Взятие дворца в кабуле. Участники штурма дворца амина рассказывают

Однако этот вечер неверно считать первым эпизодом начавшейся эпопеи. Скорее он был кульминацией событий, случившихся гораздо раньше. В течение многих лет я расспрашивал об этих событиях лиц, непосредственно к ним причастных. Так что перед вами, если хотите, некий опыт эксклюзивного политического расследования.

Агент ЦРУ?

Осенью того памятного года силовые структуры и спецслужбы Советского Союза в Кабуле были представлены более чем широко. Уже тогда, задолго до ввода войск, там открыто работали представительства КГБ и МВД, а наши военные советники присматривали едва ли не за каждым афганским майором. В Афганистан регулярно наведывались самые крупные генералы из минобороны, с Лубянки, а также высшие партийные чины со Старой площади. Кроме того, там давно и активно шуровали резидентуры внешней разведки и ГРУ, имевшие надежные источники во всех структурах афганского общества, на всех этажах власти.

То есть Москва не испытывала дефицита информации о том, что происходит за Пянджем, и вполне могла влиять на ситуацию.

Случившийся в апреле 78-го переворот привел к власти Народно-демократическую партию, находившуюся под сильным влиянием КПСС. С одной стороны - это порадовало наших вождей, с другой - принесло им головную боль, потому что афганские товарищи тут же начали буквально загрызать друг друга, в партии развернулась жестокая фракционная борьба, при этом обе группировки наперегонки клялись в любви и верности "советским друзьям". Кто там из них ближе к истинному марксизму, кто прав, на кого поставить? Самое интересное заключается в том, что и наши ответственные лица из разных ведомств, курировавшие афганские дела, понемногу размежевались: многие военные стали симпатизировать "халькистам" (Тараки, Амин), а офицерам Лубянки приглянулось крыло "парчам" (Кармаль, Наджибулла).

Все сильно осложнилось в сентябре, когда премьер-министр Амин сначала изолировал, а затем уничтожил генсека и главу государства Тараки. Теперь сам Амин стал главным в Афганистане. После этого репрессии против "отступников" внутри партии стали еще ожесточеннее. И все яснее давала о себе знать другая беда: отряды исламских партизан - пока еще плохо вооруженные и разрозненные - то и дело атаковали органы власти на местах, подступая к Кабулу. Над апрельской революцией нависла серьезная опасность.

Борис Пономарев,
тогда секретарь ЦК КПСС, кандидат в члены Политбюро:

Наши чекисты подозревали Амина в связях с американской разведкой. Возможно, их настораживало то, что он когда-то учился в США. Летом и осенью 1979 года к нам все чаще стали поступать сведения о том, что Амин беспощадно расправляется с "парчамистами" и вообще с неугодными людьми. Революция из-за этого представала в каком-то неприглядном свете. Наше руководство решило, что так нельзя.

А. К. Мисак,
тогда министр финансов Афганистана :

Нет, Амин никогда не был агентом ЦРУ. Он был коммунистом. Он очень любил Сталина и даже старался ему подражать. Не могу отказать ему в таланте крупного организатора, правда, оговорюсь, что прогресса во всем он стремился добиться очень быстро, прямо сейчас. Был тщеславен: например, снимался в художественном фильме, играя в нем роль героя подполья, то есть самого себя.

Ш.Джаузджани,
тогда член политбюро ЦК НДПА:

Портрет Амина не напишешь только одной краской. Он был человеком мужественным, полным энергии, весьма общительным и популярным. В политике занимал крайне левые позиции. Догматик. Всячески способствовал своему культу и был абсолютно нетерпим к инакомыслию, искоренял его беспощадно. Он преклонялся перед своим учителем Тараки, но как только тот оказался препятствием на его пути, уничтожил учителя без промедления. Предлагал устроить Афганистан по советскому образцу, настаивал на включении в нашу конституцию тезиса о диктатуре пролетариата. Ваши же советники сумели отговорить его от такой очевидной глупости.

Александр Пузанов,
тогда советский посол в Кабуле :

Амин... Это, я вам скажу, умный был человек. Энергичный, исключительно работоспособный. Я знал его как военного, государственного и политического деятеля. С мая 1978-го по ноябрь 1979 года практически дня не проходило, чтобы мы не встречались. Тараки считал его самым способным и преданным учеником, был влюблен в него. И при всем этом он - жестокий и беспощадный палач. Когда мы поняли, что репрессии Амина уже не остановить, дали об этом предельно-откровенную шифротелеграмму в Центр.

Генерал-майор Александр Ляховский,
тогда офицер Генштаба :

Однажды я спросил бывшего директора ЦРУ адмирала Тернера: "Был ли Амин вашим агентом?" Он, как и положено по правилам игры, ушел от прямого ответа, сказал только, что "американцам приписывают столько дел, сколько они просто не в состоянии сделать". Что же касается моего мнения, то я сомневаюсь в прямой работе афганского руководителя на американскую разведку.

