Главная Для детей Повседневная жизнь царицы в XVII веке. Начиная с самого раннего возраста дети с помощью разнообразных игр, таких как «царь горы», «на ледяной горке» и «куча-мала», борьбы и метания, постепенно приучались к тому, что нужно уметь постоять за Родину, семью

Повседневная жизнь царицы в XVII веке. Начиная с самого раннего возраста дети с помощью разнообразных игр, таких как «царь горы», «на ледяной горке» и «куча-мала», борьбы и метания, постепенно приучались к тому, что нужно уметь постоять за Родину, семью

Романовы — женская династия

Царская династия Романовых в XVII веке была династией по преимуществу женской. Детность была большой: у первого Романова, Михаила Федоровича, было 10 детей, у его сына Алексея Михайловича — 16. В то же время детская смертность занимала существенный процент от количества рождений, хотя и уменьшалась со временем. Но главное, девочек рождалось больше, чем мальчиков (кстати, в роду Романовых существовала и интересная закономерность — рождение в одной семье четырех девочек подряд).

Конный портрет царя Михаила Федоровича.
1650-1699 годы Google Cultural Institute

У мужчин средняя продолжительность жизни была ниже, чем у женщин. Так, из царей Романовых в XVII веке никто не преодолел 50-летний рубеж: Михаил Федорович прожил 49 лет, Алексей Михайлович — 46, Федор Алексеевич немного не дожил до 21 года, Иван Алексеевич прожил 29 лет. По нынешним меркам все цари династии Романовых в XVII веке были сравнительно молодыми или зрелыми, но отнюдь не старыми людьми. Продолжительность жизни царевен колеблется между 42 (царевна Наталья Алексеевна) и 70 (царевна Татьяна Михайловна) годами. Однако до 50 лет не дожили только две царевны — Наталья Алексеевна и Софья Алексеевна (прожила 46 лет), большинство же перешагнули 50-летний рубеж. Физически женщины рода Романовых были, по-видимому, значительно крепче мужчин.

Несмотря на наличие большого числа молодых женщин, династия Романовых находилась в абсолютной международной генеалогической изоляции. На пути династических браков с иностранными правящими родами вставало непреодо-лимое препятствие. Русский царь (или царевич) мог жениться на особе более низкого статуса («простой» дворянке), тем самым возвышая ее. Царевна же не могла выйти замуж за человека ниже ее по статусу — следовательно, возможен был только равнородный брак. В этом случае жених должен был быть православным (а других православных царств, кроме России, почти не существовало) или перейти в православие до брака и остаться в России.

Михаил Федорович предпринял попытку выдать свою старшую дочь Ирину замуж за побочного сына датского короля герцога Вольдемара, но вопрос о переходе жениха в православие оказался тем камнем преткновения, о который разбились все замыслы. Эта неудачная попытка, по-видимому, отбила у Романовых желание искать других женихов для своих царевен — как бы то ни было, до 1710 года ни одна царевна из рода Романовых замуж так и не вышла, а большинство из них жили до смерти в царском тереме незамужними девами (мнение о том, что они массово принималииноческий постриг, не соответствует действительности, на самом деле такие случаи были единичными).

Древо государства Московского (Похвала Богоматери Владимирской). Икона Симона Ушакова. 1668 год Google Cultural Institute

Безопасные женитьбы на дворянках

Только один раз, самый первый, Романовы попытались породниться с русской аристократией — князьями Долгоруковыми, однако этот первый брак Михаила Федоровича был очень недолгим. Впоследствии Романовы роднились с «рядовым», не очень знатным дворянством, которое существовало вдалеке от дворцовых интриг.

Выбор невесты из, что называется, «широких слоев дворянских масс» символизировал, вероятно, связь царского рода со своими подданными, с тогдашним «обществом», откуда и происходили русские царицы. В XVII веке Романовы породнились с дворянами Стрешневыми, Милославскими, Нарышкиными, Грушецкими, Апраксиными, Салтыковыми и Лопухиными. Впоследствии многие родственники цариц, даже весьма отдаленные, такие как, например, Петр Андреевич Толстой Петр Андреевич Толстой (1645-1729) — сподвижник Петра Великого, государственный деятель и дипломат, действительный тайный советник. или Василий Никитич Татищев Василий Никитич Татищев (1686-1750) — российский историк, географ, экономист и государственный деятель; автор «Истории Российской». Основатель Екатеринбурга, Перми и других городов. , заняли важные места в государственной жизни страны. Иными словами, матримониальная политика царской династии оставалась глубоко своеобразной.

Как Петр I унаследовал престол

Царица Наталья Кирилловна. Картина Петра Никитина. Конец XVII века Wikimedia Commons

После смерти царя Федора Алексеевича явственно обнаружилась борьба двух ветвей рода Романовых за престол. Старшая ветвь представляла собой потомков Алексея Михайловича от первого брака, с царицей Марией Ильиничной (Милославской), младшая — потомков от второго брака, с царицей Натальей Кирилловной (Нарышкиной). Поскольку единствен-ный мужчина в старшей ветви, царевич Иван Алексеевич, был мало дееспосо-бен, а единственный мужчина в млад-шей ветви, царевич Петр Алексеевич, достиг всего лишь десятилетнего возраста, на авансцену политической жизни вышли сравнительно молодые женщины царской семьи — царевна Софья Алексеевна, которой в ту пору было 24 года, и ее мачеха царица Наталья Кирилловна, в возрасте 30 лет.

Как известно, победа в событиях 1682 года осталась за царевной Софьей, фактически ставшей реальной правительницей при двух царях — Иване и Петре. Ситуация двоецарствия была уникальной для Московской Руси, хотя и имела некоторые основания в предшествующей традиции Рюриковичей и более отдаленной династической традиции Византии. В 1689 году молодой Петр Алексеевич смог устранить царевну Софью от власти, а после смерти брата Ивана в 1696 году остался единодержавным государем России. Так началась новая эпоха в истории страны и в истории дома Романовых.

Царевна Софья Алексеевна. 1680-е годы Bridgeman Images / Fotodom

XVIII век царская династия встретила в следующем составе: двое мужчин (царь Петр Алексеевич и его десятилетний сын и наследник Алексей Петрович) и четырнадцать (!) женщин — три царицы, из них две вдовые (Марфа Матвеевна, вдова Федора Алексеевича, и Прасковья Федоровна, вдова Иоанна Алексеевича) и одна находившаяся «не у дел» и постриженная в инокини (первая жена Петра, Евдокия Федоровна) и одиннадцать царевен — семь сестер царя (шесть единокровных, включая заточенную в монастырь Софью Алексеевну, и одна родная; практически все они вышли из обычного для того времени детородного возраста), одна тетка царя (Татьяна Михайловна, последняя из детей Михаила Федоровича) и три племянницы царя (дочери Ивана Алексеевича и Прасковьи Федоровны). Соответственно только в отношении последних трех женщин можно было надеяться на замужества и продолжение потомства. В силу такой ситуации царский род оказывался под определенной угрозой. Петр I осуществил кардинальные изменения в династической политике и изменил саму династическую ситуацию.

Экстраординарным явлением стал фактический развод царя и его второй брак с безродной уроженкой Ливонии Мартой Скавронской, в православии получившей имя Екатерины Алексеевны. Брак был заключен в 1712 году, при этом у супругов были к тому времени две добрачные дочери (выжившие среди других, умерших в младенчестве детей) — Анна (1708 года рождения) и Елизавета (1709 года рождения). Они становились «привенчанными», что, впрочем, не снимало вопроса о законности их происхождения. Впоследствии у Петра и Екатерины родилось еще несколько детей, но все они умерли в младенческом или детском возрасте. К концу правления Петра I надежд на продолжение рода по мужской линии от второго брака царя (императора) не осталось.

Петр I

Три династических брака, прорыв на Запад

Портрет семьи Петра I. Миниатюра на эмали Григория Мусикийского. 1716-1717 годы Wikimedia Commons

Прорывным явлением стало заключение браков с представителями иностранных владетельных династий. Это оказалось возможным благодаря терпимому отношению к вопросу вероисповедания — поначалу даже не требовалось перехода одного из брачующихся в веру другого. Прорыв в Европу означал и признание царской династии в качестве династии европейской, а этого не могло произойти без соответствующих матримониальных союзов.

Первым иностранным браком среди Романовых был брак царевны Анны Иоанновны (племянницы Петра I и будущей российской императрицы) с герцогом Курляндии Фридрихом Вильгельмом, заключенный в 1710 году. Он имел большое геополитическое значение, поскольку Курляндия была заметным балтийским государством, игравшим значительную роль в этом регионе. Границы России непосредственно соприкоснулись с границами Курляндии после присоединения Лифляндии в результате Северной войны. Несмотря на то что герцог умер спустя два с половиной месяца после свадьбы, Анна, оставшись вдовствующей герцогиней курляндской, по велению Петра отправилась на свою новую родину, где и прожила без малого двадцать лет (заметим при этом, что она осталась православной).

Парадный портрет принцессы Софии Шарлотты Брауншвейг-Вольфенбюттельской. 1710-1715 годы Wikimedia Commons

Второй брак, заключенный при Петре, имел еще большее династическое значение. В 1711 году царевич Алексей Петрович, который был наследником престола, женился в Европе на Шарлотте Кристине Софии, герцогине брауншвейг-вольфенбюттельской (ни жених, ни невеста не меняли вероисповедания). Существеннейший аспект этого брачного союза заключался в том, что родная сестра невесты, Елизавета Кристина, была женой австрийского принца Карла, в том же 1711 году ставшего императором Священной Римской империи германской нации под именем Карла VI (именно к своему свояку и бежал позднее Алексей Петрович).

Священная Римская империя была ведущим и наиболее статусным государством тогдашнего европейского мира. Породнение с ее правителями (пусть через свойство) ставило Россию в ранг ведущих европейских стран и укрепляло ее статус на международной арене. Наследник русского престола становился свояком императора Священной Римской империи, а будущие государи оказывались в непосредственном родстве (так на самом деле и было — Петр II доводился двоюродным братом будущей императрице Марии Терезии; правда, правили они в разное время и Петр не оставил потомства). Итак, благодаря браку царевича Алексея российская династия породнилась с Габсбургами.

Третий династический брак был заключен в 1716 году: племянница Петра Екатерина Ивановна вышла замуж за Карла Леопольда, герцога мекленбург-шверинского. Территория этого государства занимала южное побережье Балтийского моря, и этот союз еще больше укреплял позиции России в Балтийском регионе. Наконец, уже после смерти Петра, был заключен подготовленный ранее брак старшей дочери царя Анны Петровны и герцога гольштейн-готторпского Карла Фридриха. Голштиния была самым северным германским герцогством, граничившим с Датским королевством и также выходившим к Балтийскому морю. Однако важным моментом было то, что Карл Фридрих по матери доводился родным племянником шведскому королю Карлу XII, а значит, его потомки могли претендовать на шведский престол. Так и произошло: родившийся у Анны Петровны сын, Карл Петер, названный в честь Карла XII и Петра Великого, некоторое время считался наследником шведского престола. Таким образом, при благоприятном стечении обстоятельств шведский трон могли занять потомки Петра I, то есть представители династии Романовых.

Так Петр Великий династическими браками охватил почти весь Балтийский регион. К юго-западу от территории Российской империи находилось герцогство Курляндия, где правила его племянница. Далее на запад южное побережье Балтийского моря занимало герцогство Мекленбургское, правителем которого был муж другой племянницы и где могло впоследствии править ее потомство. Далее южную часть Балтики замыкала Голштиния, где правил зять Петра, потомки которого обладали правами не только на голштинский трон, но и на шведский — и давний противник времен Северной войны мог стать в будущем не только союзником, но и родственником Романовых. А территория Швеции (в своей финской части), как известно, примыкала с северо-запада к землям Российской империи. Иными словами, выйдя на Балтику и закрепившись там территориально, Петр I одновременно закреплял Россию династически почти во всем Балтийском регионе. Но это не помогло решить главную проблему — проблему престолонаследия в самой России.

Проблемы престолонаследия. Царевич Алексей. Екатерина I

Портрет цесаревича Петра Алексеевича и царевны Натальи Алексеевны в детском возрасте в виде Аполлона и Дианы. Картина Луи Каравака. Предположительно 1722 год Wikimedia Commons

Драматической коллизией царствования Петра было печально известное дело царевича Алексея. Обвиненный в измене, сын и наследник царя был заключен в тюрьму, где подвергся допросам и пыткам, в результате которых скончался в 1718 году (его жена умерла еще раньше). На тот момент в мужском поколении потомство Петра состояло из двух трехлетних детей — внука (сына Алексея), великого князя Петра Алексеевича, и сына от Екатерины, царевича Петра Петровича.

