это было серьезным политико-правовым новшеством, поскольку принцип родового правопреемства строго соблюдался в XIII в. и в целом признавался в XIV в. <1>. Вряд ли можно назвать конкретную и тем более единственную причину, в силу которой в Московском княжестве установился семейный, а не родовой порядок престолонаследия. Скорее всего, здесь имела место совокупность факторов: влияние сильного земского социального строя в Суздальской земле и затем в Московском княжестве; определенные политические реалии XIV - XV вв.; события, происходившие в жизни княжеского семейства; монархический инстинкт народа; идеологические моменты, связанные с религиозно-теоретическим осмыслением политической практики и поиском оптимальной модели перехода престола, наиболее соответствующей постепенно формировавшейся самодержавной форме правления. В любом случае факт остается фактом: с момента смерти в 1303 г. родоначальника московской линии Рюриковичей князя Даниила Александровича до вступления на престол в 1425 г. великого князя Московского Василия II московский престол спокойно переходил от монарха-отца к старшему сыну, а также, в качестве исключения, - при отсутствии у последнего собственных сыновей-наследников - к следующему по старшинству сыну государя.

<1> Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. М., 2005. С. 183.

Вполне логичным и чрезвычайно важным следствием столь длительной практической реализации порядка престолонаследия по прямой нисходящей линии было то, что он стал "обычаем, отчеством, дединой, нормой долженствования" <2>. Последним отголоском прежнего родового порядка престолонаследия стала междоусобная война между сыном Василия I Василием II Темным, с одной стороны, и его дядей и братом Василия I Юрием Дмитриевичем и его сыновьями Василием Косым и Дмитрием Шемякой - с другой. Исход межкняжеского противостояния в пользу Василия II засвидетельствовал окончательную победу порядка престолонаследия по прямой нисходящей линии и его общественное восприятие как единственно допустимого способа передачи-получения верховной власти в Великом княжестве Московском.

<2> Царская власть и Закон о престолонаследии в России // Зызыкин М.В. Царская власть в России. М., 2004. С. 42 - 43.

При этом чрезвычайно важным атрибутом данного механизма престолонаследия являлось то, что монаршая власть переходила от государя-отца не просто к сыну, т.е. к любому из его сыновей, а именно к старшему сыну. Даже в тех случаях, когда у князя имелось много сыновей, а значит, была возможность выбирать из них своего преемника, таковым становился исключительно старший сын государя. Следовательно, уже с конца XIII в. в Московском княжестве восторжествовала идея престолонаследия строго по прямой нисходящей линии от отца к старшему сыну, которую правящие князья претворяли в жизнь.

Материальными дополнениями к формально-юридическому признанию старших сыновей престолонаследниками являлись последовательное увеличение их уделов и расширение властных прерогатив по сравнению с остальными сыновьями вплоть до полного торжества идеи единонаследия. В качестве религиозно-юридической гарантии неоспоримости прав престолонаследника выступали договоры, заключавшиеся князьями и их преемниками с братьями и дядьями, в которых последние обязывались почитать старшего сына государя "в отца место" и не "подыскиваться" под него <3>. Наконец, укреплению позиций старшего сына великого князя как престолонаследника еще при жизни отца-государя способствовал институт соправительства, включавший в себя прижизненное назначение монархом своего старшего сына наследником престола, его провозглашение великим князем с соответствующим изменением структуры великокняжеского титула и наделение наследника-соправителя частью властных полномочий в различных сферах. В истории Московской Руси соправительство имело место дважды: в конце 40-х - начале 50-х гг. XV в., когда соправителями были великий князь Василий II и его старший сын Иван, и в начале 70-х - 80-х гг. XV в., когда соправителем великого князя Ивана III являлся его старший сын Иван Молодой <4>.

<3> Исаев М.А. История российского государства и права: Учебник. М., 2012. С. 168; Иоанн Шанхайский о престолонаследии в России // URL: http://do.gendocs.ru/docs/index-70262.html.
<4> Стешенко Л.А., Шамба Т.М. Указ. соч. С. 222 - 223; Мельников С.А. Институт соправительства и его влияние на образование Русского централизованного государства в XV в. // История государства и права. 2009. N 21. С. 18 - 19.

Таким образом, к концу XVI в. было доведено до своего логического завершения неуклонное стремление московских князей к тому, чтобы "собранная земля и власть при наследстве доставались по преимуществу в одни руки" <5> и тем самым обеспечивалось государственное единство.

<5> Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. М., 1998. С. 231 - 232.

"Московская" модель престолонаследия не являлась наследованием по закону в чистом виде. Основанием перехода престола от отца к старшему сыну служил не только сам по себе факт первородства, но и волеизъявление государя, выражавшееся в назначении им своего сына престолопреемником. При восшествии на трон нового князя (царя) подчеркивалось, что он получил монаршую власть именно по воле и благословению своего отца. Следовательно, особенностью престолонаследия в Московской Руси являлось то, что наследование по закону совмещалось с наследованием по завещанию.

Наличие двух оснований наследования закономерно порождает два вопроса: какое из них было главным и мог ли отец-правитель передать престол не старшему, а другому сыну? В.И. Сергеевич считает, что главным элементом в "московском" порядке перехода Верховной власти являлась именно воля государя, который по собственному усмотрению определял судьбу престола. По словам ученого, "по воззрению московских князей, если престол и переходит от отца к сыну, то не в силу самостоятельного права сына на престол, а в силу воли отца". Типичным примером подобного перехода верховной власти, по мнению историка права, могут служить действия Ивана III, который попеременно назначал своим наследником то сына Василия от второго брака, то внука Дмитрия от умершего старшего сына Ивана Молодого от первого брака, мотивируя свои решения тем, что он "волен в сыне или внуке: кому хочу, тому и даю царство" <6>. Мнение В.И. Сергеевича разделяет и М.В. Зызыкин, также полагающий, что принцип первородства не являлся обязательным для монарха и его "завещательное распоряжение могло с ним не считаться и предоставить престол другому нисходящему потомку мужского пола" <7>.

<6> Сергеевич В.И. Указ. соч. С. 174 - 175.
<7> Зызыкин М.В. Указ. соч. С. 44 - 45.

По нашему убеждению, данную названными учеными характеристику сущности престолонаследия в Московском государстве нельзя признать верной, отражающей реальное положение дел в рассматриваемой сфере. Если проследить эволюцию престолонаследия в целом, с учетом того, как оно развивалось не только в период до конца XV - начала XVI вв., но и в дальнейшем, то станет очевидным, что в вопросе престолонаследия воля монарха вовсе не имела того решающего значения, которое ей придают В.И. Сергеевич и М.В. Зызыкин. А действия великого князя Ивана III, которые они возводят в ранг общего правила, на самом деле являлись не чем иным, как, напротив, ярким и причем единственным исключением из него. Более того, своеволие великого князя стало своеобразным "финальным аккордом" уходившего в прошлое восприятия и самовосприятия Верховной власти государя как власти вотчинного типа. После смерти Ивана III власть государя-вотчинника окончательно сменилась властью самодержавного государя как "главы политического союза, в котором призвана действовать не личная воля вотчинника, а акт общественной власти" <8>. И одним из базовых атрибутов нового правового статуса великого государя Московского являлось его подчинение сформировавшемуся неписаному закону престолонаследия от монарха-отца к старшему сыну.

<8> То же. С. 43.

История России XVI - XVII вв. свидетельствует об этом со всей очевидностью. За это время не было зафиксировано ни одного случая, чтобы государь по собственной воле назначил своим преемником кого-либо в обход старшего сына. Конкретно это выражалось в следующем.

После кончины великого князя Василия III, имевшего двух сыновей, на престол вступил его старший сын Иван. Ему наследовал третий сын Федор, поскольку два первых сына царя Ивана IV к моменту смерти государя скончались. При этом у царя Ивана уже на склоне лет родился сын Дмитрий, но это обстоятельство никак не повлияло на статус царевича Федора как престолонаследника. Царь Федор, в свою очередь, умер бездетным, что в итоге привело к пресечению династии Рюриковичей. Однако, несмотря на эпохальное значение этого события в общеисторическом контексте, оно тем не менее не отменило уже прочно укоренившийся в общественном сознании правовой обычай престолонаследия по принципу первородства. Поэтому русские государи XVII в., так же как их предшественники XVI в., объявляли престолонаследниками исключительно своих единственных или старших сыновей.

Так, преемником царя Бориса Годунова являлся его сын Федор, который впоследствии вошел в отечественную историю как царь, занимавший трон самое непродолжительное время. У царя Михаила Федоровича было три сына, старший из которых, Алексей, считался наследником и после смерти отца вступил на престол. Будучи государем, он также провозглашал своими наследниками только старших сыновей: сначала Дмитрия, затем, после его кончины, Алексея, и наконец, после смерти последнего, Федора. При этом у царя Алексея Михайловича помимо Федора были и другие сыновья: Семен и Иван - от первого брака и Петр - от второго, однако, в отличие от Ивана III, царь Алексей не пошел на нарушение порядка престолонаследия в пользу сына от второго брака, поэтому именно старший сын Федор сменил царя Алексея Михайловича на престоле. Царь Федор III не оставил наследников, что привело к острому династическому кризису, который завершился принятием невиданного решения - венчанием на царство одновременно двух младших сыновей царя Алексея Михайловича: Ивана (в ранге старшего царя) и Петра, при регентстве их старшей сестры Софьи. После смерти царя-соправителя Ивана V, имевшего лишь дочерей, его младший брат Петр стал полноправным государем, и именно царь Петр I отменил многовековой правовой обычай престолонаследия по принципу первородства.