Да, если Амин и был чьим-то агентом, то скорее всего сотрудничал с КГБ, как, впрочем, и все остальные заметные фигуры в НДПА. В картотеке нашей внешней разведки он фигурирует под оперативным псевдонимом Казем. Но тучи над ним - особенно после убийства Тараки - сгущались. Брежнев был не просто раздосадован внезапной сменой власти в Кабуле, он был взбешен. Леонид Ильич совсем недавно, в сентябре, принимал афганского генсека в Москве, обнимался с ним, обсуждал планы по строительству светлого будущего, а тут возникает какой-то авантюрист Амин, и теперь с ним надо будет лобызаться и обсуждать планы. Нет, так не годится. Брежнев, конечно, направил приветственную телеграмму новому лидеру (о, лукавые правила аппаратной жизни!), но в Москве уже вызревали планы по решительному "исправлению ситуации".

Убить нельзя помиловать

12 ноября 1979 года высшие советские руководители (только члены политбюро и один кандидат - Б.Н. Пономарев) провели секретное совещание, на котором одобрили план Андропова по устранению Амина. Осторожные вожди, понимая всю деликатность момента, поручили вести протокол своей сходки секретарю ЦК товарищу Черненко. Это единственный случай, когда поистине судьбоносное решение зафиксировано от руки, в одном экземпляре и таинственно озаглавлено "К положению в "А".

В этой бумаге не шла речь о вводе войск, их вначале предполагалось выдвинуть к границе и развернуть там на всякий случай. Саму же операцию по смене власти планировалось провести имеющимися в Афганистане силами и средствами. С этой поры дни Амина были сочтены.

Но сначала следовало зачистить "поляну".

Александр Пузанов:

Вдруг я получил телеграмму за подписью Громыко: "Учитывая ваши неоднократные просьбы об освобождении от должности посла в Кабуле, вы переводитесь на другую работу". Странно, я никаких просьб не высказывал. Ну, да что там говорить... Все было ясно. 21 ноября вылетел в Союз.

***

Скорее всего, неожиданный отзыв Пузанова был чисто отвлекающим маневром, поскольку Амин, считавший его другом "парчамистов", много раз просил заменить нашего дипломата на другого, более покладистого. Вот и пошли ему навстречу, чтобы убаюкать, развеять подозрения. А посольство теперь возглавил бывший секретарь Татарского обкома Ф.А. Табеев, который, вручив Амину свои верительные грамоты, тут же принялся обсуждать с афганским руководителем детали его предстоящего официального визита в Москву. Амин давно просил о таком визите, и вот теперь советская сторона дала согласие (еще один отвлекающий маневр).

Фикрят Табеев:

Амин испытывал явную неприязнь к нашим среднеазиатским республикам, где, по его мнению, слишком затянули со строительством социализма. Говорил: "Мы управимся лет за десять". Однажды он не удержался от плохо скрытой угрозы: "Я надеюсь, вы извлечете правильные уроки из деятельности своего предшественника". Почти за месяц моей новой работы ничего особенного не произошло. Мы готовили визит Амина в Москву. Все наши ведомства, представленные тогда в Афганистане, поддерживали аминовское руководство.

***

Причем многие поддерживали не просто формально, а с явной симпатией к новому афганскому лидеру. Среди них были - главный военный советник генерал-лейтенант Л.Н. Горелов и советник при главпуре генерал-майор В.П. Заплатин.

Лев Горелов:

Когда Андропов поинтересовался моим мнением об Амине, я сказал так: "Волевой, работоспособный, но в то же время хитрый и коварный. Провел ряд репрессий. Неоднократно просил ввести в Афганистан советские войска, в том числе для личной охраны. Очень хочет встретиться с Брежневым". Видимо, мои оценки не понравились. В начале декабря я был отозван в Москву. Впали в немилость также другие военачальники, которые не разделяли мнение руководства - особенно по поводу возможного ввода нашего контингента: начальник Генштаба Огарков, командующий Сухопутными войсками Павловский.

Василий Заплатин:

На совещании у министра обороны Устинова в октябре мы доложили, что Амин с уважением относится к Советскому Союзу, что надо иметь в виду его большие возможности и использовать их в наших интересах. О вводе войск речь не заходила. Мы подтвердили, что афганская армия сама в состоянии противостоять мятежным силам. А 10 декабря меня вновь вызвали в Москву, причем, можно сказать, обманом коварно выманили из Кабула. Звонит по закрытой связи один генерал из Генштаба и говорит: "Ваша дочь обратилась в ЦК КПСС с просьбой о встрече с отцом, то есть с вами. Ее просьба удовлетворена. Вам следует немедленно вылететь в Москву. Самолет за вами уже направлен". Обратно в Афганистан я уже не вернулся.