Именно Петр Петрович и был объявлен следующим наследником престола. Однако он скончался, не дожив до четырех лет, в апреле 1719 года. Больше сыновей у Петра от Екатерины не было. С этого момента династическая ситуация в царской семье приобрела угрожающий характер. Помимо Петра и Екатерины царская фамилия состояла из внука и внучки Петра через сына Алексея — Петра и Натальи, двух дочерей от Екатерины (третья, Наталья, дожившая до относительно взрослого возраста, скончалась спустя месяц с небольшим после смерти самого Петра) и трех племянниц — Екатерины, Анны и Прасковьи (их мать, царица Прасковья Федоровна, скончалась в 1723 году). (Не берем в расчет первую жену Петра — Евдокию Федоровну, в иночестве Елену, не игравшую, разумеется, никакой роли.) Анна находилась в Курляндии, а Екатерина Ивановна в 1722 году оставила мужа и вернулась в Россию вместе с дочерью Елизаветой Екатериной Христиной, лютеранского вероисповедания (будущая Анна Леопольдовна).

В ситуации, когда круг потенциальных наследников крайне узок, а сам наследник теоретически может не оправдать доверия монарха (как это произошло, по мнению Петра, в случае с царевичем Алексеем), Петр I принял кардинальное решение, издав в 1722 году Устав о наследии престола. Согласно этому документу, государь имел право по собственному усмотрению назначить себе наследника из любых своих родственников путем завещания. Можно думать, что в той ситуации это был единственный выход для продолжения преемственности власти в угасавшей династии Романовых. Прежний порядок престолонаследия от отца к старшему сыну упразднялся, а новый стал, вопреки желанию своего установителя, одним из факторов частой смены власти на российском престоле, получившей в историографии название «эпоха дворцовых переворотов».

Петр I на смертном одре. Картина Луи Каравака. 1725 год Wikimedia Commons

Но Петр I не успел воспользоваться своим правом завещания. Знаменитая легенда о том, что он якобы перед смертью написал: «Отдайте все», а кому, дописать не успел, является вымыслом. В момент его смерти в 1725 году единственным наследником по мужской линии являлся его внук Петр Алексеевич, девяти лет. Кроме него династию Романовых составляли вдова Петра Екатерина Алексеевна; их дочери — Анна, которая была на тот момент невестой, и Елизавета; три племянницы, одна из которых находилась в Курляндии, а две в России (одна с дочерью), а также внучка Петра — Наталья Алексеевна (она умрет в 1728 году во время правления своего младшего брата Петра II). Возможно, предчувствуя сложности в случае своей смерти, Петр еще в 1724 году короновал в качестве императрицы свою супругу Екатерину, придав ей абсолютно законный статус императрицы-консорта. Однако к началу 1725 года Екатерина Алексеевна утратила доверие Петра.

Возможных претендентов на престол было двое — вдова Петра, Екатерина Алексеевна, и его внук, Петр Алексеевич. Екатерину поддерживали преимущественно соратники Петра, прежде всего Меншиков; Петра — представители старых боярских фамилий из царского окружения, такие как князья Голицын, Долгоруков, Репнин. Вмешательство гвардейцев решило исход противостояния, и императрицей была провозглашена Екатерина I.

Эпоха дворцовых переворотов

Екатерина I (1725-1727)

Екатерина I. Картина предположительно Генриха Бухгольца. XVIII век Wikimedia Commons

Непосредственно семья Екатерины состояла из двух дочерей — Анны, вышедшей замуж за герцога Гольштейн-Готторпского, и незамужней Елизаветы. Оставался прямой наследник Петра I по мужской линии — великий князь Петр Алексеевич. Кроме него к царской фамилии принадлежали: его старшая сестра Наталья Алексеевна и три племянницы Петра I — дочери царя Ивана Алексеевича, одна из которых находилась за пределами России. Потенциальным наследником являлся Петр Алексеевич (существовал даже план «примирения» двух линий потомков Петра I — женитьбы Петра Алексеевича на Елизавете Петровне).

По настоянию Меншикова, планировавшего брак Петра со своей дочерью Марией, от имени Екатерины I незадолго до ее смерти был подписан тестамент — завещание, согласно которому наследником престола становился Петр Алексеевич. В случае его бездетной смерти далее наследовали Анна Петровна и ее потомки, затем Елизавета Петровна и ее возможные потомки, затем старшая сестра Петра Алексеевича Наталья Алексеевна и ее возможные потомки. Таким образом, этот документ впервые, в силу фактических обстоятельств, предполагал переход прав на престол по женской линии.

Существенно, что престол закреплялся только за потомками Петра I, а потомство царя Ивана Алексеевича исключалось из линии престолонаследия. Кроме того, предусматривалось исключение из порядка престолонаследия персон не православного вероисповедания, а также занимавших другие престолы. В связи с малолетством наследника его правление должно было первоначально проходить под опекой Верховного тайного совета — высшего государственного органа в империи, созданного в 1726 году. После смерти Екатерины I в мае 1727 года императором в соответствии с ее завещанием был провозглашен Петр II.

Петр II (1727-1730)

Петр II. Картина Иоганна Пауля Люддена. 1728 год Wikimedia Commons

Вскоре после восшествия на престол Петра II старшая дочь Петра I и Екатерины I Анна Петровна вместе с мужем, герцогом гольштейн-готторпским, покинула Россию. Она скончалась в 1728 году, родив сына Карла Петера (будущий Петр III). В 1728 году умерла бездетной и старшая сестра Петра II Наталья Алексеевна. Остро стоял вопрос о возможном браке императора. Планы Меншикова женить Петра на своей дочери рухнули в результате придворных интриг. Большое влияние на юного императора оказывали представители семьи князей Долгоруковых, по настоянию которых прошло обручение Петра с дочерью Алексея Долгорукова Екатериной. Юный император скончался скоропостижно от оспы в январе 1730 года, накануне объявленной свадьбы, и не оставил завещания. Попытка князей Долгоруковых представить фальшивое завещание императора в пользу своей невесты в качестве подлинного провалилась. Со смертью Петра II род Романовых по прямой мужской линии пресекся.

К моменту смерти Петра II линия потомков Петра I была представлена только внуком Петра I — голштинским принцем Карлом Петером (двух лет от роду), находившимся в столице Голштинии Киле, и дочерью Петра I, незамужней Елизаветой Петровной. Линия потомков Ивана Алексеевича была представлена тремя дочерьми царя Ивана и одной внучкой лютеранского вероисповедания. Круг потенциальных наследников сузился до пяти человек.

Вопрос о престолонаследии решался на заседании Верховного тайного совета во главе с князем Голицыным. Тестамент Екатерины I, согласно которому в случае бездетной смерти Петра II престол должен был перейти к потомству Анны Петровны (впрочем, лютеранское вероисповедание Карла Петера могло, вероятно, служить в этом помехой), а затем к Елизавете Петровне, был проигнорирован. Потомство Петра I и Екатерины I воспринималось членами Совета как добрачное, а следовательно, не вполне законное.

По предложению князя Голицына, императрицей должна была стать курляндская герцогиня Анна Иоанновна, средняя из трех сестер — дочерей царя Ивана (что опять-таки противоречило тестаменту Екатерины I — еще и потому, что Анна была регентшей иностранного престола). Главным фактором при выборе ее кандидатуры была возможность реализовать замысел членов Верховного тайного совета об ограничении самодержавия в России. На определенных условиях (кондициях) Анна Иоанновна была приглашена занять российский трон.

Анна Иоанновна (1730-1740)

Императрица Анна Иоанновна. 1730-е годы Государственный исторический музей / facebook.com/historyRF

В самом начале своего правления Анна Иоанновна, как известно, отвергла планы по ограничению самодержавной власти. В 1731 и 1733 годах скончались ее родные сестры — Прасковья и Екатерина. Единственной родственницей императрицы по линии Ивана Алексеевича осталась ее племянница, дочь сестры Екатерины, которая в том же 1733 году, незадолго до смерти матери, приняла православие с именем Анна (Анна Леопольдовна).

Потомство Петра Великого состояло все так же из двух человек — внука, Карла Петера, в 1739 году ставшего герцогом гольштейн-готторпским, и дочери, Елизаветы Петровны. Чтобы закрепить престолонаследие за своей линией, Анна Иоанновна уже в декабре 1731 года подписала манифест «Об учинении присяги в верности Наследнику Всероссийского престола, который от Ея Императорского Величества будет назначен». Тем самым в полной мере был восстановлен принцип петровского Устава о наследии престола — исключительно завещательный характер российского престолонаследия.

Наследником предполагался будущий сын Анны Леопольдовны (племянницы Анны Иоанновны). Только в 1739 году Анна Леопольдовна была выдана замуж за находившегося на русской службе с 1733 года Антона Ульриха, принца Брауншвейг-Люнебург-Вольфенбюттельского. Его кандидатура в качестве супруга племянницы императрицы лоббировалась Австрией. По линии своей матери, Антуанетты Амалии, принц приходился племянником Елизавете Кристине, жене императора Священной Римской империи Карла VI, а также Шарлотте Кристине Софии, жене царевича Алексея Петровича. Следовательно, он доводился двоюродным братом и императрице Марии Терезии, и Петру II. Кроме того, младшая сестра принца, Елизавета Кристина, с 1733 года была женой прусского наследника престола Фридриха (впоследствии прусский король Фридрих II Великий). В августе 1740 года у Анны Леопольдовны и Антона Ульриха родился первенец, которого назвали династическим именем этой линии рода Романовых — Иван (Иоанн).

За несколько дней до смерти Анна Иоанновна подписала завещание в пользу Иоанна Антоновича, а затем назначила регентом до его совершеннолетия курляндского герцога Бирона. В случае преждевременной смерти Иоанна Антоновича, не оставившего потомства, наследником становился следующий потенциальный сын Анны Леопольдовны и Антона Ульриха.

Иоанн VI (1740-1741)

Иван VI Антонович. 1740-е годы Wikimedia Commons

Кратковременное царствование императора Иоанна VI (официально он именовался Иоанном III, так как счет в то время велся от первого русского царя — Ивана Грозного; позднее его стали вести от Ивана Калиты) ознаменовалось скорым устранением и арестом Бирона в результате заговора, организованного фельдмаршалом Минихом. Правительницей при малолетнем императоре была провозглашена Анна Леопольдовна. В июле 1741 года у Иоанна Антоновича родилась сестра Екатерина. 25 ноября 1741 года Иоанн Антонович был свергнут с престола в результате переворота, во главе которого стояла дочь Петра Великого — Елизавета Петровна.

Елизавета Петровна (1741-1761)

Портрет юной Елизаветы. Картина Луи Каравака. 1720-е годы Wikimedia Commons

В царствование Елизаветы Петровны «брауншвейгское семейство» — Анна Леопольдовна, Антон Ульрих, Иоанн Антонович и другие их дети (Екатерина и родившиеся затем Елизавета, Петр и Алексей) находились в заключении и ссылке (Анна Леопольдовна сконча-лась в 1746 году). Единственным наследником незамужней импера-трицы был ее племянник голштинский герцог Карл Петер. В 1742 году он прибыл в Петербург, где в ноябре того же года принял православие с именем Петр Федорович и был официально объявлен наследником престола. В 1745 году состоялся брак Петра Федоровича с Екатериной Алексеевной (до принятия православия София Фредерика Августа), дочерью князя Анхальт-Цербстского. По матери Екатерина также происходила из рода герцогов гольштейн-готторпских и доводилась своему мужу троюродной сестрой. Дядя Екатерины по матери в 1743 году стал наследником шведского престола, а потом и шведским королем, а его сын, шведский король Густав III, был двоюродным братом Екатерины. Другой дядя был когда-то женихом Елизаветы Петровны, но умер от оспы накануне свадьбы. От брака Петра Федоровича и Екатерины Алексеевны в 1754 году родился сын — Павел Петрович. После смерти Елизаветы Петровны, последней представительницы собственно рода Романовых, в декабре 1761 года императором стал Петр Федорович под именем Петра III.

Петр III (1761-1762) и Екатерина II (1762-1796)

Портрет великого князя Петра Федоровича и великой княгини Екатерины Алексеевны. Картина предположительно Георга Христофора Грота. Ориентировочно 1745 год Русский музей: виртуальный филиал

Непопулярный император Петр III 28 июня 1762 года был свергнут в результате переворота, который возглавила его жена, ставшая российской императрицей Екатериной II.

В начале царствования Екатерины II при попытке освобождения (в соответствии с определенным предписанием) был убит находившийся в заключении в Шлиссельбургской крепости бывший император Иоанн Антонович. Антон Ульрих скончался в ссылке в 1776 году, четверо его детей были отправлены Екатериной к их тетке, датской королеве, в 1780 году (последняя из них, Екатерина Антоновна, скончалась в Дании в 1807 году).

Наследник Екатерины Павел Петрович дважды был женат. От второго брака, с Марией Федоровной (урожденной Вюртембергской принцессой), еще при жизни Екатерины родилось трое сыновей и шесть дочерей (еще один сын родился уже после вступления Павла I на престол). Будущее династии было обеспечено. Ставший после смерти матери в 1796 году российским императором, Павел I принял новый закон о престолонаследии, устанавливавший четкий порядок наследования престола в порядке старшинства по прямой мужской нисходящей линии. С его принятием окончательно утратил силу петровский Устав 1722 года.