Как видно из приведенного обзора, на протяжении двух веков все русские государи назначали своими преемниками на престоле исключительно старших сыновей. При этом как минимум дважды положение дел в царской семье складывалось таким образом, что если бы у монарха действительно имелось право свободного определения престолонаследника, то он вполне мог бы передать корону младшему сыну в обход старшего. Впервые таким "правом" мог бы воспользоваться царь Иван Грозный. С одной стороны, он весьма скептически оценивал задатки своего старшего сына Федора как потенциального политика и руководителя, считая, что по складу своего характера Федор был "постник и молчальник, более для кельи, нежели для власти державной рожденный". С другой стороны, у царя также имелся младший сын Дмитрий, который при надлежащем воспитании и подготовке мог стать альтернативой Федору. Почему бы в этих условиях царю не воспользоваться своим правом по собственному усмотрению решать судьбу престола и не сделать выбор в пользу младшего сына? Однако этого не случилось, и царевич Федор не был отстранен отцом от престолонаследия.

В схожей гипотетической ситуации "выбора преемника" мог оказаться столетие спустя и царь Алексей Михайлович после того, как у него во втором браке родился младший сын Петр. К моменту его появления на свет всем, включая самого государя, было очевидно, что сыновья от первого брака царя, в т.ч. престолонаследник царевич Федор, не отличались крепким здоровьем, а двое из них даже умерли во младенчестве. Царевич же Петр рос физически здоровым ребенком. При таком раскладе вполне мог возникнуть соблазн произвести "рокировку" престолонаследников. Однако царь Алексей Михайлович поступил точно так же, как его далекий предшественник на троне, и не стал лишать своего старшего сына права престолонаследия.

Чем же было вызвано абсолютно одинаковое поведение всех русских государей, начиная с Василия III и заканчивая Алексеем Михайловичем, в ситуации с определением престолонаследников и выбором в качестве таковых только старших сыновей? Почему никто из монархов XVI - XVII вв. не воспользовался якобы имевшимся у них правом по собственной воле назначать себе преемника? На наш взгляд, ответ на этот вопрос может быть только один: потому что у московских государей, вопреки мнению В.И. Сергеевича и М.В. Зызыкина, вовсе не было права свободного выбора преемников, и в этом своем "выборе" они были жестко ограничены рамками сформировавшейся самодержавной традиции. Ее суть заключалась в том, что престолонаследником не мог быть никто, кроме старшего сына монарха. Рождение в царской семье сына-первенца само по себе, по факту первородства делало его наследником престола, а в случае его смерти до восшествия на трон и при отсутствии у него собственных сыновей престолонаследником автоматически становился следующий по старшинству сын государя. Воля последнего же в механизме престолонаследия не играла никакой роли, поэтому участие государя в нем было сугубо формальным и ограничивалось простым назначением старшего сына своим преемником. Указанный конституционно-правовой обычай носил императивный характер, а следовательно, ни состояние здоровья монаршего первенца, ни его государственные таланты, ни какие-либо другие факторы не должны были и не могли влиять на дальнейшую судьбу престола.

Московские государи XVI - XVII вв. были не властны над нормами неписаной конституции Московского государства, в т.ч. определявшими правила престолонаследия, не могли по собственному произволу изменять или отменять их, а напротив, были обязаны принимать их как данность, действовать в соответствии с их постановлениями и тем самым служить верховными и самыми надежными гарантами незыблемости "старины". Применительно же к нормам, закреплявшим порядок престолонаследия по принципу первородства, это было тем более необходимо, что эти обычно-правовые предписания имели в своей основе ярко выраженный религиозный фундамент, а именно убеждение в том, что выбор наследника престола, а вместе с ним, по сути, и будущего страны - это прерогатива не человека, но Самого Господа Бога. Именно Он избирает того, кому суждено впоследствии сменить государя на троне, и царь земной лишь покорно подчиняет свою волю Воле Царя Небесного.

Весьма показательно в этом отношении поведение царя Федора Ивановича. Он не имел престолонаследников, что закономерно приводило к тому, что после его смерти на самой вершине власти должен был образоваться вакуум, чреватый непредсказуемыми и опасными последствиями. Государь прекрасно это понимал, а потому мог бы попытаться заполнить властную брешь путем назначения преемника по собственному усмотрению. Это тем более было бы возможно, если бы в России конца XVI в. порядок престолонаследия определялся исключительно волей государя. Однако это было не так, и Федор I не мог передать престол ни своей жене Ирине, ни ее брату и фактическому правителю Борису Годунову, ни кому-либо еще. Подобные действия монарха были бы не только вопиющим нарушением конституционно-правового обычая, но и, самое главное, кощунственной попыткой "переиначить" Волю Божию, что для глубоко набожного Федора Ивановича было совершенно немыслимо. Отсутствие престолонаследника царственные супруги воспринимали как проявление Промысла Божия. Земному царю остается только смиренно принять Божественную Волю и уповать на нее. Поэтому вместо того, чтобы провозгласить царицу Ирину своей преемницей, царь Федор, судя по всему, благословил ее после его смерти отойти от мирских забот и принять постриг, что благочестивая государыня и сделала.

Принципиально иначе повел себя в XVIII в. Петр I. Он дерзнул поставить себя на место Бога, присвоив себе Его прерогативы путем замены самодержавного конституционно-правового обычая престолонаследия принципом свободной воли монарха в вопросе выбора своего преемника, и эта попытка Петра ничем хорошим не закончилась. Напротив, своим Уставом о наследии престола от 5 февраля 1722 г., который "иначе как деспотическим и даже безумным и назвать невозможно" <9>, первый император лишь породил подлинную вакханалию вокруг трона и, как следствие, почти на целое столетие устроил в стране сплошное "смутное время". Кара Господня постигла и самого неистового "преобразователя": лишив законного права престолонаследия и убив своего старшего сына царевича Алексея, а затем официально отменив московский порядок передачи-получения Верховной власти, Петр I так и не смог назначить себе преемника, ибо все его сыновья от сожительства с Екатериной умирали во младенчестве. Сменщикам Петра I на троне также не удалось в полной мере воспользоваться предоставленной им петровским Уставом привилегией по собственной прихоти определять своих престолонаследников. В силу явной богопротивной природы и политической нелепости Устав 1722 г. так и не прижился на русской почве, и общество по-прежнему продолжало "считать законом не то, что приказал Петр, а то, что было в умах и совести монархического сознания народа" <10>. И именно допетровский порядок престолонаследия воспринимался правосознанием народа и значительной части элиты как Богом данный, органичный, разумный, поэтому абсолютно закономерно, что, пережив все перипетии XVIII в., он был легко восстановлен в своих ключевых чертах императором Павлом I в 1797 г. и просуществовал вплоть до крушения монархии в 1917 г.

<9> Боханов А.Н. Царь Алексей Михайлович. М., 2012. С. 346.
<10> Тихомиров Л.А. Указ. соч. С. 287.

Таким образом, подытоживая все вышеизложенное, можно сделать следующий вывод. Передача-получение верховной власти в Московском княжестве и Московском государстве осуществлялись одновременно в порядке престолонаследия по закону (конституционно-правовому обычаю) и по завещанию, при этом последнее основание носило сугубо формальный характер и полностью подчинялось первому. Неписанная "московская" конституция предполагала переход престола не в порядке лествичного права (родового старшинства), а исключительно по прямой нисходящей линии от отца-монарха к старшему сыну-наследнику. В своих завещательных распоряжениях относительно судьбы престола государи следовали данному требованию "старины" и назначали своими преемниками лишь старших сыновей. В обязательности соблюдения этого конституционно-правового обычая выражалось одно из важнейших ограничений власти московских государей.

Список литературы:

1. Боханов А.Н. Царь Алексей Михайлович. М., 2012.
2. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. М., 2005.
3. Зызыкин М.В. Царская власть в России. М., 2004.
4. Иоанн Шанхайский (Максимович), святитель. Происхождение Закона о престолонаследии в России // URL: http://do.gendocs.ru/docs/index-70262.html.
5. Исаев М.А. История российского государства и права: Учебник. М., 2012.
6. Мельников С.А. Институт соправительства и его влияние на образование Русского централизованного государства в XV в. // История государства и права. 2009. N 21.
7. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. М., 1998.