Жизнь в царской России была по разным оценкам непростой и удивительной. Могущественная империя стремительно наращивала экономическое благосостояние. И естественно сильная монархическая Россия расстраивала лидеров капиталистического мира.

За всю историю планеты — ни одно государство в мире не пострадало от такого количества войн, как Россия. Она падала и поднималась. Так случилось и с могущественной царской Россией. Что случилось с жизнью страны после прихода к власти большевиков — об этом написано немало статей, книг…

Сегодня рассмотрим жизнь царской России до ее распада. Уникальные фотографии того времени, дошедшие до нас иллюстрируют очень разную жизнь — богатую и бедную…

Крестьяне на реке Уссури, 1843

Карабахский негр, 1870

Абхазские негры или кавказские негры - небольшая расово-этническая негроидная группа абхазского народа. Появились на Кавказе примерно в XVII веке. По одной версии были завезены изначально как рабы, по другой — потомки античных колхов.

Фотография Джорджа Кеннана.

Подаяние, Нижний Новгород, 1870-1875 гг.

Фотография Андрея Карелина.

Крестьяне Нижегородской губернии, 1870-е

Фото И.Рауля

Оренбургские казаки с верблюдами., 2-я половина XIX века

Батум (Батуми). Городская пристань, 1880-е гг.

В 1878 году город был освобождён объединённым грузино-российским войском, и вошёл в состав России по Берлинскому мирному договору между Россией и Турцией.

Верхние городские ряды, Москва, 1886

Крушение императорского поезда, 17 октября 1888 г.

Осенью 1888 года царский поезд потерпел крушение у станции Борки, в 50 километрах от Харькова. Семь вагонов оказались разбитыми, были тяжелораненые и умершие среди слуг, однако члены царской семьи остались невредимы: они на тот момент находились в вагоне-столовой. Однако крыша вагона всё-таки обвалилась, и, по словам очевидцев, держал её на плечах до тех пор, пока не подоспела помощь. Следователи, выяснявшие причины крушения, резюмировали, что семья чудом спаслась, а если царский поезд и дальше будет ездить на такой скорости, то чуда во второй раз может и не произойти.

Воспитанницы Смольного института благородных девиц на уроке танцев, 1889 г.

Смольный институт благородных девиц - первое в России женское учебное заведение.
Был основан при Екатерине Второй в 1764 году.

Фонтан на Лубянской площади, конец 1890-х

Фонтан в центре Лубянской площади был водоразборным. Извозчики поили из него своих лошадей за копейку ведро.

Муши (носильщики тяжестей), Кавказ. Конец 1890-х гг.

Фотография Д. И. Ермакова.

Конный трамвай, 1890-1900-х гг., Станция конки у Серпуховских ворот.

Подвоз воды в тюрьму и огороды, Нерчинская каторга, 1891.

Нерчинская каторга — Знаменитая каторга в Сибири. Славилась тем, что помимо простых уголовников туда ссылали и политических заключенных. Первыми узниками Нерчинской каторги были декабристы, позже участники польского восстания. Самые знаменитые узники — Н. Чернышевский, Ф. Каплан, Г. Котовский…

«Русские горки» на Марсовом поле, Санкт-Петербург. 1895.

Самым старым упоминанием о горках считается увлечение катанием на санях в зимнее время в России в XVII веке. Ледяные горки, построенные по указу Петра I под Санкт-Петербургом, имели высоту примерно 25 м и угол наклона около 50°.

Екатерина II была настолько увлечена ледяными горками, что приказала построить их для личного использования на территории царской резиденции. Существует несколько мнений относительно того, кто первый предложил оборудовать сани колёсами. Некоторые историки полагают, что впервые такие горки появились при Екатерине II в садах Ораниенбаума в 1784 году. Множество других историков утверждают, что это произошло во Франции.

В Париже в 1812 году были открыты Les Montagnes Russes à Belleville, что переводится как «Русские горки в Бельвилле». Вагонетки этих горок были оборудованы колёсами, которые фиксировались в рельсе и обеспечивали безопасность при больших скоростях.

Красная площадь, 1896 г.

Велогонщики, 1896, Велодром в Стрельне, Санкт-Петербург.

Фотография Карла Буллы

Подводные работы на строительстве моста через Енисей, Красноярск.
1896-1899 гг.

Императрица Мария Федоровна на рыбалке, Петергоф, 1896

Нравится мне этот снимок. Начиная от удочки, резного стульчика, до головного убора императрицы)

Девушки Олонецкой губернии, 1899. Сейчас Республика Карелия.

Из отчет этнографа М.А.Круковского.

Как и сейчас, в начале 20 века женская одежда предполагала большее богатство красок и форм, чем мужская. Чего только не носили девушки Олонецкой губернии! Сарафаны на лямках, платья с пышным до локтя рукавом, рубахи с узором, пышные передники и даже мужские портки! Последний предмет в женском гардеробе был отнюдь не данью моде, а зачастую суровой необходимостью. Бедные крестьянки надевали то, что было в доме, выбирать могли только зажиточные барышни.

Молодые девушки, как правило, носили платья светлых тонов, пожилые женщины- одежду в темных тонах. Совсем маленьких девочек, так же, как и мальчиков, одевали в домотканые рубахи. Но уже с 5-6 лет малышки носили сарафанчики со всеми взрослыми атрибутами: рюшами, широкими рукавчиками и воротничками. Девочки из бедных крестьянских семей - те же рубашки с юбками.

Однако и в бедных и в богатых семьях всегда были свои праздники. А в такие дни женщины Олонецкой губернии наряжались от души: белая рубашка с кружевным воротничком и пышным рукавом, перевязанным ленточками, с прямой широкой юбкой и витиеватым узором… На голове - чепцы, декорированные «коронами» из ткани.

И главная изюминка гардероба олонецких девушек - расшитая золотом повязка с прикрепленным к ней венком и шлейфом, украшенным разноцветными цветами из ткани. Этнографы отмечают, что такого элемента гардероба не было у женщин никаких других губерний. Олонецкие красавицы блистали в прямом и переносном смысле слова.

Наказание плетьми на Сахалинской каторге, 1899

Уральский казак, 19 век

Кулачный бой, Праздник Троицы вблизи Царёва Городища, 1900-е

В России существует собственная воинская состязательно-игровая традиция. Славяне были известны всей Европе как доблестные воины. Так как войны на Руси были частым явлением, каждому мужчине следовало владеть ратными навыками.

Начиная с самого раннего возраста дети с помощью разнообразных игр, таких как «царь горы», «на ледяной горке» и «куча-мала», борьбы и метания, постепенно приучались к тому, что нужно уметь постоять за Родину, семью и самих себя. Когда дети становились взрослыми, игры перерастали в настоящие поединки, известные как «кулачные бои».

Взвешивание и первичная разделка осетровых, Астрахань, конец XIX-начало ХХ века.

Русский самокатчик, Жандармы 1900-е

Грязевые ванны, Сакское озеро, 1900-е

Конка у Александровского сада, Санкт-Петербург, 1900-е

Рыбалка на «Черном пруду», 1900-е, Нижегородская губерния.

Кто сказал, что рыбалка — это исключительно мужское занятие?

Нефтедобыча в Баку, Конец XIX — начало XX века.

Его еще называли «Черный город» — на территории города находилось в свое время около 150 заводов по добыче нефти. Все это удовольствие находилось до 1870 года в черте города. Вот что пишет побывавший в Чёрном городе в 1890 году:

«Все черное, стены, земля, воздух, небо. Вы чувствуете нефть, вдыхаете испарения, резкий запах удушает вас. Вы идете среди облаков дыма, которые закрывают небо»

Николай II с иконой благословляет солдат, 1904-1905

Бурлак на Волге, 1904

Цесаревич Алексей на прогулке, Царское село, 1906

Невеста в свадебном наряде. Якутия, 1905

Подводные лодки Сибирской флотилии во Владивостоке, Сентябрь 1908 г.

В бухте Улисс, на заднем плане эскадренный миноносец «Грозовой».

Старый пасечник, 1908, Задонский уезд. Воронежская губерния.

Продолжение следует…

Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .

Придворное ведомство в Императорской России включало в себя Императорский двор, а также учреждения, обслуживающие его нужды.

«Под императорским двором, отмечает историк Л. Е. Шепелев, - обычно подразумеваются , царская резиденция, а также придворные чины, придворные кавалеры и дамы, имеющие придворные звания. Эти лица составляли самую малочисленную и одновременно самую элитарную часть гражданского чиновничества». Общая численность придворных была первоначально невелика. В первой половине XVIII в. их было несколько десятков человек, а к середине XIX в. возросло до нескольких сотен. В дальнейшем, в 1881 г. численность придворных превысила 1300, а в 1914 г. -1600 человек. Кроме того, было несколько малых дворов - дворов отдельных представителей императорской фамилии -великих князей, их штат обычно насчитывал несколько человек из лиц, либо вообще не имевшие званий, либо имевших их по императорскому двору и откомандированные к малым дворам. Жизнь императорской семьи протекало как в столице, так и пригородных резиденциях.

Привязанность Екатерины II к Царскому Селу, в котором она любила отмечать свое тезоименитство, приходившееся на 24 ноября, разделял и ее внук Александр I. Климатические и экологические преимущества этой местности были сразу же замечены. Литератор и журналист П. П. Свиньин писал в 1817 г.: «Наконец, главным преимуществом Царского Села служит здоровое местоположение его. Быв с одной стороны закрыто от морских сырых ветров высокою Пулковскою и Дудоровскою горами (Дудергофские высоты -Л. В.), оно возвышается над близлежащими окрестностями, так что 70 футами выше Павловского. По сей причине даже осенью ложится здесь по вечерам весьма легкая роса и самые болезни, по уверению докторов, менее здесь опасны. Туманы неизвестны Царскому Селу - все дышат здесь чистым благоуханным воздухом и пьют чистую кристальную воду».

Личные покои Екатерины II в последние годы ее жизни находились в южной части дворца - (корпусе) 10. На первом этаже его в 1790-х гг. были сооружены покои последнего фаворита Екатерины II (с июня 1789 г.), одного из братьев Зубовых, который был моложе августейшей хозяйки дворца на 38 лет.

Когда в 1780 г. Екатерина II переехала в новые комнаты в южной части дворца, свои бывшие апартаменты она отдала старшему внуку Александру. Интерьеры, обращенные в сад, были превращены в личные покои великого князя, а на дворцовую площадь - в парадные. Спальней Александра стала бывшая опочивальня императрицы, в которую спозаранку заглядывало солнце13. Александр, как и бабушка, вставал рано и в 6 часов утра обычно был на ногах.

Когда Александр Павлович вступил в брак с , в Царском Селе образовался новый великокняжеский двор. Молодые вскоре переехали в подаренный Александру , где быстро пролетели три царскосельских лета.

В 1790-х гг., благодаря трудам Иосифа (Джозефа) Буша-сына, рядом появился Сад у Александровского дворца в пейзажном стиле. Окончательно работы завершились в начале XIX века.

Императрица Екатерина II скончалась 6 (17) ноября 1796 года. Новый император Павел I демонстративно игнорировал резиденцию Екатерины II. Всего несколько раз он посетил Царское Село. Так, 22 нюня 1800 г. на плацу перед Большим дворцом Павел I освятил новые штандарты трех кавалерских эскадронов. После церемониала придворная свита собралась в , и (Белой парадной столовой) .

Разгром Царского Села Павлом I, сопровождавшийся вывозом скульптур и другими утратами, сокращением штата служителей, впрочем, оказался непродолжительным.

Заключительный четвертый этап создания Царскосельского дворцово-парково-го комплекса охватывает всю первую половину XIX века. К началу царствования Александра I общий облик Большого Екатерининского дворца вполне сложился.

Жители Царского Села, по свидетельству П. П. Свиньина (1817 г.), летней порой собирались на обширном дворцовом дворе «слушать прекрасную воинскую музыку, играющую тут ежедневно зорю». «Двор сей, - писал П.П. Свиньин, - имеет вид амфитеатра и простирается во всю фасаду дворца, т.е. на 140 сажен длины, а с противной стороны обнесен полукруглыми низкими флигелями и богатою решеткою с двумя воротами». Во дворе производились воинские разводы и торжественные построения.

В одном из дворцовых корпусов Екатерининского дворца - четырехэтажном флигеле, где ранее жили великие князья, был учрежден , торжественно открытый 19 октября 1811 года. На его содержание было выделено более ста тысяч рублей.

12 мая 1820 г. в Екатерининском дворце произошел пожар, о котором 14 мая Н. М. Карамзин сообщал И. И. Дмитриеву: «Пишу тебе с пепелища: третьего дня сгорело около половины здешнего великолепного дворца: церковь, Лицей, комнаты императрицы Марии Федоровны и государевы». Восстановлением дворца и Лицея также занимался архитектор В. П. Стасов. По желанию Александра I, были приведены в порядок и комнаты для матери - вдовствующей императрицы Мари и Федоровны, которая здесь не жила, предпочитая Павловск.