Определив, кто имеет право на престолонаследие, следует затем выяснить порядок, в каком лица, имеющие это право, призываются к замещению престола. Неделимость государства приводит к установлению начала единонаследия. Престол наследует всегда одно только лицо. Порядок единонаследия может основываться на различных системах: сеньората, майората и примогенитуры или первородства. Сеньорат есть наследование престола старейшим по возрасту во всем роде. Майорат - наследование престола лицом, стоящим в ближайшей степени родства к последнецарствовавшему, а если имеется несколько лиц одинаковой степени родства, то из них старейшего по возрасту. Таким образом, по началу майората брат исключает от престолонаследования внука и правнука.¹* Обе эти системы представляют то неудобство, что престол при них постоянно переходит в боковые линии с исключением прямой. Между тем для государства удобнее, чтобы престол переходил всегда к лицу, наиболее близко стоящему к последнецарствующему, так как только при этом условии государственному управлению обеспечены будут желательные устойчивость и постоянство. От представителей прямой нисходящей линии, конечно, с гораздо большим основанием можно ожидать осуществления власти в одном и том же духе и направления и сохранения раз установившихся традиций, чем от боковых линий. Поэтому в настоящее время везде установилось начало первородства в соединении с правом заступления. Престол переходить к нисходящему потомству, так что прежде всего наследует перворожденный и все его потомство, затем следующий и его потомство и т. д. В боковые линии престол может перейти лишь по пресечении всех прямых нисходящих линий. Только по пресечении всего потомства старшей линии призываются представители младших линий, только по пресечении прямых - боковая. На этом основании правнук, например, старшей линии исключает от престола всех младших детей. И наши Основные Законы устанавливают оба эти начала: первородство и заступление (ст. 5).²*

Но этими началами еще не вполне определяется порядок престолонаследия. Кроме первородства и заступления, необходимо еще выяснить соотношение, какое устанавливает закон в отношении к правам на престолонаследие между мужчинами и женщинами и между мужскими и женскими линиями. В этом отношении постановления законодательства современных монархий довольно разнообразны. Правда, мужчинам и мужским линиям везде оказывается некоторое преимущество перед женщинами и женским линиями. Так как политическими правами в современных государствах вообще пользуются только мужчины, то весьма понятно стремление без крайней необходимости не допускать женщин к осуществлению прав монарха, как высших политических прав. Наследование же престола женскими линиями имеет то неудобство, что оно приводит неизбежно к появлению на престоле иностранных родов. Но предпочтение мужчин и мужских линий установлено не везде в одинаковой степени. В этом отношении можно различать три основных системы престолонаследия: салическую, кастильскую и австрийскую.

Салическая система допускает к престолонаследию только мужских представителей мужских линий, совершенно и безусловно лишая прав престолонаследия женщин и женские линии. В Итальянской конституции, ст. 2, определение порядка, престолонаследия ограничивается просто ссылкой на “условия. салического закона”. Та же система принята в Бельгии (Конст. ст. 60), Пруссии (Конст. ст. 53), Румынии (Конст. ст. 82, 83), Сербии (Конст. ст. 10), Дании (закон 31 июля 1853 года, постановляющий, что датская корона наследственна в мужском потомстве короля Христиана IX по порядку первородства), в Швеции, где эта система установлена при воцарении Бернадота законом 26 сентября 1810 года.

Австрийская система допускает к престолонаследию и женщин, и женские линии, но только при условии полного пресечения всех мужских линий и мужских представителей мужских и женских линий. Этот порядок престолонаследия установлен в Австрии Леопольдом I, так наз. pactum mutuae successions 12 сент. 1703 года. Прагматическая же санкция 19 апреля 1713 года изменила его только в одном частном вопросе. pactum mutuae successions, в случае пресечения всех мужских линий, призывал к занятию престола прежде всего представителей старшей женской линии, так наз. Regredienterbinen, и тем сохранял и в престолонаследии женщин и женских линий начало первородства; прагматическая санкция, напротив, отдает преимущество в престолонаследии ближайшей родственнице последнецарствовавшего лица, так наз. Erbtochter, и тем устанавливает в престолонаследии женщин и женских линий, вместо начала первородства, начало заступления, Rückwärtsprimogeniturordnung.

Австрийская система принята также в Голландии (Конст. Статьи 11-15), Баварии (Конст. Статьи 2-6), Саксонии (Конст. Статьи 6, 7) и Вюртемберге (Конст. ст. 7).

Кастильская система еще более, чем австрийская, расширяет права женщин и женских линий на престолонаследие. Она применяется теперь только в четырех государствах: Испании, Португалии, Греции и Англии. По испанской конституции ст. 60 и 61, престолонаследие совершается, в потомстве Альфонса ХII, по порядку первородства и представления, с предпочтением всегда старших линий младшим; в одной и той же линии более близкий родственник предпочитается более далекому; при равной степени родства мужчина предпочитается женщине, при равенстве пола - старшее лицо. Если все потомство Альфонса ХII пресечется, наследуют его сестры, затем его тетка, сестра его матери, вместе с их потомством и, наконец, его дяди, братья Фердинанда VII. Точно такой же порядок престолонаследия устанавливает и португальская конституция. За отделением от Португалии Бразилии и отречением бразильского императора дон Педро I от португальского престола, престол этот признается наследственным в потомстве королевы Марии II, а за пресечением всего нисходящего ее потомства перейдет в боковые линии (Конст. статьи 86‑88). Греческая конституция, ст. 45, довольно неопределенно постановляет, что греческий престол наследствен в потомстве короля Георга I по порядку первородства с предпочтением мужских представителей.

Та же система установлена в Англии актом 1701 года (Act of Settlement, 12 and 13 W. II. III, с. 2). Этот акт устранял после королевы Анны свергнутую революцией 1688 года мужскую католическую ветвь Стюартов в лице двух тогда существовавших ее представителей, Джемса и Чарльза Эдварда, и предоставлял наследование английского престола женской протестантской линии Стюартов, родоначальницей которой была дочь Якова I, Елизавета, бывшая королевой Богемской и выдавшая свою дочь Софию за ганноверского курфюрста. Во время составления Акта она была вдовствующею курфюрстиною. По смерти Анны английской престол перешел к ее сыну Георгу I и потом к внуку Георгу II, к правнуку Георгу III и праправнуку Георгу IV. У Георга IV не было детей, но было три брата: Вильгельм IV, герцог Кентский и герцог Кумберландский. Георг IV сменен был на престоле старшим своим братом Вильгельмом, умершим также бездетным; за ним должен был бы следовать герцог Кентский, но он умер раньше опростания престола и оставил после себя только дочь - Викторию; по началу первородства и по кастильской системе, допускающей предпочтение мужчин женщине только в одной линии, она, как представительница линии третьего сына Георга III, отстранила от престола четвертого сына родоначальника другой, младшей линии сыновей Георга III, и сама вступила на престол. По австрийской, напротив, четвертый сын Георга III, герцог Кумберландский, устранил бы от престола свою племянницу, хотя бы и дочь старшего своего брата.³*

Австрийская система престолонаследия установлена также и у нас Актом 5 апреля 1797 года. Порядок престолонаследия определяется в нем в описательной форме, причем император Павел говорит только о себе и своих детях, что престол после его кончины перейдет к его старшему сыну и всему его мужскому потомству по порядку первородства, затем в род его второго сына и т. д. По пресечению всего мужского потомства сыновей Павла, престолонаследие перейдет в женское поколение, к ближайшей родственнице последнецарствовавшего, и затем к другим женским линиям, всегда переходя от ближайших к последнецарствовавшему к дальнейшим: порядок, именуемый в Акте 5 апреля порядком заступления и представляющийся прямо противоположным порядку первородства.

Определения эти, в их конкретной форме, совершенно ясны и точны: “избираем, говорится в Акте 5 апреля 1797 года, наследником, по праву естественному после смерти моей, Павла, сына нашего большого Александра, а по нем все его мужское поколение. По пресечении сего мужского поколения наследство переходит в род второго моего сына, где и следовать тому, сказано о поколении старшего моего сына и так далее, если бы более у меня сыновей было; что и есть первородство. По пресечении последнего мужского поколения сыновей моих наследство остается в сем роде, но в женском поколении последнецарствовавшего, в котором следовать тому же порядку, предпочитая мужское лицо женскому, однако, здесь приметить надлежит единожды навсегда, что не теряет никогда права то женское лицо, от которого право беспосредственно пришло. По пресечении сего рода наследство переходит в род старшего моего сына в женское поколение, в котором наследует ближняя родственница последнецарствовавшего рода вышеупомянутого сына моего, а в недостатке оной, то лицо мужское или женское, которое заступает ее место, наблюдая, что мужское лицо предпочитается женскому, что и есть заступление. По пресечении же сих родов наследство переходит в женский род прочих моих сыновей, следуя тому же порядку, а потом в род старшей дочери моей в мужское ее поколение, а по пресечении оного - в женское ее поколение, следуя порядку, наблюденному в женских поколениях сыновей моих. По пресечении поколения мужского и женского старшей дочери моей наследство переходит к поколению мужскому, а потом женскому второй дочери моей, и так далее. Здесь правилом положить должно, что меньшая сестра, хотя бы и сыновей имела, не отъемлет права у старшей, хотя бы незамужней, ибо оная могла бы выйти замуж и родить детей. Брат же меньший наследует раньше старших своих сестер”.

“Положив правила наследства, должно объяснить причины оных. Они суть следующие: дабы государство не было без наследника. Дабы наследник был назначен всегда законом самим. Дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать. Дабы сохранить право родов в наследствии, не нарушая права естественного, и избежать затруднений при переходе из рода в род”.

Из такого описания порядка престолонаследия ясно, что мужским линиям отдается безусловное преимущество перед женскими. Самая отдаленная мужская линия исключат самую близкую женскую. Только после совершенного пресечения всего мужского потомства всех сыновей Павла I престол может перейти в женскую линию.

В мужских линиях престол наследуется по порядку первородства, так что линии призываются к наследию престола одна за другой в порядке их старшинства, сначала старший сын и его мужское потомство, затем второй и его мужское потомство и так далее до самого младшего. Поэтому самый отдаленный представитель старшей линии имеет преимущество перед самым близким представителем младшей (Linealprimogeniturordnung).

Порядок призыва к наследию престола различных женских поколений гораздо сложнее. Прежде всего призывается к престолонаследию женское потомство сыновей и затем женские поколения мужских линий. Только по пресечению всех женских поколений мужских линий призывается мужское и затем женское потомство дочерей: мужские и женские поколения женских линий. При этом мужское лицо предпочитается женскому, с тем ограничением, что никогда не теряет право на престол то женское лицо, от которого право непосредственно пришло. В женских линиях младший брат исключает старшую сестру, но племянник не исключает своей тетки, старшей сестры своей матери.

Акт 5 апреля 1797 г., несмотря на свою описательную форму, вполне пригоден для общего определения порядка престолонаследия не только между сыновьями и дочерьми Павла, но и между всем его потомством, так как в нем говорится, во-первых, везде не только о старшем сыне и младшем сыне, но и о других, “если бы более у меня сыновей было”; во-вторых, право престолонаследия предоставляется в этом не одному только определенному лицу, а всегда вместе с тем и всему “его поколению” мужскому или женскому.

Эти постановления Акта 5 апреля дополнялись и пояснялись параграфами 15 и 16 Учреждения Императорской Фамилии.⁴* В первом из них постановляется: “чтобы родившиеся от Императорской крови, к получению титула, пенсий и уделов, счет свой вели по степени родства их с тем Императором, от которого прямою линиею происходят, и не смешивали бы оного приближавшимся родством с последующими Императорами, после Начальника фамилии восшедшими”. Во втором: “что все младшие Императора дети, или младшие Его поколений, получают по рождению своему, яко сыновья Государевы , титул и пенсию. Старший сын Императора и все старшие старшего поколения ⁵* от Его происходящие, уважаемы и почитаемы быть должны яко наследники престола - и назовутся Государевы дети ”. Затем в § 17 “дабы все вкупе ясно изображено, и чтоб никто некоторого двоякого толка не представил” излагается, как наследуют престол Константин и Александр и их потомство.

Таким образом, положение этого акта имеет характер обобщенного гипотетического описания, определяющего порядок престолонаследия не только при наличном составе Императорского дома, но и при всяком возможном его составе в будущем. Поэтому, если бы при составлении Свода Законов они были воспроизведены в соответствующих статьях Основных Законов дословно, мы бы имели вполне ясное и полное определение порядка престолонаследия. Но можно было, конечно, описательную форму изложения заменить общей, абстрактной. При этом следовало бы вовсе отбросить конкретное описание того, кто наследует после того или другого отдельного императора.

Составители Свода Законов не последовали ни тому, ни другому пути, а соединили вместе общее определение и описание. При этом общее определение не получило достаточно полного развития, а описание лишилось должной определенности, так как собственные имена заменились совершенно неопределенными обозначениями “царствующий император”, “император” и “император-родоначальник”.

В первом издания Свода, 1832 года, после общих определений статей 3, 4 и 5, говорящих о том, что престол наследствен в ныне благополучно царствующем доме, о нераздельности с российским престолом престолов польского и финляндского идут описательные статьи 6‑12. Ст. 6 указывает на принадлежность престола прежде всех старшему сыну царствующего императора; затем последующие статьи, определяющие порядок призвания к наследию мужских и женских поколений младших сыновей и дочерей, говорят просто об императоре, очевидно, разумея под ним также царствующего. Эта редакция, определяя порядок престолонаследия только после царствующего императора, этим самым исключает от престолонаследия все поколения не царствовавших братьев и сестер императоров.

В издании 1842 г. эта редакция была изменена: в ст. 9, 10, 11, говорящих о престолонаследии женских поколений, говорится об императоре-родоначальнике. В изданиях 1857 и 1892 гг. редакция статей сохранилась та же.

В нашей литературе государственного права долгое время вовсе не было толкования статей Свода, определяющих порядок престолонаследия. Клобуцкий ограничился дословной перепечаткой этих статей⁶*; у Андреевского, Романовича-Славатинского и даже Градовского дословная перепечатка заменяется пересказом, но также без всяких объяснений. Как бы предполагается, что постановления эти сами по себе вполне ясны.⁷* Сам составитель Свода, Сперанский, в своих беседах о законах с императором Александром II, когда тот был наследником, ограничивался передачей статей 3 и 5 Осн. Зак.⁸*

Между тем, в действительности они не имеют той ясности, какой отличался, несмотря на свою описательную форму, Акт 5 апреля 1897 года;

В ст. 5⁹* говорится: “Оба пола имеют право к наследию престола; но преимущественно принадлежит сие право полу мужскому по порядку первородства; за пресечением же последнего мужского поколения, наследие престола поступает к поколению женскому по праву заступления”. Такого общего определения в Акте 5 апреля нет. Оно явилось впервые в Своде и формулировано довольно удачно, и если бы к нему присоединены были из Акта 5 апреля определения “порядка первородства” и “права заступления”, порядок престолонаследия был бы определен вполне точно и полно.

Но в Основных Законах не повторены почему-то эти определения Акта 5 апреля, а в примечании к ст. 696 ч. I т. X, изд. 1882 г.¹⁰* право заступления истолковано как представление, что, как будет доказано ниже, совершенно неверно. Все это делает постановления о престолонаследии, как они выражены в Своде, недостаточно ясными.

Параграфы 15 и 16 Учрежд. Импер. Фам. 1797 г. в Своде Законов издания 1882 г. изложены в ст. 83‑87 Учр. Импер. Фам. Параграф 15 изложен в несколько измененном виде: указания на титулы и пенсии опущены и говорится общим образом о счете степеней по родству. Параграф 17 весь опущен.

Эта редакция сохранилась в изданиях 1842 и 1857 годов. В действующем издании 1892 года, на основании новой редакции Учр. Имп. Фам., данной Именным указом 2 июля 1886 г., к первоначальному тексту ст. 87¹¹*, согласному с текстом параграфа 16 Учр. Имп. Фам. 1797 года, присоединены слова “или когда наследует престол их родной брат”.¹²*

Первый обратил внимание на некоторую неясность постановлений Основных Законов о порядке престолонаследия проф. Эйхельман. Но он не считал возможным разрешить возникающие из текста Свода недоумения доктринарным толкованием и потому, вместо истолкования подлежащих статей, предлагает проект их изменения и дополнения. В ст. 8¹³* Осн. Зак. он находит необходимым к слову “император” присоединить слово “родоначальник” и, кроме того, между статьями 7¹⁴* и 8¹⁵* включить новую статью, которая бы восполнила оставляемый ими пробел в определении порядка престолонаследия боковыми мужскими линиями.¹⁶*

Вопрос, возбужденный Эйхельманом, однако, остался почти вовсе без дальнейшего разъяснения. Сокольский¹⁷* считает совершенно бесспорным, что император-родоначальник - Павел I, а на толковании статей 7¹⁸* и 8¹⁹* вовсе не останавливается. Алексеев²⁰* говорит, что “по пресечении женского поколения последнецарствовавшей мужской линии престол переходит к женскому поколению самой первой мужской” не объясняя этого никому неведомого термина. Изложение порядка престолонаследия вообще не отличается у него точностью. Он говорит даже, будто “для практического вопроса, кто может вступить на престол по праву первородства, должно держаться правила, что по этому праву всегда вступает на престол ближайший родственник последнего императора”. Это совсем неверно. Первородство отнюдь не совпадает с близостью родства. Если после умершего императора останутся его брат, его младший сын и внук от старшего сына, умершего раньше отца, то по праву первородства на престол будут призваны не ближайшие родственники умершего императора, брат и сын, состоящие с ним в первой степени родства, а внук от старшего сына, состоящий к умершему во второй степени родства. Неясность проф. Алексеев усматривает только в ст. 8²¹*, и не в том, кого надо разуметь в ней под “императором”, а в том, будто бы в конце этой статьи, вместо слов “лицо, от которого право непосредственно пришло”, следовало бы сказать “лицо, к которому право пришло”. Но предположение о такой переделке редакции основано на очевидном непонимании смысла конца ст. 8²¹*. Говорить о том, что не теряет права на престол то лицо, к которому оно пришло, нет никакой надобности. Это разумеется само собой: кто получает право, тот, конечно, его не теряет. Конец ст. 8²¹* имеет совершенно другой смысл, вполне правильно выраженный. Тут устанавливается исключение в пользу того женского лица, от которого право непосредственно пришло в данному женскому поколению, из того общего правила, в той же ст. 8²¹* выраженного, о предпочтении и в женских поколениях мужских лиц женским. То лицо женское, которым начинается данная женская линия, всегда самое первое призывается на престол, не устраняясь от него в силу наличности мужских представителей той же женской линии.