Интерьер спальни покойного императора с большой тщательностью был зафиксирован на (1840-х гг.). По личному указанию Николая I все было оставлено в спальне «как прежде». В левом углу рисунка на переднем плане у дивана (по его фрагменту можно только высказать предположение, что он напоминает диван по проекту К.И. Росси для Елагина дворца) особо выделены ботфорты Александра I. Здесь же небольшой круглый столик. Справа в нише показана раскладная походная кровать у окна. Подобная раскладная кровать была в кабинете-спальне у Павла I в Михайловском замке. Мария Федоровна увезла ее в Павловск; позднее до Великой Отечественной войны она хранилась в Гатчине (в годы войны была утрачена). Рядом - столик с графином, видны также столики разной формы и стулья в стиле ампир. Между двумя окнами на зад¬нем плане - большое высокое под потолок зеркало-пенше А Рисунок подписан: «Адини 6 декабря». (Никола Зимний - день тезоименитства Николая I; подарки отцу в этот день дети часто делали в виде собственноручных рисунков).

Интересно отметить, что позднее в 1855 г. с таким же ракурсом и с теми же деталями интерьера воспроизвел Л.О. Премацци. Разве что, на нем более тщательно показана декоративная отделка зала, также нарисован кусочек плафона с двумя аллегорическим фигурами мужчины и женщины. Как отмечают авторы каталога, «акварель была заказана императрицей Марией Федоровной в связи с 30-летием со дня смерти Александра I» 21. Сюжеты, связанные с коллекцией мебели царскосельских дворцов подробно отражены в работах И. К. Ботт и других исследователей.

Большой Царскосельский дворец в последние годы жизни Александра I производил впечатление некоторого запустения. Елизавета Алексеевна записала 29 декабря 1822 года: «Я приезжаю сюда время от времени, когда Император укрывается здесь. Поскольку в моей летней квартире в такое время года (в комнате у церкви) очень холодно, а апартаменты Императора отделены от меня еще более промозглыми залами, он заставил меня… занять часть его комнат. Тремя из них никто не пользуется, за последние годы их обставили с необычайной элегантностью, и все восстановили с еще большей изысканностью, чем это было до пожара».

Графиня София де Шуазель-Гуфье, жена после долгого отсутствия, посетившая Царское Село в 1824 г., передает это чувство отрешенности: «Я прошла мимо дворца, громадного здания в старом французском стиле, разукрашенного статуями и позолотой, куполами и пр. Дворец этот показался мне пустынным; одни лишь часовые стояли на посту во дворе. Уединение, в котором жил государь, внушило мне мрачные мысли… Быть может, я не получу и стакана воды в этом дворце, негостеприимном, как все обиталища великих мира сего» 25. Вскоре ей удалось осмотреть дворец изнутри: «Я посетила затем дворец: большой позолоченный зал, где давала аудиенции императрица Екатерина: покои императора Александра, часть которых, поистине, великолепна. Стены покрыты ляпис-лазурью, порфиром, янтарем и т.д..: паркет украшен инкрустациями из перламутра и драгоценного дерева и т.д.».

Отправляясь в свою последнюю поездку на Юг России, Александр I ночью заехал из Петербурга в Царское Село, где сделал остановку. Здесь же, в церкви Большого дворца тихо и семейно состоялось прощание с телом покойного императора. Как свидетельствует камер-фурьерский журнал, тело покойного императора было привезено в Царское Село с ночлега из Яма Тосны 28 февраля 1826 г., в воскресенье, гроб был вскрыт и присутствующие «многократно лобызали покойного императора». Затем лейб-медик Виллие снова запаял оловом свинцовый гроб, который в свою очередь поместили в деревянный гроб. Были еще два ящика (один свинцовый в дереве с внутренностями; другой деревянный с серебряной урной с сердцем), которые заблаговременно из Царского Села отправили в Петропавловский собор.

Верный своим привязанностям в бытовом плане новый император Николай I продолжал жить в Александровском двор¬це, к которому привык с молодости. « Семья уединялась в Александровском дворце - пишет Л. В. Бардовская, - а приемы, торжественные празднества, церковные службы с этого времени проводились в старом Царскосельском (Екатерининском) дворце» 28. Там же, в Большом дворце, были выделены апартаменты для наследника и его семьи.

В 1841 г., 16 апреля, г. в Петербурге состоялась свадьба и (принцессой Гессен-Дармштадской). «Молодые, - как отмечает Л. В. Бардовская, - переехали в Царское Село, отныне ставшее любимым местом их пребывания. Супруги поселились в Зубовском флигеле Царскосельского дворца, где продолжали жить, став императором и императрицей». Сохранилась (1850 г.). Отчетливо видны картины и акварели на стенах с военными сценами и военной униформой. Особенно примечательна запечатленная в проеме открытой двери в виде стаффажа - фигурка «араба» (арапа) в красной феске, жилете, обшитом золотым позументом, шароварах, поддерживаемых широким поясом, и круглым подносом в руке.

Начиная с Александра I "арапы" были вольнонаемными слугами, часто из числа афроамериканцев.

В Большом Царскосельском дворце при Николае I жили фрейлины, в случае необходимости спешившие по делам в Александровский дворец.30. Но, еще раньше состоялась свадьба его его старшой дочери Марии Николаевны с герцогом Лихтейнбергским. Особым указом Николая I ей был пожалован титул великой княгини (выше, чем герцогский титул мужа). В тоже лето молодые посетили Царское Село Сохранились сведения о расходах на «трактование» (денежных суммах отпускаемых на питание) молодой четы и ее окружения в Царском Селе за 1839 (август) и 1841 (11 мая-14 июня) гг., включая различные вина32. Впрочем, ассортимент вин при дворе великий княгини Марии Николаевны и герцога Максимилиана Лсихтейнберского не отличался от ассортимента Большого двора. Разве что герцогу Лейхтенбергскому выдавали Шато-кремо, а сама Мария Николаевна (как свидетельствуют другой архивный источник) явно была любительницей немецкого изысканного вина с берегов Рейна Иоханисберг (тогда из имений канцлера Меттерниха).

По традиции в пушкинскую эпоху начинали обед с сухих вин, а заканчивали холодным шампанским. Впрочем, его могли подавать и по требованию гостей перед жарким. По одной из инструкций 1837 г., красное вино полагалось выносить из погребов заблаговременно, утром и помещать в теплой комнате, а белое, которое следовало подавать холодным, - за несколько часов до обеда. Шампанское подавалось сразу же из погреба, где оно хранилось во льду. Оно должно было быть очень холодным, но без снега и льда, чтобы легко наливалось33. Одна из сохранившихся приходно-расходных книг винного погреба Зимнего дворца за 1849 г., свидетельствует, о широком ассортименте вин и других напитков. В 1849 г. только шампанского из погребов Зимнего дворца (не считая погребов загородных резиденций) было выпито 2064 бутылки, из них для его величества было выдано 950 бутылок, не считая еще 20, взятых императором в дорогу во время путешествия в Варшаву (вероятно, для находившегося там брата Михаила Павловича). Судя по книге винного погреба Зимнего дворца, наиболее потребляемыми при Дворе были «Медок» (красное бордоское вино из района Медока), Мадера, шампанское разных марок, популярный среди фрейлин Барзак (местность под Бордо Барзак славилась сладкими винами - Л.В.), известное по А.С. Пушкину Шато-Лафит (красное бордоское сухое вино), испанский Херес, Бэ-Сотерн (белое бордоское вино), Сен-Жульен (община в Бордо - Л.В.)34. Слава бургундских красных вин уже ушла в прошлое. Это о бордоском сухом вине Шато-Лафите, противопоставляя его коварному шампанскому Аи писал А.С. Пушкин писал в «Евгении Онегине»: «Но ты Бордо, подобен другу». Императрице Александре Федоровне в ее комнаты часто подавали вино «Клодевужо». Впрочем, выдавали и водку (для прислуги), а также - спирт для подогрева чая и кофе.

Естественно, в погребах были большие запасы различных коньяков и водок: («французской», «сладкой Ланга», «водки Асорта» водочного заводчика Гартоха. Помимо водки элитной было «простое вино» (хлебным вином называли тогда водку), в бочках, измеряемое ведрами. Эта водка поступала из С.-Петербургского акцизно-откупного комиссариатства. Она выдавалась «в порцию нижним воинским чинам». На поставки элитных сортов пива заключались подряды сначала с Абрахамом Кроном - родоначальником современного пивоваренного предприятия имени Степана Разина, а после его смерти, - с его сыном, Федором Абрамовичем Кроном. На некоторые марки пива, кваса и меда заключались также контракты с И. М. Глушковым, Е. С Шпилевым, Платоном Синебрюховым и Артамоновым 36. Мед и лимонад было предписано подавать на маскарадах.

Император Николай Павлович вина не пил, если не считать бокала шампанского в связи с тостом. Также как его отец Павел I, он не отличался гастрономическими прихотями и был чрезвычайно умерен. По свидетельству великой княжны Ольги Николаевны, «когда все ужинали, он опять пил чай и ел, к нему иногда соленый огурец» ~. Камер-паж супруги Николая Александры Федоровны П. М. Дараган оставил воспоминания о Николае Павловиче сразу после его бракосочетания, когда великокняжеская чета находилась в Царском Селе.

Он писал, что великий князь «был очень воздержан в пище, он никогда не ужинал, но обыкновенно при проносе соленых огурцов пил две ложки огуречного рассола»38. Соленые огурцы, видимо, и были единственной заметной для окружающих слабостью императора. По ведомости 1840 г., Николаю Павловичу ежедневно должны были подавать утром 5 соленых огурцов39. Дополнительно к тому, что автору данных строк приходилось писать о гастрономических привычках императора Николая I, можно привести, цитату из писем , близко познакомившегося с императором в 1836, 1842-1843 гг.: «Император великий трезвенник; он ест только капустный суп с салом, мясо, немного дичи и рыбы, а также соленые огурчики. Пьет одну воду».

Так же, как и в других летних императорских резиденциях, в Царском Селе часто бывали различные театральные постановки и театрализованные инсценировки. Рассказывая о времени сразу после подавления польского восстания, (в 1831 г. ей исполнилось 9 лет) упомянула свое первое посещение театральной постановки в Царском Селе, когда девочкам пообещали «посещение Царскосельского театра в одно из воскресений, если мы будем иметь хорошие оценки в течение недели». В связи с тем. что дважды подводила старшая сестра Мэри (Мария Николаевна), посещение откладывалось. Возможно, не подходил и репертуар. Но через две недели наступило долгожданное событие: «В этот момент Папа неожиданно вошел в комнату и сказал: «Олли. Иди!»… Давали «Отелло»: это была первая опера, которую я слышала».

В Царском Селе было несколько сценических площадок - Китайский театр, залы, приспособленные под театральные постановкп в Александровском и Большом Екатерининском дворцах. В Екатерининском дворце артистам для трапезы выделялся один из залов. Об одном курьезном случае, свидетельствующем о снисходительном отношении государя к мелким прегрешениям артистов, рассказывает Ф. А.Бурдин: «Однажды после спектакля во дворце в Царском Селе два маленьких артиста Годунов и Беккер выпили лишнее и поссорились между собою. Ссора дошла до того, что Годунов пустил в Беккера бутылкой; бутылка пролетела мимо, разбилась о стену и попортила ее. Ужинали в янтарной зале; от удара бутылки отскочил кусочек янтаря. Все страшно перепугались; узнав это в страхе прибежати: директор, министр двора князь Волконский; все ужасались при мысли, что будет, когда государь узнает об этом. Ни поправить скоро, ни скрыть это нельзя. Государь, проходя ежедневно по этой зале, должен был непременно увидеть попорченную стену. Виновных посадили под арест, но это не исправляло дела, и министр и директор ожидали грозы. Такой проступок не мог пройти безнаказанно и ни у такого строго государя. Министр боялся резкого выговора, директор - отставки, а виновным все предсказывали красную шапку (арестантскую роту -Л.В.). Действительно, через несколько дней государь, увидя испорченную стену, спросил у князя Волконского: «Что это значит?» Министр со страхом ответил ему, что это попортили артисты, выпившие лишний стакан вина. - «Так на будущее время давайте им больше воды», -сказал государь; тем дело и кончилось».

Общий вид Екатерининского дворца в Царском Селе со стороны Парадного двора изображен на (1845 г.) Но излюбленным домом императорской семьи в Царском Селе при Николае I стал , построенный в 1792-1796 гг. для любимого внука императрицы Александра Павловича Это было последнее крупное начинание Екатерины II в Царском Селе.

После воцарения Александра I Александровский дворец, подобно Английскому дворцу в Петергофе, использовался, прежде всего, как запасной «жилой фонд» для высокопоставленных или приближенных лиц, которых обыкновенно поселяли на втором Кавалерском этаже. Вот как в 1824 г. восприняла Новый дворец уже упомянутая графиня София де Шуазель-Гу-фье, которую Александр I, со свойственной ему в отношении дам любезностью, предложил поселиться вместо гостиницы в этом дворце.