Куплеваский²²* утверждает, что в ст. 8²³* под Императором надо разуметь Павла I; но это основано на том, что он, очевидно, вовсе не обратил внимания на статьи 83‑86²⁴* Учр. Импер. Фамилии и потому не знает, что значит на языке нашего Свода Законов “сыновья Государевы”.

Для правильного истолкования статей Основных Законов, определяющих порядок престолонаследия, необходимо выяснить: 1) кого следует понимать под “императором-родоначальником”, “императором”, “царствующим императором” и 2) что такое “право заступления”.

Нет никаких действительных оснований понимать под “императором-родоначальником” только одного Павла I. В Акте 5 апреля Павел I не именуется так и об Императорской Фамилии Акт говорит не как об “одном” едином роде Павла I, а напротив, как о совокупности многих родов. Объясняя причины, побудившие к определению порядка престолонаследия, Акт указывает, как на одну из них, на желательность избежать затруднений при переходе престола “из рода в род”; право на престол признается не только за отдельными лицами, но и за родами. Определяя порядок престолонаследия, Акт говорит о переходе, за пресечением всего мужского поколения старшего сына императора, престола в род второго сына и других младших, предполагая, таким образом, что потомство каждого из сыновей императора составляет особый род, и каждый сын есть родоначальник своего потомства, как в свой черед и каждый из внуков, правнуков и т. д. будут родоначальниками их потомства. И это вполне согласно с тем, как определяется род в 1 ч. X тома Св. Зак.: совокупность лиц, происходящих от одного лица.

Поэтому, следует признать, что император-родоначальник не какое-либо определенное, конкретное лицо, а каждый член Императорского Дома, имеющий потомство, и потому под императором-родоначальником надо понимать всегда ближайшего к последнецарствующему императору родоначальника. Когда нет ни сыновей, ни внуков, ни родных братьев и т. д. умершего императора, престол переходит к двоюродным, троюродным и т. д. братьям и племянникам.

Точно, так же и выражения “император” и “царствующий” не обозначают никакого определенного лица, а всех императоров, смотря по обстоятельствам.

В статьях 6‑13²⁵* Осн. Зак. последовательно определяются четыре возможных случая наследования престола. Ст. 6²⁶* говорит о преимущественном перед всеми другими наследовании “детей Государевых” (Учр. Имп. Фам. ст. 84²⁷*, т. е. первородных; ст. 7²⁸* - о наследовании всех вообще “Государевых сыновей” (ст. ст. 85 и 86²⁹* Учр. Имп. Фам.), т. е., по немецкой терминологии, всех агнатов , кроме, первородных; ст. 8³⁰* - о наследовании женского поколения последнецарствовавшего “сына Государева”, или агната и, наконец, статьи 9‑11³¹*, о наследовании женских поколений сыновей и дочерей государевых.

В мужских линиях порядок наследования определяется не близостью степени родства, а первородством. Первородный сын и все его мужское потомство имеют преимущество в наследии престола перед всеми другими членами Императорского Дома. Поэтому, если бы после скончавшегося императора остались братья, младшие сыновья и внук от умершего раньше отца первородного сына, наследуют не ближайшие родственники умершего, младшие сыновья его и братья, а внук его от первородного сына.

При престолонаследии женских линий начало первородства заменяется “правом заступления”. В Основных Законах, как уже было сказано, нет определения права заступления, а в 1 ч. X тома Свода Законов это право истолковано, как право представления, что совершенно неверно.

Прежде всего, и в самих Основных Законах, в ст. 5³²*, право заступления указывается, как отличительная особенность престолонаследия одних только женских линий, а право представления применяется, вне всякого сомнения, к престолонаследию и мужских линий.

Еще яснее будет ошибочность толкования, данная праву заступления в X томе, если обратиться к тексту Акта 5 апреля. В нем дано, прямое определение права заступления. В женском поколении, говорится в нем, “наследует ближняя родственница последнецарствовавшего, а в недостатке оной то лицо мужское или женское, которое заступает ее место; это и есть заступление”.

Заступление есть особый порядок наследия престола женскими линиями, обратный порядку первородства. В Австрии, где установлен совершенно тот же порядок престолонаследия, этот порядок так и называется Rückwärtsprimogeniturordnung. У нас такого названия нет, но из постановлений Акта 5 апреля ясно видно, что порядок заступления есть обратный порядку первородства. В самом деле, в женских линиях к престолонаследию призываются прежде всего ближайшая родственница последнецарствовавшего представителя мужских линий, а таким при пресечении всех мужских линий всегда окажется представитель самой младшей из них и следование наследования престола женскими линиями пойдет не от старших к младшим, а от младших к старшим.

Резюмируем все сказанное в кратких словах. Ни одна из статей 6‑13³³* Осн. Зак. не имеет в виду какого-либо определенного, конкретного лица. И “царствующий император” статьи 6³⁴*, и просто “император” статей 7 и 8³⁵*, и “император-родоначальник” статей 9‑11³⁶*, - все это меняющиеся лица. В статьях этих последовательно. определяются четыре случая наследования престола. Статья 6³⁴* говорит о преимущественном наследовании “детей государевых” (Учр. Имп. Фам., ст. 84)³⁷*, т. е. первородных. Статья 7³⁸* - о наследовании всех вообще “Государевых сыновей” (Учр. Имп. Фам., ст. 85, 86)³⁹*, т. е. агнатов по немецкой терминологии. Статья 8⁴⁰* - о наследовании женского поколения последнецарствовавшего “сына Государева”. Статья 9‑11³⁶* - о наследовании женских поколений, или когнатов, в боковых линиях мужских и женских, по порядку заступления.

Основные Законы не говорят прямо, чем определяются права на престолонаследие, рождением или зачатием. Другими словами, если не имеющая сыновей вдова последнецарствовавшего остается после его смерти беременной, то следует ли ожидать разрешения ее от бремени для возведения на престол могущего у нее родиться сына, или престол должен быть, в таком случае, прямо предоставлен старшему брату последнецарствовавшего? Манифестом 22 августа 1826 года (П. С. З., № 537) вопрос этот решен в смысле приобретения права на престол самим зачатием, но не в виде общего правила, а лишь в применении к частному случаю.

Лицо, имеющее право на наследие престола, может осуществить это право только при условии исповедания православной веры (Осн. Зак., ст. 41⁴¹*). Поэтому, если наследие престола дойдет до лица, исповедующего другую веру, как это может случиться в женских линиях, оно должно принять православие. Статья 13⁴²* Осн. Зак. предвидит лишь тот случай, когда инославный наследник русского престола уже занимает другой престол. Но из сопоставления этой статьи с ст. 41⁴³* Осн. Зак., устанавливающей безусловную необходимость исповедания русским императором православной веры, явствует, что ст. 13⁴⁴* следует толковать распространительно.

Занятие иностранного престола несовместимо с занятием русского престола.

Лицо, имеющее право на наследие престола, вступает на него независимо от того, представляется ли он по своему возрасту или по состоянию своего здоровья дееспособным или нет. Это правило признается во всех почти современных государствах. Единственное исключение представляет в этом отношении испанская конституция, не допускающая вступления на престол совершеннолетних лиц, неспособных управлять государством, а также недостойных царствовать: признание лица неспособным или недостойным царствовать зависит от законодательной власти (Конст. § 64) Несовершеннолетние же и в Испании вступают на престол, и тогда для управления государством устанавливается регентство.

Подобно вопросу о праве на престолонаследование и вопросы о порядке престолонаследования решаются властью царствующего императора. В ст. 32⁴⁵* Осн. Зак. сказано: “В манифесте о восшествии на престол возвещается вместе и законный наследник престола, если лицо, коему по закону принадлежит наследие, существует”. Изложение этой статьи, основанной только на бывших примерах, и, следовательно, выражающей собою лишь установившийся обычай, не совсем ясно. В ней как бы предполагается возможность принадлежности права на престол лицу не существующему. Приложенные к Осн. Зак. формы манифестов о вступлении разъясняют это.

Вступление на престол совершается у нас само собой, непосредственно вслед за кончиною царствовавшего. Наследник престола считается вступившим на престол сейчас же, и тут же все население приводится к присяге на верность подданства (Осн. Зак., ст. 33).⁴⁶* Если даже в момент кончины царствовавшего императора нельзя было бы почему-либо определить, кто должен взойти на престол, и потому манифест о вступлении на престол нового государя был бы издан через некоторое время, восшествие на престол все-таки считается со дня кончины прежнего. Согласно с этим в манифесте о восшествии на престол Николая I, данном только 12 декабря 1825 года, постановлено время вступления на престол считать с 19 ноября (П. С. З., № 1).

В монархиях конституционных вступление на престол обусловлено предварительным принесением вступающим на престол присяги на верность конституции. Присяга граждан на подданство приносится лишь после принесения присяги государем.

Обряд священного коронования и миропомазания совершается над уже царствующим государем, в срок, назначаемый по его собственному усмотрению. Венчание на царство происходит в Московском Успенском соборе, в присутствии высших государственных правительств и сословий. До облачения в порфиру, возложения на себя короны и восприятия скипетра и державы венчаемый император произносит вслух верных его подданных символ православной веры, а по облачении призывает “Царя Царствующих” в установленной для сего молитве, с коленопреклонением: “да наставит Его, вразумить и управит, в великом служении, яко Царя и Судию Царству Всероссийскому, да будет с ним приседящая Божественному престолу премудрость, и да будет сердце Его в руку Божию, во еже вся устроити к пользе врученных Ему людей и к славе Божией, яко да и в день суда Его непостыдно воздаст Ему слово” (Осн. Зак., ст. 36).⁴⁷*

Вступление на престол право, а не обязанность. Имеющий право на престол может от него отречься. Исключение составляет лишь тот случай, когда отречением создаются какие-либо затруднения в наследовании престола (Осн. Зак., ст. 15).⁴⁸* Отречение, раз оно обнародовано и обращено в закон, не может быть взято обратно (ст. 16)⁴⁹*. Может ли уже вступивший на престол отречься от него? Так как царствующий государь несомненно имеет право на престол, а закон предоставляет всем, имеющим право, и право отречения, то надо отвечать на это утвердительно.

В некоторых конституциях предусмотрен и случай полного пресечения всей царствующей династии.

Так, бельгийская конституция в статьях 61, 62, 85⁵⁰* на случай прекращения всего мужского потомства короля Леопольда, бывшего герцога Саксен-Кобургского, предоставляет королю, не имеющему наследников, назначить себе при жизни наследника с согласия палат. Если этого не будет сделано, престол после смерти такого короля признается вакантным, и палаты по совместному обсуждению устанавливают временное регентство до собрания палат, обновленных во всем своем составе, долженствующем произойти не позже двух месяцев. Вновь выбранные палаты, заседая сообща, окончательно решают вопрос о замещении престола, но не иначе, как при участии по крайней мере двух третей членов каждой палаты и решением, принятым по меньшей мере большинством двух третей. Палаты могут избрать на бельгийский престол и лицо, уже состоящее правителем другого государства. Бельгийский король не может принять никакой другой короны, кроме одной только Люксембургской.

Голландская конституция (статьи 20, 21, 23)⁵¹* постановляет, чтобы при неимении никакого наследника у царствующего он назначался законом по инициативе короля или земскими чинами, созванными для этого в двойном числе, в течение месяца со дня смерти последнецарствующего.

Испанская конституция (ст. 62) предоставляет, в случае полного пресечения династии, выбор нового короля кортесам; Сербская (ст. 10) - скупщине, с оговоркой, что ни в каком случае не может быть выбран кто-либо из потомства Карагеоргиевича, проклятого постановлением великой скупщины 5 июля 1868 г. за убийство 10 июня князя Михаила Обреновича⁵²*, Греческая конституция, ст. 52, предоставила выбор нового короля палате (Βονλη) в двойном составе.

Примечания

¹* H. v. Schulze-Gävernitz . Das deutsche Fürstenrecht (in Holtzendorff"s Encyklopedie, 5 Aufl. 1890), S. 1370;

²* Ст. 27, св. зак. т. I, ч. 1, изд. 1906 года.

³* Смотри о престолонаследии в Англии у Blackstone , Commentaries on the English constitutional law. Book I. chapt. ст. 3 и Fischel , Ed. Die Verfassung Englands. 1862, cap. 2; .

⁵* Курсив подлинника.

⁶* Исследование главных положений Основных Законов Российской Империи. Харьков. 1839.

⁷* Такое понимание было принято всеми а мною в двух первых изданиях I тома моего Русского государственного права.

⁸* Сборник Русского Исторического Общества, т. XXX, стр. 371.

⁹* Ст. 27 Осн. Госуд. Зак., т. I, ч. 1 св. зак., изд. 1906 г.

¹⁰* В действующем издании Свода это ст. 1123.

¹¹* Ст. 131, т. I, ч. 1 св. законов, изд. 1906 года.

¹²* П. С. З. № 3851.

¹⁴* Ст. 30.

¹⁵* Ст. 29.

¹⁶* Das kaiserlich-russische Thronfolge und Hausgesetz. Archiv für öffentliches Recht, hrsgbn von Laband und Störk. В. III, 1887, SS. 108‑110.

¹⁷* Учебник государственного права, 1890, стр. 118.

¹⁸* Ст. 29 Основн. Госуд. Зак., св. зак. т. I, ч 1, изд. 1906 г.

¹⁹* Ст. 30.

²⁰* Русское государственное право, 1892, стр. 177, 178 [изд. 4, 1897 г., стр. 226‑227].

²²* Русское государственное право, т. 1, 1894, стр. 133, 134.

²³* Ст. 30 Осн. Госуд. Зак., т. I, ч. 1 св. зак., изд. 1906 г.

²⁴* Ст. 127‑130.

²⁵* Ст. 28‑35 Основн. Госуд. Зак., т. I, ч. 1 св. зак. изд. 1906 г.

²⁶* Ст. 28.

²⁷* Ст. 130.

²⁸* Ст. 29.

²⁹* Ст. 129 и 130.

³⁰* Ст. 30.

³¹* Ст. 31‑33.

³³* Ст. 28‑35 Основн. Госуд. Зак., т. I, ч. 1 св. зак., изд. 1906 г.

³⁴* Ст. 28.

³⁵* Ст. 29 и 30.

³⁶* Ст. 31 и 33.

³⁷* Ст. 128.

³⁸* Ст. 29.

³⁹* Ст. 129, 130.

⁴⁰* Ст. 30.

⁴¹* Ст. 63 Основн. Госуд. Зак., т. 1, ч. 1 св. зак., изд. 1906 г.

⁴²* Ст. 32.

⁴³* Ст. 63.

⁴⁴* Ст. 32.

⁴⁵* Ст. 54 т. I, ч. 1 св. зак., изд. 1906 года.

⁴⁶* Ст. 55.

⁴⁷* Ст. 58 т. I, ч. 1 св. зак., изд. 1906 года.

⁴⁸* Ст. 37.

⁴⁹* Ст. 38.

⁵⁰* Кокошкин , Тексты важнейших основных законов иностранных государств, 1905, стр. 92‑93, 108‑109.

⁵¹* См. Нови к , Современные конституции. 1905.

⁵²* В мае 1903 года сербский король Александр Обренович и королева Драга были убиты. Династия Обреновичей прекратилась и на сербский престол призван был скупщиной князь Петр Карагеоргиевич, а наследником признан сын его Александр. По ст. 75 ныне действующего Устава Сербского Королевства 1888 года, отмененного королем Александром и вновь введенного после государственного переворота 1903 года, совет министров в случае освобождения сербского престола должен в двухмесячный срок созвать, скупщину, на которой и лежит урегулирование вопроса. Новик , стр. 620 и след.

Престолонаследие – порядок преемства верховной власти в монархиях.

Различают 3 вида преемства:

• по избранию;
• по назначению преемника;
• по законному наследованию.

Система избирательной монархии действовала в старой Германской империи, Польше, Венгрии.

Назначение себе преемника практиковалось римскими и византийскими императорами. Согласно закону Петра I о престолонаследии от 1722 года российский император сам назначал себе наследника, будучи формально ничем не ограничен в своём выборе (этот порядок был отменён в 1797 г. Павлом I). В Непале, Бутане и некоторых других странах, когда трон хотя и наследуется определенной династией (в некоторых странах это записано в конституции), но король сам еще при жизни определяет будущего наследника – не обязательно старшего сына.

Ныне монарха избирают (из князей штатов) в Малайзии и в Камбодже. Выборной монархией во главе с Папой Римским является также Ватикан.

В Малайзии монарх не наследственный, а выборный. Его выбирают на 5 лет. Он избирается не гражданами и не парламентом, а Советом правителей штатов, в состав которого входят не все главы штатов, а лишь султаны 9 из 13 штатов. Главы четырех штатов не являются наследственными султанами и потому участия в выборах главы государства не принимают. Обычно на пост монарха избираются султаны штатов по очереди, для чего в Совете правителей ведется особый список. Таким образом, Малайзия представляет собой своеобразную форму правления – выборную (или ротационную) монархию .