Графиня вспоминала: «На следующий день, в семь часов утра, за мной явился первый камердинер государя в одной из тех легких, изящных карет, в которых обычно разъезжают по парку. В карету была запряжена пара великолепных лошадей. Я наскоро оделась и отправилась с моим ребенком. Меня привезли в Александровский дворец, носящий это название, так как он был построен для Александра по приказанию императрицы Екатерины, согласно рисункам и планам прекрасного итальянского архитектора. Дворец этот замечателен по изяществу и по редкой гармонии всех размеров. Нижний его этаж занимал обыкновенно великий князь Николай со своей августейшей супругой, по в то время их императорские высочества были в отсутствии. Предназначенное мне помещение находилось во втором этаже и соприкасалось с длинной открытой галереей, выходившей в столовую и служившей хорами для музыкантов во время больших обедов. Из всех окон моего помещения открывался прелестный вид - парк и императорский дворец в ста шагах от Александровского дворца.… В моем помещении был приготовлен изящно поданный завтрак с корзинами фруктов, редких в России даже летом.… Я была совсем одна в громадном дворце, не считая придворной прислуги: горничные еще оставались в гостинице».

Поскольку первое издание мемуаров за границей вышло в 1829 г., важно свидетельство современницы, что и на рубеже царствования Александра I и Николая I дворец, по крайней мере, неофициально, но в ряде случаев все-таки называли Александровским. Хотя, только в 1843 г. после ремонтно-восстановительных работ в память о его первоначальном владельце Новый дворец по повелению императора официально стали называть Александровским.

Как известно, и медовый месяц в 1817 г. пришлось провести в Павловске, но они совершали кратковременные прогулки и в Царское Село. Будущая императрица Александра Федоровна упомянула об одном конфликте со своей свекровью вдовствующей императрицей : «Единственный случай, когда она однажды побранила нас, помнится мне, когда она встретила нас в парке в кабриолете и спросила: где мы катались? Мы отвечали, что едем из Царского, от . Тогда она сделала нам замечание, что нам следовало предварительно спросить у нее позволение сделать этот визит; признаюсь, это мне показалось даже странным. Но со временем она позабыла об этом выговоре, и мы могли ездить в Царское, не спрашивая ни у кого позволения.».

В Царском Селе Александра Федоровна занималась иногда с , изучая русский язык. Став императрицей, она писала своему наставнику из Москвы в 1826 г. во время коронационных торжеств: «Занятия идут хорошо… В Царском Селе я иногда присутствовала на уроках; здесь я должна прозябать, и мой день проходит в том, что я сижу на балконе (письмо написано на даче Орловой 31 августа - Л. В.), пью ослиное молоко, читаю или работаю, но вдали от всех волнений и приемов».

Приемы в Кабинете Александровского дворца при Николае I проходили по отработанному сценарию, который отражен в описании конфиденциального разговора с императором 28 сентября 1846 г. С. В. Сафонова - начальника канцелярии кавказского наместника М. С. Воронцова.

Вот как, по его свидетельству, встретил своего старого знакомого император: «… По полученному мною накануне письменному приказанию военного министра, я отправился в Царское Село и явился к нему в 9 1 / 2 часов. В 10 часов я отправился с ним из Старого дворца в Новый. Мы ожидали в комнате перед кабинетом государя около четверти часа. Затем вышел из кабинета камердинер его величества и позвал князя Чернышева. Доклад его сиятельства продолжался около получаса. По выходе из кабинета князь Чернышев сказал мне, что государь займется с Адлербергом и потом примет меня. Прошло еще около получаса. Я услыхал звон колокольчика и вслед за тем, в 11 3 / 4 часов, двери снова отворились, вышел камердинер и сказал мне: "Пожалуйте к государю". Я вошел в кабинет. Его Величество стоял посреди комнаты в сюртуке Семеновского полка без эполет. Я поклонился. "Здорово, - сказал Его Величество, - любезный Сафонов! Очень рад тебя видеть". И протянул мне руку. Я поцеловал плечо государя. "Садись", - сказал Его Величество, - и указал мне стул у окна. Сев против меня, он начал разговор, продолжавшийся около полутора часов» .

В этом описании много характерных черт, в частности, вызов посетителей через камердинера (не ударом в барабан, как писали некоторые «историки»). Характерно и то, что государь встречал посетителя уже стоя и часто посредине комнаты. Новгородские дворяне, приглашенные на аудиенцию в «Малый» дворец Царского Села 22 августа 1831 г., после обряда крещения новорожденного Николая Николаевича оставили воспоминания о приемной комнате. Приемная имела два окна, три двери, в ней находились диван и несколько кресел, на стенах висели картины. Государь вышел тогда из боковой двери, которую «сам изволил затворить».

Позднее Александровский стал любимым местом пребыванием Николая II, с 1905 г. - постоянного жительства.В духовном завещании Николая I после перечисления имений супруги Александры Федоровны особо отмечалось: «Желаю однако, чтоб жене моей предоставлено было пользоваться покоями ее в Зимнем дворце, на Елагином острову и в Новом дворце в Царском Селе». Именно в покоях Александровского дворца Александра Федоровна и скончалась 20 октября 1860 года в спальне, которую занимала с 1837 года69. В этой «Николаевской половине» впоследствии жили Александр II, Александр III и вдовствующая императрица Мария Федоровна (вдова Александра III).

Именно здесь императорская семья узнала о взятии в ночь с 26 на 27 августа (7 на 8 сентября) 1831 г. мятежной Варшавы. Из Александровского дворца эту весть фрейлинам в Большой дворец принес лакей. Дочь А. О. Смирновой-Россет так передавала воспоминания матери об этом событии: «Мы все бросились в Александровский дворец, как были, без шляп и зонтиков, и, проходя мимо Китаева дома, я не подумала объявить об этом Пушкину. Что было во дворце, в самом кабинете Императрицы, я не берусь описывать. Государь сам сидел у ее стола, разбирал письма, писанные наскоро, иные не запечатанные, раздавал их по рукам и отсылал по назначению».

В Александровском дворце устраивались иногда спектакли, парадные обеды для гостей, придворных и флигель-адъютантов. Анна Сергеевна Шереметева, назначенная фрейлиной к Высочайшему двору в 1832 г., с гордостью отчитывалась перед родителями в письме от 20 августа того же года: «Вчерашний день был довольно утомительный: утром обедня. Потом большой обед в Александровском дворце на 60 человек, все флигель-адъютанты… После обеда, мы, фрейлины, сопровождали императрицу на музыку, где было много народу, а по возвращении домой пришлось опять переодеваться и идти на вечернее собрание...»

В дни траура и в связи с другими обстоятельствами спектакли ставились не в Екатерининском, а в Александровском дворце. Обычно игрались две пьесы французская и русская. В дневнике А. И. Храповицкого 22 октября 1838 г. зафиксирована постановка в Александровском дворце: «При сем спектакле присутствовала вся императорская фамилия с многочисленным двором. Во время французской пьесы (это был «Чиновник по особым поручениям» Э. Скриба - Л. В.) аплодисментов почти не было, но в продолжение русской государь много аплодировал и смеялся. Потом всем было объявлено высочайшее благоволение».

Перед Екатерининским дворцом располагался Собственный садик, созданный архитектором А. Видовым и садовым мастером Джозефом Бушем на территории от Зубовского корпуса до Кагульского (Румянцевского) обелиска в 1855 году. Здесь гуляла семья Александра II. Среди многочисленных клумб и кустов сирени Собственного садика часто играли царские дети. Личные комнаты Александра II, расположенные на первом этаже Зубовского флигеля, выходили в этот сад. В белые ночи в Собственном садике устраивались сельские балы на открытом воздухе, оркестр располагался тогда в боскете, и танцы происходили в духе «элегантной простоты».

Только исключительные события оживляли Царскосельский дворец и его парки при Александре I. Таким событием стал, в частности, приезд в Петербург бывшего союзника по антифранцузской коалиции, отца невестки Адександры Федоровны (супруги Николая) Великая княгиня Александра Федоровна, рассказывая о событиях 1818 года, вспоминала и о Царском Селе: «Их Императорское и Королевское величества съехались снова в июне месяце в Царском Селе. Там устраивались катанья в двадцати дрожках, которые следовали друг за другом с Императором Александром во главе; ужины, происходившие в различных павильонах сада - было вечернее собрание в Эрмитаже, другое собрание - на острове посредине пруда, и еще в Павловске, у вдовствующей государыни».

Сохранились дрожки Александра I, сделанные в 1819 г. каретным мастерам Дмитрием Яковлевым. Они были представлены в существовавшем ранее Придворно-Конюшенном музее в комплексе на Конюшенной площади, 4 в СПб.

Но, вернемся в Царское Село к упомянутому Александрой Федоровной Эрмитажу. В более позднем письме к цесаревичу Александру Николаевичу из Царского Села от 26 мая (7 нюня) 1839 г… Николай I упомянул о поездке большой компанией в Павловск. На обратном тли, сообщал он, «вернулись прямо к Эрмитажу, где прежде играли, потом ужинали, и опять играли, после чего поехали на линейках Мери (Мария Николаевна - Л. В.), Мама, Макс (герцог Максимилиан Лейхтенберский, с 1839 г. - супруг Марии Николаевны - Л. В.), я, М. Столыпина, О. Трубецкая, М. Бартенева и Полтавцева, и воротились домой; вечер был прелестный».

Обычно кавалеров и гостей, приезжавших в Царское Село, поселяли или в или в Китайской деревне к югу-западу от Екатерининского дворца. Она располагалась у Подкапризной дороги на самом краю Александровского (Нового) парка. Когда гости с юга въезжали в Царское Село по Подкапризовой дороге, то сначала миновали арку Большого каприза, оставляли слева Китайскую деревню и через арку Малого каприза подъезжали к Екатерининскому дворцу.

По замечанию П. П. Свиньина домики Китайской деревни «служили во времена пребывания здесь пышного Екатеринина двора жилищем для царедворцев». Подтверждает это и поэт И. И. Дмитриев: «Это было пристанище ее секретарей и очередных на службе царедворцев». Графиня Шуазель-Гуффье, вспоминая лето 1824 г., писала: «… Так я дошла до Китайского города, как называют построенные в китайском вкусе хорошенькие домики, числом около двадцати, где живут адъютанты его величества. У каждого из них свой особый дом, конюшня, погреб и свой сад. В средине этого небольшого городка, расположенного в форме звезды, находится окруженная тополями круглая беседка, где г.г. адъютанты собираются на балы и концерты...». Позднее при Николае I в Китай¬ской деревне поселяли почетных гостей.

Александровский парк заслужил особого рассказа в мемуарах графини Шуазель-Гуфье. Она упоминает построенную в 1810-1811 гг. на окраине Александровского парка. «… Красивая ферма, - пишет Шуазель-Гу-фье, - одно из любимых развлечений императора Александра, которому интересно было следить там за полевыми работами. Мне показали великолепно переплетенную книгу, в которой государь, ради развлечения, сам записывал доходы от своих баранов: и он очень был доволен, что сукно его мундира было выработано из его шерсти. Эти простые занятия, приближали государя к природе, доставляли отдых его уму. утомленному долгой напряженной работой».

После кончины Атександра I встал вопрос о принадлежности Царского Села. Николай I сделал рыцарский жест. Вдовствующая императрица Елизавета Алексеевна находилась еще в Таганроге, поэтому Николай I писал князю П.М. Волконскому в письме от 23 декабря 1825 года: «… Сверх того Ораниенбаум и Каменный остров суть наследственная собственность императрицы; а Царское Село остается по жизнь ее в ее распоряжении; о том ей не пишу, ибо не знаю и не умею как. Но все, все ее, начиная с меня, скажите ей это, как умеете». 21 апреля (3 мая) 1826 г. Елизавета Алексеевна выехала из Таганрога, а 4(16) мая 1826 в Белёве по пути на коронацию Николая Павловича в Москву скончалась.

Первые месяцы своего царствования Николай I, пока производился ремонт императорских апартаментов Зимнего дворца, провел в Царском Селе. Отсюда, он совершал необходимые поездки в Петербург, или выезжал на обед к своей матери, вдовствующей императрице Марии Федоровне, в Павловск. На дорогу уходило не более получаса езды. В камер-фурьерском журнале за апрель 1826 г., между прочим, встречаем записи, что 2 апреля, в пятницу, «в 6 часу (вечера - Л. В.) государь император принимал с докладом начальника Главного штаба барона Дибича. За вечерним столом Е.И.В. кушал у себя в угольной комнате. Ея Величество кушала в кабинете с фрейлиной графиней Моден и девицами Эйлер и Россет» .

Воспитывающие игры детей тоже не забывали. На островке, расположенном на пруду близ Александровского дворца, А. М. Горностаев построил одноэтажный . Сам остров стал называться «Детским».

Ко времени строительства Детского домика относятся детские воспоминания великой княжны Ольги Николаевны, оставившей характеристики В. А. Жуковского, педагогов и близких лиц. В эти годы родители часто были в длительных отъездах. «В 1828-1830 годах, - пишет Ольга Николаевна, - мои родители жили в Варшаве из-за предстоявших там торжеств коронования и открытия Сейма»

На самом деле, в 1828 году Николай I был Балканах в связи с началом русско-турецкой войны; Александра Федоровна некоторое время жила в Одессе. Потом, действительно были и коронация Николая I в Варшаве как польского короля (12 мая 1829 г.), и открытие сейма (16 мая), поездка в Берлин и многое другое. Дети тогда долго оставались «под надзором» княгини В. М. Волконской и князя А. Н. Голицына. Потом начались европейские революции 1830 г., польское восстание.

«Мы оставались в Царском Селе, под надзором княгини Волконской [Варвары Михайловны Волконской], незначительной и очень некрасивой женщины, и князя Александра Голицына, старого друга семьи и бывшего пажа императрицы Екатерины II. Его благодарная память сохранила все картины той эпохи, он был неистощимый рассказчик анекдотов, умел их хорошо рассказывать, и мы не уставали его слушать. Я искренне сожалею, что никто в нашем окружении не догадался записывать его рассказы. Это были бы прекрасные комментарии к эпохе Великой Императрицы Екатерины» .

Упомянута фрейлина, старая дева, княгиня Варвара Михайловна Волконская, ранее она была камер-фрейлиной императрицы Елизаветы Алексеевны. Кавалерственная дама ордена Св. Екатерины меньшего Креста, прожила долгую жизнь. Молодая фрейлина А. Ф. Тютчева увидела ее в 1853 г.: «… княжна Волконская, бедная сморщенная старушка, по целым дням сидевшая у себя в салоне в перчатках, разубранная как икона. Каждое утро можно было видеть, как она мелкими шажками семенила но фрейлинскому коридору, направляясь в церковь, где ежедневно на хорах присутствовала у обедни и усердно молилась. Разбитая параличом несколько лет спустя, с парализованными ногами и почти впавшая в детство, она чуть не до последнего дня своей жизни настаивала, чтобы ее в кресле возили на церковные хоры к обедне». Она выполняла обет, данный в 1812 году, вплоть до своей смерти.

После подавления польского восстания обстановка в царской семье разрядилась. «Штурм Варшавы, - пишет Ольга Николаевна, - закончил польскую кампанию, Папа опять повеселел и стал принимать участие в наших летних играх на воздухе. В Царском Селе наша компания еще увеличилась, благодаря детям соседей». Рядом с домиком был цветник, за которым ухаживали дети. В хорошую погоду там иногда обедали под развесистой липой. Наследник Александр с товарищами катался на лодке, удил рыбу, а по его плану была построена маленькая гавань. Во второй половине XIX века на Детском острове был установлен памятник В. А. Жуковскому, известный по фотографиям начала XX в.

Об учебных занятиях царских детей вспоминал позднее и воспитатель Константина Павловича адмирал Ф.П. Литке. В письме из Петербурга В.А. Жуковскому от 3 декабря 1842 г. он писал: «… И наша учебная (в Ц. С.) не трогалась еще с места, где процветала 10 лет. На бывшей половине государя-наследника поместились меньшие великие князья. И в городе мы теснимся по-старому».

Для детских игр предназначался «Собственный садик» у Александровского дворца или в плохую погоду Камеронова галерея. Там же затем играли и внуки Николая I. На акварели Л. О. Премацци на полу галереи изображена детская лошадка с колясочкой и с большим запасом зеленой травы. В фондах музея заповедника «Царское Село» сохранилась садовая коляска для детей Павла Петровича, изготовленная лондонским мастером Кремером во второй половине XVIII в. Катание в миниатюрной коляске, запряженной пони, было одновременно и развлечением и обучением. Известно, что будущему императору Николаю I его отец Павел Петрович также подарил такую коляску.

В начале царствования Николая I, пока шло строительство петергофской «Александрии», Николай I, со свойственной ему педантичностью принимал хозяйство Царского Села. Сохранился относящийся, вероятно, к этому времени, рассказ А. О. Смирновой, опубликованный ее дочерью - известный анекдот о померанцевом дереве: «Раз Николай Павлович увидал в отдаленной аллее Царскосельского парка, за павильоном часового и спросил его: «Что ты здесь делаешь?» Солдат отвечал: «Я на часах при померанце». - «Какой померанец? Где он? - «Ваше Величество, померанца нет, я его не видал». Государь был так заинтригован, что спросил кн. Петра Волконского, министра двора… Навели справки, и, наконец, очень пожилой лакей, еще времен императрицы Екатерины, разъяснил эту тайну. Вокруг павильона были расставлены в ящиках померанцевые деревья; они стали цвести, и появился один померанец. Желая знать, созреет ли он, императрица Екатерина приказала оберегать дерево и поставить его в стороне за павильоном у озера. На следующий год дерево унесли, а часовой остался. Государь обошел парк и сократил и других настолько же полезных часовых. В дворцовых кладовых на даче было найдено большое количество невскрытых ящиков. В них оказались художественные предметы, фарфор, и про них совершенно забыли».

В июне 1826 г. в домиках Китайской деревни разместился дипломатический корпус, приглашенный на праздник в Царское Село, поскольку церемония коронации в Москве была перенесена в связи с кончиной Елизаветы Алексеевны.

Одной из достопримечательностей Царского Села была Царскосельская флотилия, созданная при Екатерине II. Она сохранялась и в последующие царствования. Графиня Шуазель-Гуффье, описывая свои впечатления о Царском Селе в 1824 г., заметила о Большом озере: «По нему плавают большие яхты и миниатюрный корабль». «Кораблем», вероятно, названа яхта любимой сестры Александра I великой княгини Екатерины Павловны. Уезжая после второго замужества из России в 1816 г., она подарила брату маленькую яхту «о двенадцати маленьких пушках», на которой она ходила из Твери в Петербург. После ее неожиданной кончины 28 декабря 1818 г. (9 января 1819) яхту установили на Большом озере. Яхта и лодки использовались и царскими детьми с воспитательно-учебными целями.

Позднее, 1826 г., давая характеристику наследнику цесаревичу великому князю Александру Николаевичу, писатель Франсуа Ансело, посетивший Россию вместе с французской делегацией (прибывшей на коронацию Николая I), в июньском письме 1826 г. рассказал о характерном случае, связанном с наследником великим князем Александром Николаевичем: «Представители обоих французских посольств отправились осматривать Царское Село и собирались пересечь пруд на золоченых барках, которые во множестве покрывают его воды в летнее время. Великий князь, управляя собственным челноком, стоял у руля и предложил нескольким иностранцам присоединиться к нему. Один из приглашенных сделал неловкое движение и качнул лодку так сильно, что кормчий пошатнулся, руль ударил его в бок, и лицо его исказилось от боли. Все бросились к нему, но воспитатель великого князя воскликнул: «Ничего страшного, русские умеют переносить боль!». Юноша отвечал ему улыбкой, ловко развернул челнок и дал знак к отплытию. Во все время прогулки прекрасное лицо наследника ничем не выдавало переносимого им страдания».

Лейб-хирург Д.П. Тарасов рассказьает в своих воспоминаниях о посещение Александром I птичьего двора. Государь рано утром «выходил в сад через собственный выход в свою аллею, из коей постоянно направлялся к плотине большого озера, где обыкновенно ожидали его: главный садовник Лямин и все птичье общество: до сотни лебедей, а также гуси и утки, обитавшие на птичьем дворе, близ этой плотины. К приходу его величества шшщ ники обыкновенно приготовляли в корэинах для птиц корм. Почуяв издали ближение государя, все птицы приветствовали его на разных своих голосах. Подходя к корзинам, Его Величество надевал особо приготовленную для него перчатку и начинал им сам раздавать корм».

О посещении птичьего двора императорской фамилией в сопровождении прусского короля с принцами сообщает камер-фурьерский журнал за 20 июня 1818 года. Это было вечером: «40 минут 8-го часа Высочайшая фамилия соблаговолила поехать в сад к птичьему двору в дрожках: Его Величество король (Фридрих-Вильгельм III - Л. В.)) с императрицею Елизаветой Алексеевною, Государь император с великою княгинею Александрою Федоровною..., великий князь Николай Павлович с наследным принцем Вильгельмом, принц Мекленбургский с Гессен-Гамбургским в сопровождении свиты...» Корм¬ление птиц, судя по всему, было старой традицией. Посетившая Царское Село при Екатерине II (в 1795)известная французская портретистка г-жа Виже-Лебрен писала: Я прошлась по царскосельским садам, которые являют собой истинную феерию. У императрицы была устроена терасса, соединяющаяся с ее покоями, где содержалось множество птиц; мне рассказывали, что она каждое утро кормит их, находя в этом величайшее для себя удовольствие».

В 1837 г., 31 июля, когда Николай I отправился в большую поездку по Югу России, его младшие дети остались в Царском Селе. Великая княжна Ольга Николаевна вспоминала: «Наш учитель рисования устроил мне в Сашиной башне ателье, к которому вели сто ступенек. Оттуда можно было наблюдать за облаками и звездами. Он хотел научить меня быстрой и успешной манере писать. Я принялась за это с восторгом, и была вскоре в состоянии копировать некоторые картины в Эрмитаже». Таким образом, именно здесь Ольга Николаевна, уже владевшая техникой рисования, научилась писать маслом.

23 мая 1842 года - отмечалось 25-летие со дня бракосочетания Государя Императора Николая I . В 7 часов вечера с площадки Арсенала выступил рыцарский кортеж, состоявший из 16 дам и 16 кавалеров. Кавалеры были в доспехах, изъятых из Арсенала, дамы в платьях XVI века. Император Николай Павлович и Цесаревич Александр Николаевич были в латах времен Максимилиана, а младшие Великие князья в костюмах пажей той же эпохи. Кортеж, предшествующий герольдами и музыкой, проехала парком, прибыл на площадку перед Александровским дворцом, которая еще не была в то время засажена куртинами сирени. Здесь была исполнена так называемая карусель, состоявшая из кадрили и других сложных эволюций в конном строю. Несколько лет спустя, по желанию Государя, Орас Верне написал картину, изображающую этот рыцарский праздник, находящуюся теперь в Гатчине.

Литератор П. П. Свиьин писал в очерке о Царском Селе: К Александровскому замку примыкает парк, обнесенный на несколько верст каменною стеною. Некогда Зверинец сей наполнен был стадами оленей и диких коз, сейчас же в нем можно видеть только несколько лам и две огромные черепахи, везенные прошлым летом из Бразилии на корабле Российско-Американской компании».Черепахи были с Галапогосских (Черепашьих) островов. О ламах не забыла упомянуть и Шуазель-Гуфье. Не очень сведущая в зоо-географии графиня поместила их родину на другую части света: «Недалеко от фермы - пишет она - находится которыми ходит человек, вывезший из Азии. Ламы дожили здесь до времени Николая II.

В этом же районе по проекту А. Менеласа было построено здание с домом для служителей. Конюшни предназнались для «лошадей царского седла, находящих на пенсионе». Французский писатель Анри Труайя (уроженец Москвы с русско-армянскими корнями) так с некоторой иронией описывает любовь Николая I к лошадям: «Среди всех представителей животного мира отдает предпочтение лошадям. Обожание столь велико, что в 30-х гг. на территории Александрийского парка в Царском Селе архитектор Менелас начинает строительство здания из красного кирпича, которое должно стать «домом престарелых» для лошадей, которые обладали когда-то исключительной привилегией - носить на своей спине представителя императорской фамилии. Эта образцовая конюшня в шутку названа близкими Его Величества «Дом инвалидов». Николай часто навещает этих старинных свидетелей своих «верховых подвигов». Когда один из них умирает от старости, он испытывает настоящее горе и приказывает, чтобы животное погребли неподалеку, на кладбище для лошадей, созданном по его инициативе. Кобылы и благородные жеребцы покоятся там под мраморными плитами с выбитыми на них именами каждого, датой рождения и смерти, основными достижениями и указанием имени августейшего хозяина. Царь может предаться размышлениям на могиле кобылы Виуты, скончавшейся в 1834 году, или черного мерина Гамлета, покинувшего мир в 1839-м. Этой страсти Николая к лошадям сопутствует не менее прихотливая любовь к собакам». Ион был не единственным Императором, организовавшем в Царском Селе места погребения своих собак:

Кладбище собак в "садике Императора Александра" - кладбище собак императорской семьи, некогда существовавшее во Фрейлинском садике, утеряно во время ВОв
Кладбище собак Екатерины II - утраченные захоронения собак императрицы у подножия Пирамиды в Екатерининском парке
Кладбище собак на Детском острове - сохранившееся до сей поры кладбище собак императорской семьми последнего императора Николая II

Территория бывшего Зверинца к этому времени окончательно превратилась в домашний парк. Император Николай I не особенно увлекался охотой и, в отличие от своего старшего брата Александра I или наследника Александра Николаевича, стрелял посредственно. Иногда он брался за ружье и в Царском Селе, чтобы пострелять ворон, о чем он, в частности, сообщал сыну Александру в письме от 2 (14) ноября 1838 года. А через 3 дня, в письме заметил, что вечером "ходил с ружьем на промахи".