Наследственная монархия – наиболее распространённая форма. Существует несколько систем наследования:

1) салическая , когда престол наследуют только мужчины (прежде всего старший сын), а женщины исключаются из числа наследников престола. В прошлом такие правила действовали во Франции, Бельгии, Швеции, Норвегии, Италии, Дании, Пруссии. На протяжении XX века этот принцип был отменён во всех европейских странах, где сохраняется монархия, и ныне действует лишь в Японии. Долгое время там обсуждался вопрос о его отмене или об упразднении монархии вообще, поскольку у ныне царствующего императора Акихито оба сына не имели сыновей (и вообще в императорской семье 40 лет не рождались мальчики), однако 6 сентября 2006 г. у младшего из принцев родился долгожданный сын.

2) кастильская , когда женщины (дочери) наследуют престол, если у покойного монарха нет сыновей. Если же есть младший сын и старшая сестра, то сын имеет преимущество: младший брат исключает старшую сестру (Великобритания, Испания, Монако);

3) австрийская или габсбургская (она существовала в прошлом в Австрии, России, Греции, Баварии), когда женщины могли наследовать трон при условии, что во всех поколениях данной династии нет мужчин;

4) шведская – работает по принципу первородства: наследником является старший ребёнок монарха независимо от пола (то есть вообще отменено предпочтение мужского пола перед женским). Это самый новый тип престолонаследия, впервые введён в Швеции в 1980 году и с тех пор принят также в Норвегии, Бельгии, Нидерландах и Дании;

5) мусульманская иликлановая , когда трон наследует не определенное лицо, а правящая семья (часть династии), которая сама уже решает, кто именно из ближайших родственников покойного короля (не обязательно сын) займет освободившийся трон (Катар, Кувейт, Саудовская Аравия). Эта же семья при участии высших священнослужителей и мусульманских ученых (улемов) смещает короля и ставит на его место другого члена семьи (так было, например, в Саудовской Аравии вследствие обвинения короля в недостаточном благочестии);

6) племенная , когда король рассматривается как главный вождь племени, а его наследника определяет племенной совет из числа многочисленных сыновей покойного. В Свазиленде это делает племенной совет ликоко во главе с королевой-матерью, в чем сказываются пережитки матриархата.

После наследования престола предусмотрен особый обряд коронации . Этот торжественный акт происходит в главном соборе страны, в присутствии высшего духовенства, высших должностных лиц, парламентариев, приближенных монарха, дворянства (если в государстве не отменены дворянские титулы). В странах Африки подобный обряд совершается в присутствии вождей племен. При коронации первосвященник государства благословляет монарха на царствование, надевая ему корону и вручая другие знаки монаршего достоинства – державу, скипетр и др. В странах Азии и Африки этот обряд имеет свои традиции. Коронация означает окончательное воцарение монарха.

Если монархом (королевой) становится женщина, ее муж не становится королем, он лишь ее супруг и имеет особый высший дворянский титул.

5 апреля 1797 г., в день своего коронования, император Павел I обнародовал Акт о престолонаследии, отменявший петровский указ о престолонаследии (1722 г.). Этот Акт с небольшими изменениями просуществовал до упразднения монархии в России (1917 г.). Павел установил строгую очередность в порядке наследования престола, чтобы в будущем было невозможно отстранить от власти законных наследников. Совершеннолетие для государей и наследников устанавливалось по достижении 16-ти лет, а для прочих членов императорской фамилии - 20-ти лет. На случай восшествия на престол несовершеннолетнего государя было предусмотрено назначение правителя и опекуна. В Акте о престолонаследии содержалось также важное положение о невозможности восшествия на российский престол лица, не принадлежащего к Православной Церкви. В 1820 г. император Александр I дополнил нормы Акта о престолонаследии требованием равнородности браков как необходимого условия наследования престола детьми членов императорской фамилии.

В древнерусском государстве действовал порядок наследования власти по старшинству в роде, так называемый лествичный принцип престолонаследия (официально закреплен в завещании Ярослава Мудрого, 1054 г.). В соответствии с ним верховный, Киевский престол занимал старший из сыновей умершего великого князя. Далее престол передавался по старшинству от брата к брату, а после кончины самого младшего доставался старшему из следующего поколения князей. Князья-родичи не являлись постоянными владельцами областей, достававшихся им по разделу: с каждой переменой в наличном составе княжеской семьи шла передвижка, младшие родичи, следовавшие за умершим, передвигались из волости в волость, с младшего стола на старший, т.е. как бы поднимались по лестнице (др.-рус. «лествица»). Принцип очерёдности в отношениях между князьями по мере разрастания княжеского рода приводил к постепенному дроблению и измельчанию княжеских владений, а отношения между родственниками становились всё более запутанными. Возникавшие между князьями споры о старшинстве и порядке владения разрешались или договорами на съездах, или, если соглашение не удавалось, оружием.

Для предотвращения усобиц по инициативе Владимира Мономаха в октябре 1097 г. состоялся Любечский съезд 6 князей: великого князя киевского Святополка Изяславича, черниговских князей Давыда и Олега Святославичей, переяславского князя Владимира Мономаха, волынского князя Давыда Игоревича и теребовльского князя Василько Ростиславича. Князья заключили между собой мир и постановили не допускать междоусобных распрей, объединившись для защиты от половцев. По постановлению съезда каждому князю были отданы те земли, которые принадлежали его отцу. Таким образом, Русская земля перестала считаться единым владением всего княжеского дома, и стала совокупностью отдельных «отчин», наследственных владений ветвей княжеского дома.

Тем самым отменялась «лествичная» система занятия престолов, основанная на представлении, что все члены великокняжеской семьи являются совместными владельцами Русской землей. На смену ей пришло династическое правление. Русские земли были распределены между отдельными ветвями потомков Ярославичей. В отличие от установлений Ярослава Мудрого, теперь гарантом соблюдения новых норм отношений выступал не «старший», киевский, а все князья.

Такой же династический принцип престолонаследия существовал и в Московском княжестве, которое окончательно сформировалось в 1263 г. как удел Даниила Александровича, сына Александра Невского. Впервые серьезный конфликт по поводу наследования московского престола возник в 1425 г., когда после смерти великого князя Василия I Дмитриевича права его Василия II оспорил его младший брат Юрий Дмитриевич. Лишь в 1453 г. Василий II после продолжительной борьбы с дядей и двоюродными братьями окончательно закрепил за собой престол.

После пресечения прямой линии династии Рюриковичей (название утвердилось в XVI в.) в 1598 г. Земский собор избрал царем Бориса Годунова (шурина умершего царя Федора Ивановича). Годунов рассчитывал стать основателем новой династии, но его сын Федор уже через полтора месяца после смерти отца (еще до коронации) был убит сторонниками Лжедмитрия I. После свержения Лжедмитрия в 1606 г. на импровизированном соборе царем был избран Василий Шуйский; после его «сведения» с престола в 1610 году Боярская дума пригласила на престол польского королевича Владислава. После завершения Смутного времени в 1613 г. Земский собор избрал царем Михаила Федоровича Романова.

При первых Романовых престол переходил от отца к сыну (при наличии у царя мужского потомства). Порядок престолонаследия был изменен императором Петром I. 5 февраля 1722 г. он издал «Устав о наследовании престола». В соответствии с ним наследование Российского Императорского Престола стало возможным по завещанию государя. Стать преемником по новым правилам мог любой человек, достойный, по мнению государя, возглавить государство.

Однако сам Петр Великий завещания не оставил. В результате с 1725 по 1761 гг. произошло несколько дворцовых переворотов, подрывавших легитимность монархии. В результате последнего из дворцовых переворотов в декабре 1761 г. к власти пришла Екатерина II, свергнув своего мужа Петра III и отстранив от власти сына Павла.

Наследовав трон после смерти матери в 1796 г., Павел, чтобы в дальнейшем не допустить государственных переворотов и интриг, решил заменить прежнюю, введенную Петром Великим, систему на новую, которая четко устанавливала порядок наследования российского императорского престола. 5 апреля 1797 г. во время коронации Павла I в Успенском соборе московского Кремля был обнародован «Акт о престолонаследии», который с некоторыми изменениями просуществовал до 1917 г. Его проект Павел разработал совместно со своей супругой Марией Федоровной еще в 1788 г., будучи цесаревичем.

В Акте определялось преимущественное право на наследование престола за мужскими членами императорской фамилии. Женщины не были устранены от престолонаследия, но преимущество закрепляется за мужчинами по порядку первородства. Устанавливался порядок престолонаследия: в первую очередь наследие престола принадлежало старшему сыну царствующего императора, а после него всему его мужскому поколению. По пресечении сего мужского поколения, наследство переходило в род второго сына императора и в его мужское поколение, по пресечении же второго мужского поколения, наследство переходило в род третьего сына и так далее. При пресечении последнего мужского поколения сыновей императора, наследство оставлялось в том же роде, но в женском поколении. Такой порядок престолонаследия абсолютно исключал борьбу за престол. В «Акте» содержалось также положение о непризнании законными женитьб членов императорского дома без дозволения государя. Император Павел установил совершеннолетие для государей и наследников по достижении 16 лет, а для прочих членов императорской фамилии - 20 лет. На случай восшествия на престол несовершеннолетнего государя было предусмотрено назначение правителя и опекуна. В «Акте о престолонаследии» содержалось также очень важное положение о невозможности восшествия на российский престол лица, не принадлежащего к Православной Церкви.