III. РУССКИЕ ЦАРИЦЫ

Царские свадьбы
Жены Ивана Грозного
Двор царицы

ВЫВОДЫ

ВВЕДЕНИЕ

Несмотря на то что уже в X в. (со времен Ольги) Русь узнала и, можно сказать, признала деятельность женщины-правительницы, в отечественной истории не было подобных примеров вплоть до XVIII в. На протяжении многих веков русская женщина практически всегда находилась в тени мужчины. Возможно, именно по этой причине сегодня нам приходится говорить о скудности источников, которые помогли бы составить ясную картину жизни, быта и нравов женщины на Руси.

Если обратиться к восточнославянской мифологии, то уже там можно обнаружить некоторые противоречия, касающиеся женщины и отношения к ней. Так с Мокошью – единственным женским божеством в языческом пантеоне было связано не только благополучие девичьих судеб, но и плодородность земли, и хороший урожай. “Мать – сыра земля” - постоянный эпитет высшего женского начала. C другой стороны, малочисленные женские образы связаны с мокрым, темным, плохим, то есть они соотнесены с проявлением негативных качеств (например русалки, завлекавшие своим пением прохожих, которые могли упасть в воду и утонуть) .

В одном из старинных поучений приведен следующий отзыв о прекрасном поле: “Что есть жена? Сеть утворена прельщающи человека во властех светлым лицем убо и высокими очима намизающи, ногами играющи, делы убивающи. Многы бы уязвивши низложи, темже в доброти женстей мнози прельщаются и от того любы яко очень возгорается… Что есть жена? святым обложница, покоище змиино, диавол увет, без цвета болезнь, поднечающая сковрада, спасаемым соблазн, безисцельная злоба, купница бесовская” .

О женщине и ее положении в русском обществе повествуют многочисленные воспоминания иностранцев, которые появляются на Руси с конца XV в.. Но многие исследователи считают, что на утверждения о более высоком положении западноевропейской женщины по сравнению с “задворницей-московиткой” , определенную роль оказало влияние предвзятых взглядов иностранных путешественников, имевших целью противопоставить свою “развитую” и “культурную” страну варварской Руси.

В отечественной и зарубежной историографии бытует точка зрения, что в “истории русской женщины” эпохи средневековья имеется существенный рубеж – XVI в., после которого наступает “регрессивный период” в социальном статусе русской женщины. Его возникновению предшествует, по мнению Н. Колльман, появление “теремной системы” . Она считает, что затворничество было следствием “укрепления царской автократии и боярской элиты” , так как позволяло им “осуществлять контроль за политическими связями крупных родов и семей” (ограничивать круг знакомств, выдавать замуж в соответствии с задачами династических и политических связей и т.п.) . 1 У большинства же наших современников нормы поведения, семейных устоев, морали в XVI-XVII вв. ассоциируется с таким понятием, как “Домострой” .

“Домострой” - это домоводство, собрание полезных советов, поучений в духе христианской морали. Что касается семейных отношений, то “Домострой” предписывает главе семьи наказывать детей и жену в случае непослушания: жену не рекомендовалось бить палкой, кулаком “ни по уху, ни по виденью, чтобы она не оглохла и не ослепла, а только за великое и страшное ослушание… соимя рубашку плеткою вежливенько побить…” . Причем “побить не перед людьми, наедине поучити” . 2 Так как же и чем жили русские женщины в период затворничества и господства правил “Домостроя” ?

БЫТ ЗАМУЖНЕЙ ЖЕНЩИНЫ

Положение в семье

Дочерей отцы держали в строгости. До замужества мужчина должен был быть неизвестен девицам. Матери или няньки (в богатых семьях) обучали девочек шитью и различным домашним занятиям. Чем знатнее был род, тем больше строгости присутствовало в воспитании.

Если в крестьянском быту женщина и находилась под гнетом тяжелых работ, если на нее, как на рабочую лошадь и взваливали все, что было потруднее, то, по крайней мере, не держали взаперти.

В семьях же знатных девицы, погребенные в своих теремах, не смея показываться на свет, без надежды кого-нибудь полюбить, день и ночь и всегда в молитве пребывали и лица свои умывали слезами. Выдавая замуж девушку, не спрашивали о ее желании. Она сама не знала, за кого идет, не видела своего жениха до замужества. Сделавшись женою, она не смела никуда выйти из дома без позволения мужа, даже если шла в церковь, и тогда обязана была спрашиваться.

По законам приличия считалось предосудительным вести разговор с женщиной на улице. В Москве, замечает один путешественник, никто не унизится, чтоб преклонить колено перед женщиною и воскрутить пред нею фимиам. 1 Женщине не предоставлялось права свободного знакомства по сердцу и нраву, а если дозволялось некоторого рода обращение с теми, с кем мужу угодно было позволить, но и тогда ее связывали наставления и замечания: что говорить, о чем умолчать, что спросить, чего не слышать.

Встречалось, что муж приставлял к жене “шпионов” из служанок и холопов, а те, желая угодить хозяину, нередко перетолковывали ему все в другую сторону. Очень часто бывало, что муж по наговору любимого холопа бил свою жену из оного только подозрения. Специально для таких случаев у мужа висела плеть, исключительно для жены и называлась дураком. За ничтожную вину глава семейства таскал жену за волосы, раздевал донага и сек дураком до крови – это называлось учить жену. Иногда вместо плети использовались розги, и жену секли, как маленького ребенка.

Привыкшие к рабству, которое им суждено было влачить от пеленок и до могилы, русские женщины понятия не имели о возможности иметь другие права, и верили, что они, в самом деле, рождены для того, чтоб мужья их били, и сами побои были признаком любви.

Иностранцы рассказывали следующий любопытный анекдот, переходящий из уст в уста в различных вариациях. Какой-то итальянец женился на русской и жил с нею несколько лет мирно и согласно, никогда не бивши ее и не бранивши. Однажды она говорит ему: “За что ты меня не любишь?” “Я люблю тебя” , - сказал муж и поцеловал ее. “Ты ничем не доказал мне этого” , - сказала жена. “Чем же тебе доказать?” - спрашивал он. Жена отвечала: “Ты меня ни разу не бил” . “Я этого не знал, - говорил муж, - но если побои нужны, чтоб доказать тебе мою любовь, то за этим дело не станет” . Скоро после того он побил ее плетью и в самом деле заметил, что после того жена стала к нему любезнее и услужливее. Он поколотил ее и в другой раз, что она после того несколько времени пролежала в постели, но, однако, не роптала и не жаловалась. Наконец, в третий раз он поколотил ее дубиною так сильно, что она после того через несколько дней умерла. Ее родные подали на мужа жалобу; но судьи, узнавшие все обстоятельства дела, сказали, что она сама виновата в своей смерти; муж не знал, что у русских побои значат любовь, и хотел доказать, что любит сильнее, чем все русские; он не только из любви бил жену, но и до смерти убил. 1 Женщины говорили: “Кто кого любит, тот того лупит, коли муж не бьет, значит, не любит” , “Не верь коню в поле, а жене на воле” . Последняя пословица показывает, что неволя считалась принадлежностью женского существа. 2 В домашнем быту женщина не обладала какой-либо властью, даже в ведении хозяйства. Она не смела ни послать в подарок чего-нибудь другим, ни принять от другого, не смела даже сама без дозволения мужа съесть или выпить.

Редко дозволялось матери иметь влияние на детей своих, начиная с того, что знатной женщине считалось неприличным кормить грудью детей, которых поэтому отдавали кормилицам. Впоследствии мать имела над детьми надзора менее, чем няньки и дьяки, которые воспитывали господских детей под властью отца семейства.

Положение жены всегда было хуже, если у нее не было детей, но оно делалось в высшей степени ужасно, когда муж, наскучив ею, заводил себе на стороне любовницу. Тут не было конца придиркам, потасовкам, побоям; нередко в таком случае муж заколачивал жену до смерти и оставался без наказания, потому что жена умирала медленно, и нельзя было сказать, что он ее убил, а бить ее, хоть по десять раз на день, не считалось дурным делом. Случалось, что муж, таким образом вынуждал жену вступить в монастырь. Несчастная, чтобы избежать побоев, решалась на добровольное заключение, тем более, что в монастыре у нее было больше свободы, чем у мужа. Если жена упрямилась, муж мог нанять двух-трех лжесвидетелей, которые обвиняли ее в прелюбодеянии и тогда жену насильно запирали в монастырь.

Иногда жена, бойкая от природы, возражала мужу на побои бранью, часто неприличного содержания. Были примеры, когда жены отравляли своих мужей. Правда, за это их ждало суровое наказание: преступниц закапывали живыми в землю, оставляя снаружи голову, и держали в таком положении до смерти, им не давали есть и пить, и сторожа стояли при них, не допуская, чтобы кто-нибудь покормил женщину. Прохожим разрешалось бросать деньги, но эти деньги употреблялись на гроб для осужденной или на свечи для умилостивления Божьего гнева к ее грешной душе. Смертную казнь могли заменить на вечное заточение. Н. Костомаров приводит описание одного случая, когда двух женщин за отравление своих мужей держали трое суток по шею в земле, но так как они просились в монастырь, то их откопали и отдали в монастырь, приказав держать их порознь в уединении и в кандалах.

Некоторые жены мстили за себя доносами. Дело в том, что голос женщины (как и голос всякого, в том числе и холопа) принимали, когда речь шла о злоумышлении на особу царского дома или о краже царской казны.

Иностранцы рассказывают замечательное событие: жена одного боярина по злобе к мужу, который ее бил, доносила, что он умеет лечить подагру, которою царь тогда страдал; и хотя боярин уверял и клялся, что не знает этого вовсе, его истязали и обещали смертную казнь, если он не сыщет лекарства для государя. Тот в отчаянии нарвал каких попало трав и сделал из них царю ванну; случайно царю после того стало легче, и лекаря еще раз высекли за то, что он, зная, не хотел говорить. Жена взяла свое. 1 Из всего вышесказанного мы можем сделать некоторые выводы. Во-первых, девушку с детства готовили к тому, что из-под власти отца она перейдет под власть мужа. Во-вторых, в любых отношениях женщина считалась существом ниже мужчины. В-третьих, она практически не обладала ни гражданскими, ни экономическими правами.

Праздники

В XVI-XVII вв. порывы всякой веселости у высших сословий были подчинены правилам церковного порядка. И во время праздников, самыми почитаемыми из которых считались Рождество и Пасха, девушкам и женщинам позволялись некоторые “вольности” .

В крестьянском быту, помимо церковных, существовали и празднества, связанные с определенными сельскохозяйственными периодами.

Летом в праздники девицы и женщины водили хороводы и собирались, как правило, для этого близ селений. Русские пляски были однообразны: они состояли в том, что девицы, стоя в одном месте, притопывали, вертелись, расходились и сходились, хлопали в ладоши, выворачивали спину, подпирались руками в бока, махали вокруг головы расшитым платком, двигали в разные стороны головою, подмигивали бровями. Все эти движения делались под звуки какого-нибудь одного инструмента.

В высшем обществе пляска вообще считалась неприличной. По церковным воззрениям, пляска, особенно женская, почиталась душегубительным грехом. “О, злое проклятое плясание (говорит один моралист) о, лукавые жены многовертимое плясание! Пляшущи то жена прелюбодейца диавола, супруга адова, невеста сатанинина; ви бо любящи плясани бесчестие Иоану Предтече творят – со Иродьею неугасимый огнь и неусыпаяй червь осудить!” Даже смотреть на пляски считалось предосудительным: “Не зрите плясания и иные бесовских всяких игр злых прелестных да не прельщены будете, зряще и слушающе игор всяких бесовских; таковыя суть нарекутся сатанины любовницы” . 1 Любимым препровождением праздничного времени женского пола во всех классах был качели и доски. Качели сооружали следующим образом: к веревке прикреплялась доска, на нее садились, другие веревками качали. Женщины простого звания, посадские и крестьянки, качались на улицах, знатные – во дворах и садах. Качанье на досках происходило так: на бревно или доску две женщины становились по краям, подпрыгивая, подкачивали одна другую. Встречалось, что девушки и женщины качались на колесе.

Зимним увеселеньем было катанье на коньках по льду: делали деревянные подковы с узкими железными полосками.

Одежда

По русским понятиям XVI-XVII вв. красота женщины состояла из толщины и дородности. Женщина стройного стана не считалась красивой. Для того чтобы поправиться, представительницы слабого пола натощак выпивали водки. По словам Костомарова, русские любили женщин с длинными ушами, поэтому некоторые из них вытягивали себе уши специально. Русские женщины любили румяниться и белиться: “Женщины, сами по себе красивые, белились и румянились до того, что совершенно изменяли выражение своего лица и походили на размалеванных кукол. Кроме того, они размалевывали себе шею и руки белою, красною, голубою, и коричневою красками; окрашивали ресницы и брови и при том самым уродливым образом – чернили светлое, белили черное. Даже те из женщин, которые были хороши собою и сознавали, что они хороши и без разных посторонних прикрас, должны были белиться и румяниться, чтобы не подвергнуться насмешкам. При Михаиле Федоровиче одна русская боярыня, княгиня Черкасская, красивая собою, не хотела румяниться, так тогдашнее общество издевалось над нею; так силен был обычай; а между тем церковь его не оправдывала, и в 1661 году новгородский митрополит запрещал пускать в церковь набеленных женщин” . 2 Основу женского костюма по-прежнему составляла длинная рубаха, поверх которой надевали летник с длинными широкими рукавами (эти рукава назывались накапки) . В зависимости от социального статуса запястья рукавов рубахи и накапки, а также подол летника могли расшиваться как простыми нитями или тесемками, так и золотом, жемчугом. Цвета летников были различны. Упоминаются летники лазоревые, зеленые, желтые, но чаще всего красные.

Вдоль одежды, на передней стороне делался разрез, который застегивался по самое горло, потому что приличие требовало, чтобы грудь женщины была застегнута как можно плотнее.

Женский опашень шили, как правило, из сукна красных цветов; рукава были длины до пят, но пониже плеча были проймы, сквозь которые легко проходили руки, а остальная часть рукава висела.

В торжественных случаях женщины надевали на себя сверх обыкновенного наряда богатую мантию, называемую подволокою. Она делалась из шелковой материи и использовалась лишь боярынями.

Из верхней одежды распространены были шубы, которые в зависимости от покроя носили названия однорядок, охабней, ферязей.

Как правило, одежду кроили и шили дома, так как за стыд считалось для хорошего семейства отдавать одежду на сторону. Обычно при малейшей возможности муж не скупился приодеть свою жену.

Женщины любили украшать голову и вместе с тем прикрывать волосы (замужние) . По понятиям XVI-XVII вв., для замужней женщины считалось и стыдом, и грехом оставлять на показ свои волосы. Женщина боялась, чтобы кто-либо из членов семейства, исключая мужа, не увидел ее волос. Необходимо отметить, что для этого существовало достаточное количество головных уборов: волосники, подъубрусники, убрусы, кики, кокошники.

Как женщины, так и девицы носили серьги. Как только девочка начинала ходить, мать прокалывала ей уши и втыкала в них серьги или кольца. Самая обычная форма серег была продолговатой. Бедные женщины носили серьги медные, более зажиточные – серебряные и позолоченные. Что же касается богатых, то они предпочитали серьги золотые, украшенные алмазами и другими камнями.

На руках женщины носили зарукавья или браслеты, а на пальцах – перстни и кольца. Шея женщины или девицы была украшена множеством крестиков и образков.

III. РУССКИЕ ЦАРИЦЫ

Царские свадьбы

Практически все русские свадьбы проходили одинаково, и коренных различий в обычаях и порядке их проведения в разных социальных слоях не было. Единственная разница, пожалуй, заключалась в масштабах проведения свадебных пиршеств. Поскольку о царских свадьбах известно гораздо больше, чем о простонародных, в предыдущей главе данный вопрос не затрагивался.

Русские девушки выходили замуж очень рано, в 13-14 лет.

Царские свадьбы начинались смотром девиц. Из разных мест девиц боярских фамилий собирали, и царь выбирал себе ту, которая ему нравилась.

Иван Грозный приказывал князьям, боярам свозить дочерей своих девок. В Новгородской области из всех поселений помещики должны были свозить дочерей своих к наместнику и наместник обязан был их представлять к царю по требованию. Это была обязанность отцов, и кто оказывался виновным в непослушании, тот подвергался опале и даже казни.

При втором бракосочетании царя Алексея Михайлович, девицы были собраны в доме Артамона Сергеевича Матвеева, и царь смотрел на них в окошко из потаенной комнаты. Он выбрал трех и приказал доверенным женщинам освидетельствовать душевные и телесные достоинства. И потом уже из этих трех выбрал Наталью Кирилловну. Непосредственный выбор будущей жены происходил воочию. Это было характерно только для царских свадеб (в народе жених и невеста могли увидеть друг друга лишь на свадьбе. До этого девушку видели только родственники жениха) . Царь подходил к своей избраннице и отдавал ей ширинку (платочек) , расшитую золотом и перстень с драгоценными камнями.

Избранную царскую невесту брали во дворец, облекали в роскошные одежды (платье Натальи Кирилловны, когда ее взяли во двор, было так вышито жемчугом, что от его тяжести у нее разболелись ноги) , нарекали царевною.

Первая невеста Алексея Михайловича упала в обморок при первом появлении перед царем, так как ей слишком туго затянули убрус. Вся семья девушки была обвинена в том, что желала прекратить царский род, давая ему в жены больную девицу.

Но до самого брака она жила в совершенном отчуждении от царя. Царь до бракосочетания мог только однажды видеть невесту.

Накануне венчания объявлялся пир. Царь сидел с невестою за одним столом (лицо царицы было закрыто) и все гости приносили им дары. Если говорить о простых свадьбах, то здесь подобные пиры заменялись гуляниями у невесты и у жениха по отдельности.

Во время свадебных приготовлений царь-жених собирался в одной из палат, царица – в другой. Сначала царица шла в Грановитую палату, священник крапил место, куда она садилась. Рядом, на место жениха, садили какого-нибудь знатного боярина. Когда все это было устроено, посылали дать знать об этом царя. Царь отправлял сначала нареченного отца, который бил челом будущей государыне и садился. Прибывши в палату, царь подходил к своему месту, и боярина, сидящего рядом с невестой поднимали за руки и уводили (в простонародных свадьбах лицу, сидящему рядом с невестой, должны были дать откуп) .

Венчание происходило после обедни. После венчания невесту раскрывали и священник читал новобрачным поучение: в нем, обыкновенно, наставлял их ходить часто в церковь, слушаться духовников, хранить посты и праздники. Жена в знак повиновения припадала к ногам супруга и касалась челом его сапога.

Царица отправлялась в свои покои, а царь объезжал свои владения в округе. После возвращения царь приглашал жену и гостей к столу.

Царские свадебные тожества продолжались несколько дней. На второй день устраивался княжеский стол, на третий – стол от царицы.

2. Жены Ивана Грозного Везде мужи управляют мужами, а мы, которые управляем всеми мужами, находимся под управлением наших жен Катон Старший “Домострой” был написан во время правления Ивана IV. Его управление государством сопровождалось чудовищным террором. Соблюдались ли необходимые нормы поведения царем и его женами?

С. Горский в своем труде “Жены Иоанна Грозного” приходит к выводу, что все перемены в настроении царя, а следовательно, и перемены в политике зависели от семейного положения Ивана Грозного и от того, на ком он был женат в данный период времени.

Как известно, Иван IV официально был женат три раза, и два его брака церковь не признала.

Первой женой семнадцатилетнего царя стала Анастасия Захарьина. Род Захарьиных не был знатным, но Анастасия пленила Ивана своей красотой. Боярышни, собранные со всего царства, кокетливо улыбаясь, так или иначе старались обратить на себя внимание царя, а он выбрал Захарьину, скромность которой вызывала насмешливые улыбки. 1 В народе Анастасию Захарьину прозвала “Милостивой” за то, что во время пожара в Москве она помогала населению всем, чем могла. Она с разрешения своего мужа отдала почти все свои украшения.

Первые два года четырнадцатилетней брачной жизни можно было назвать счастливыми: царь прекратил свои жестокие забавы, в государственном управлении введена Рада. Но спустя некоторое время Ивану Грозному опостылела семейная жизнь и он продолжил свои холостяцкие нравы.

После смерти Анастасии, родившей ему двух сыновей, Иван IV горевал недолго и уже через пару недель устроил роскошный пир. По стране вновь прокатилась волна казней.

Менее чем через год русскому народу была представлена новая государыня Мария Темрюковна (дочь черкесского князя Темрюка) . Эта царица являлась полной противоположностью доброй Анастасии. Выросшая среди кавказских гор, привыкшая к охоте и опасностям, она жаждала бурной жизни. Тихая теремная жизнь ее не удовлетворяла. Мария охотно появлялась в сольной палате, с восторгом присутствовала на медвежьих травлях и даже, к ужасу бояр, с высоты кремлевских стен наблюдала за публичными казнями. Она не только не удерживала Ивана Грозного от кровавых расправ, но сама толкала его на них. Старый советник и любимец царя, боярин Адашев осмелился заметить царю, что не пристало московской царице присутствовать на забавах и лазить на крепостные стены. На другой день Алексей Адашев был отправлен в ссылку (его обвиняли в злом умысле против царицы) .

Чтобы покрепче привязать к себе царя, Мария потакала его наклонностям к разврату. Она окружила себя красивыми девушками и сама указывала на них царю.

Как замечает С. Горский, опричнина на Руси возникла как раз в это время.

За 9 лет и Мария надоела царю, к тому же он ее заподозрил в заговоре, поэтому ее смертью он не был огорчен.

Бояре, видя, в каком запустении находится страна, решили уговорить царя заключить новый брак. Опыт прошлого показывал, что женитьба оказывала определенное влияние на Ивана Грозного. Царь охотно согласился вступить в новый брак. Был объявлен традиционный смотр девиц. Марфа Сабурова – имя новой избранницы. Через две недели после свадьбы Марфа скончалась. Ее смерть искренне опечалила Ивана IV. Две недели царь провел в уединении, за это время заметно постарел и осунулся.

Через год Иван Грозный объявил о своем намерении жениться в четвертый раз.

Для того чтобы брак одобрила церковь, он поклялся, что Марфа Сабурова так и не стала его настоящей женой и умерла девственницей.

Епископам пришлось признать странный брак царя с Анной Колтовской. Она во многих отношениях была похожа на Марию Темрюковну. Анна умела занимать своего государя, и он целые дни проводил в тереме царицы, где всегда толпились красивые девушки, готовые в любую минуту плясать и развлекать царя.

Анна вела систематическую борьбу против опричнины. Она вышла замуж в 18 лет. По понятиям того времени, она была уже “перестарком” . Иоанн выбрал ее только потому, что вся ее фигура дышала страстью. Но в глубине души она таила глубокую ненависть к царю. Анна когда-то любила, но ее избранник, князь Воротынский, чем-то не угодил князю Вяземскому и был замучен. Анна, пользуясь своим влиянием на царя, медленно, но верно уничтожала опричнину. За один год, в течение которого Иоанн находился под влиянием жены, были казнены или сосланы все главари опричнины. 1 Но и саму Анну ждала тяжелая участь. Она была помещена в один из монастырских склепов, где прожила еще 54 года.

После Анны у царя были еще две жены, которых церковь не признала. Одна из них была казнена, а второй удалось пережить своего государя.

3. Двор царицы Двор царицы в XVI-XVII вв. состоял только из женщин, за исключением нескольких пажей, не старше 10 лет. Первое место здесь принадлежало боярыне, которая берегла казну и смотрела за постелью. На втором месте стояла кравчиня, наблюдавшая за всем персоналом двора. Она управляла обширным штатом мастериц, отдавала приказы постельницам и по очереди с ними спала в опочивальне царицы. Она же сопровождала государыню во время ее редких выездов. В таких случаях постельницы превращались в амазонок и верхом на лошадях сопровождали коляску царицы.

Самой большой и светлой комнатой в отведенной для государыни части дворца была рабочая комната. К ней примыкали светлицы. В них помещалось до полусотни женщин, шивших белье – белошвей, и вышивавших золотом – золотошвей.

Царица и ее приближенные, как правило, не имели права выходить из женской половины дворца. Лишь в царствование Алексея Михайловича, известного своим мягким характером, его сестры, Татьяна и Анна, осмеливались просить государя об этом. Необходимо отметить, что бояре постоянно выражали свое недовольство по поводу того, что царь позволяет много вольностей своим бойким сестрам.

Обедали царицы также на своей половине с детьми и без царя. После обеда в покоях царицы наступала тишина, так как она отправлялась спать. Вообще на Руси не спать после обеда считалось ересью.

IV. ВЫВОД На протяжении XVI-XVII вв. положение женщины практически не изменилось, хотя во время правления Алексея Михайловича наблюдались некоторые послабления в отношении женщин. Тем не менее, по большей части женщины продолжали находиться в своих теремах, не занимаясь общественными делами, не имея возможности проявлять инициативу в чем бы то ни было.

Необходимо отметить также, что “освобождение” женщин находило преграду со стороны боярства.

Но несмотря на это царские жены, находясь в отдалении от государственного управления, при наличии желания могли повлиять на мнение мужа-государя.

Учитывая то, что в рассматриваемый период все сферы частной и общественной жизни были так или иначе были связаны с церковными учениями, женщины не тяготились своим положением и воспринимали все как должное.

Одной из причин того, что на Руси уже с XVIII века женщины вышли из теремов можно считать появление иностранцев, которое начиналось именно с конца XV - начала XVI веков.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Костомаров Н. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. - М., 1993.
Пушкарева Н. Л. Женщины Древней Руси. - М., 1989.
Женщина в античном мире / Сб. статей. - М., 1995.
Ларингтон К. Женщины в легендах и мифах. - М., 1998.
Горский С. Жены Иоанна Грозного. - Днепропетровск, 1990.
Валишевский К. Иван Грозный. - М., 1989.
Забылин М. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. - Симферополь, 1992.
Хрестоматия по истории России / В 4-х т., т. 1. Сост. И. В. Бабич и др. - М., 1994.