В тот же день императором был издан и другой акт - Учреждение об императорской фамилии. Оно определяло состав императорского дома, иерархическое старшинство его членов, гражданские права членов, их обязанности по отношению к императору, устанавливало гербы, титулы и размеры содержания. В конце XIX в. в связи с ростом императорской фамилии (к 1885 г. было 24 великих князя) император Александр III ограничил ее состав. По новому Учреждению 1886 г. великими князьями стали считаться лишь дети и внуки императора, от которого они происходят; правнуки и последующее поколение считались князьями императорской крови. Определялись условия вступления в брак членов императорской фамилии. Изменялся и размер получаемого денежного содержания.

В течение XVIII в. члены династии Романовых заключали браки лишь с иностранными принцами и принцессами. Это стало уже само собой разумеющимся фактом, так что никому не приходило в голову, что установившаяся традиция может быть нарушена. Поэтому в Акте императора Павла I 1797 года понятие морганатического брака не было предусмотрено, что потребовало уточнения в момент возникновения первого прецедента. Этот случай возник в связи со вторым браком брата императора Александра I, цесаревича Константина Павловича, который пожелал жениться на польской княжне Грузинской. Император Александр Павлович разрешил этот брак, но своим Манифестом 20 марта 1820 г. установил «Мы признаем за благо, для непоколебимого сохранения достоинства и спокойствия Императорской Фамилии и самой Империи Нашей, присовокупить к прежним постановлениям об Императорской Фамилии следующее дополнительное правило: если какое лицо из Императорской фамилии вступит в брачный союз с лицом, не имеющим соответственного достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому Царствующему или Владетельному Дому, в таком случае Лицо Императорской Фамилии не может сообщить другому прав, принадлежащих Членам Императорской Фамилии, и рождаемые от такого союза дети не имеют права на наследование Престола». Таким образом, потомки от морганатических браков лишались права на наследование престола. «Акт о престолонаследии» в отредактированном виде вместе с позднейшими актами, касающимися данной темы, включался во все издания Свода законов Российской империи.

«Акт о престолонаследии», который император Павел I собственноручно поместил в серебряный ларец, хранился на престоле Успенского собора. Позднее в этот ларец были добавлены манифест Александра I о запрете неравнородных браков, документы о передаче прав на наследование престола Николаю Павловичу (будущему императору Николаю I) и некоторые др. документы. В 1880 г. все они по распоряжению императора Александра III вместе с ларцом были переданы в Государственный архив.

Акт, Высочайше утвержденный в день священной коронации
Его Императорского Величества и положенный для хранения
на престол Успенского собора.

МЫ ПАВЕЛ, Наследник, Цесаревич и
Великий Князь, и МЫ, Супруга Его МАРИЯ
Великая Княгиня.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.

Общим НАШИМ добровольным и взаимным согласием, по зрелом рассуждении и со спокойным духом постановили сей акт НАШ общий, которым по любви к Отечеству избираем наследником, по праву естественному, после смерти Моей, ПАВЛА, сына НАШЕГО большого, АЛЕКСАНДРА, а по нем все его мужеское поколение. По пресечении ceго мужеского поколения наследство переходит в род второго МОЕГО сына, где и следовать тому, что сказано о поколении старшего МОЕГО сына, и так далее, если бы более у меня сыновей было; что и есть первородство. По пресечении последнего мужеского поколения Сыновей МОИХ наследство остается в сем роде; но в женском поколении последне-царствовавшего, как в ближайшем Престолу, дабы избегнуть затруднений при переходе от рода в род, в котором следовать тому же порядку, предпочитая мужеское лицо женскому, однако здесь приметить надлежит единожды навсегда, что не теряет никогда права то женское лицо, от которого право беспосредственно пришло. По пресечении сего рода, наследство переходит в род старшего МОЕГО Сына в женское поколение, в котором наследует ближняя Родственница последне-царствовавшего рода вышеупомянутого Сына МОЕГО, а в недостатке оной то лицо мужеское или женское, которое заступает ее место, наблюдая что мужеское лицо предпочитается женскому, как уже выше сказано; что и есть заступление: по пресечении же сих родов наследство переходит в женский род прочих МОИХ Сыновей, следую тому же порядку; а потом в род старшей Дочери МОЕЙ в мужеское Ее поколение, а по пресечении оного в женское Ее поколение, следуя порядку, наблюденному в женских поколениях Сыновей МОИХ. По пресечении поколения мужеского и женского старшей Дочери МОЕЙ наследство переходит к поколению мужеского, а потом к женскому второй Дочери МОЕЙ и так далее. Здесь правилом положить должно, что меньшая сестра хотя бы и Сыновей имела не отъемлет права у старшей хотя бы не замужней, ибо оная могла бы выйти замуж и родить детей. Брат же меньший наследует прежде старших своих сестер. Положив правила наследства, должен объяснить причины оных, они суть следующая: дабы Государство не было без наследника. Дабы наследник был назначен всегда законом самим. Дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать, дабы сохранить право родов в наследстве, не нарушая права естественного, и избежать затруднений при переходе из рода в род. Учредив таким образом наследство, должно дополнить сей закон нижеследующим: когда наследство дойдет до такого поколения женского, которое царствует уже на другом каком Престоле, тогда предоставлено наследующему лицу избрать веру и Престол, и отрещись вместе с наследником от другой веры и Престола, если таковой Престол связан с законом, для того, что Государи Российские суть главою церкви, а если отрицание от веры не будет, то наследовать тому лице, которое ближе по порядку. За сим должны обязаться свято наблюдать сей закон о наследства при вступлении и помазании, если наследовать будет женское лицо, и таковая Особа будет замужем или выйдет, тогда мужа не почитать Государем, отдавать однако ж почести наравне с Супругами Государей и пользоваться прочими преимуществами таковых, кроме Титула. Женитьбы не почитать законными без дозволения Государя на оные. В случае малолетства наследующей Особы порядок и безопасность Государства и Государя требуют учреждения Правительства и опеки до совершеннолетия. Совершеннолетие полагается Государям обоего пола и наследникам шестнадцать лет, дабы сохранить время правительства. Если последне-царствовавший не назначил Правителя и Опекуна, ибо ему следует учинить сей выбор для лучшей безопасности, правительство Государства и опека персоны Государя следуют Отцу или Матери, Отчим же и Мачеха исключаются, а за недостатком сих ближнему к наследству из родственников совершеннолетних, обоего пола, малолетнего, совершеннолетие прочих обоего пола особ Государских фамилий полагается двадцать лет, не способность законная препятствует быть Правителем и Опекуном, а именно безумие, хотя бы временное, и вступление вдовых во второй брак во время правительства и опеки. Правителю полагается совет правительства и как Правитель без совета, так и совет без Правителя существовать не могут: совету же нет дела до опеки. Совету же сему состоять их шести особ первых двух классов по выбору Правителя, которому и назначать других при случающихся переменах; в сей совет правительства входят все дела без изъятия, которые подлежат решению самого Государя, и все те, которые как к нему, так и в совет Его вступают; Правитель же имеет голос решительный, мужеские особы Государской Фамилии могут заседать в сем совете по выбору Правителя, но не прежде своего совершеннолетия и не в число шести особ, составляющих совет. Назначение сего совета и выбор членов оного полагаются в недостатке другого распоряжения скончавшегося Государя, ибо оному должны быть известны обстоятельства и люди. Сим МЫ должны были спокойствию Государства, которое на твердом законе о наследстве основано, о чем каждый добромыслящий уверен. МЫ желаем, чтоб сей акт послужил доказательством самым сильнейшим, пред всем светом НАШЕЙ любви к Отечеству, любви и согласия НАШЕГО брака и любви к детям, и потомкам НАШИМ. В знак и свидетельства чего подписали НАШИ ИМЕНА и приложили печати Гербов НАШИХ. Апреля 7 дня 1797 года.

© ФКУ «Российский государственный исторический архив» (РГИА)
Ф.1329. Оп.1. Д.191. Л.16-17

Зызыкин М.В. Царская власть и закон о престолонаследии в России. София, 1924.

Еп. Иоанн (Максимович М. Б.). Происхождение закона о престолонаследии в России. Шанхай, 1936.

Назаров М.В. Кто наследник Российского престола? 3-е изд. М., 2004.

Порядок престолонаследия в России с основания русскаго государства до ныне благополучно царствующаго Императора Александра II-го. М., 1874.

Какие два принципа престолонаследия существовали в Древнерусском государстве?

Почему издание нового закона о престолонаследии стало одним из первых решений Павла I?

Что такое морганатический брак?