***

Теперь в афганской столице остались только те наши люди, которые без колебаний выполнили бы любой приказ Центра. "Первыми скрипками", несомненно, были представители Лубянки: советник председателя - генерал Б.С. Иванов, заместитель начальника Первого главного управления (внешняя разведка) - генерал В.А. Кирпиченко, руководитель представительства КГБ в ДРА - генерал Л.П. Богданов, резидент В.И.Осадчий. Чуть позже к ним присоединится шеф Управления нелегальной разведки и спецопераций - генерал Ю.И. Дроздов. От минобороны операцию готовили новый главный военный советник С.К. Магометов, зам. командующего ВДВ Н.Н. Гуськов и представитель Генштаба Е.С. Кузьмин.

Те самые "имеющиеся в Афганистане силы и средства", которыми надлежало устранить неугодный режим, базировались в столице и на авиабазе Баграм и представляли собой отряд спецназа ГРУ (знаменитый "мусульманский батальон"), парашютно-десантный батальон, группы спецназа КГБ и человек пятьдесят пограничников, охранявших наше посольство. Правда, в начале декабря высадился еще один батальон десантников.

10 декабря на коллегии минобороны Д.Ф. Устинов поручил Генштабу сформировать новую армейскую группировку - будущую 40-ю армию или, как ее вначале называли для маскировки, "ограниченный контингент". Параллельно готовили к восхождению на престол Бабрака Кармаля и его команду, ядро которой составляли "парчамисты". В Чехословакию, где Кармаль скрывался от киллеров Хафизуллы Амина, был спешно направлен специальный человек с Лубянки. В ноябре в Москву из Чехословакии, Югославии и Болгарии свезли весь костяк будущего нового руководства Афганистана.

Плотно окруженный советскими товарищами - советниками, охранниками, поварами, врачами, Амин активно готовился к визиту в Москву и долгожданной встрече с Леонидом Ильичем Брежневым. Ему не могло померещиться и в страшном сне, что другие советские товарищи совсем по-иному представляют себе ближайшее будущее афганского руководителя. Приговор уже был вынесен, до казни оставались считанные часы.

История отравлений

Александр Ляховский:

Амина и его племянника Асадуллу, руководившего службой безопасности КАМ, планировалось нейтрализовать с помощью заранее внедренного в их окружение агента. Он должен был подмешать в их пищу спецсредство. Рассчитывали, что, когда оно начнет действовать, во дворце поднимется паника, наши подразделения выдвинутся из Баграма и под шумок сделают свое дело. В полдень 13 декабря мероприятие с использованием спецсредства было проведено. Подразделениям дали команду на захват объекта "Дуб" (дворец Арк в центре Кабула, где тогда была резиденция главы государства). Но вскоре последовала команда "Отбой". Дело в том, что на Амина яд не подействовал совершенно, а его племянник почувствовал себя плохо лишь на следующее утро. Асадуллу отправили на лечение в СССР. После смены власти он оказался вначале в Лефортовской тюрьме, а затем был депортирован в Афганистан и расстрелян "парчамистами". Что же касается Амина, то впоследствии эксперты объяснили, будто яд был нейтрализован кока-колой. Кстати, когда генерал Богданов доложил о случившемся конфузе Андропову, тот вызвал своего зама, курировавшего науку и технику, и велел срочно поправить дело с этими так называемыми "спецсредствами".

***

Возможно, та неудача спасла тогда жизнь не только двум афганцам, но и многим нашим офицерам и солдатам. Ведь на дворец, который охраняли две тысячи отборных гвардейцев, нацелили буквально горстку десантников и спецназовцев. В Москву пошла телеграмма от представителей КГБ и минобороны о том, что имеющимися силами устранить Амина нельзя. Требуется войсковая поддержка.

Б.Кармаля и его соратников скрытно отправили обратно в СССР. До лучших времен. Следующая попытка была назначена на 27 декабря.

К тому времени Амин перебрался на окраину столицы в только что отремонтированный немцами специально для него дворец Тадж-Бек, стоявший на вершине невысокого холма. К дворцу под видом его охраны заранее подтянули наших десантников, "мусульманский батальон" и спецназовцев. Сил на этот раз было предусмотрено гораздо больше. Но сценарий и теперь оставался прежним: сначала - яд, потом - штурм.

Шах Вали,
тогда член Политбюро ЦК НДПА, министр иностранных дел :

27 декабря Амин пригласил все высшее руководство страны к себе на обед. Формальным поводом стало возвращение из Москвы секретаря ЦК Панджшери, который доложил, что советские товарищи обещали оказать Афганистану широкую военную помощь. Амин при этом торжествующе обвел глазами гостей: "Все идет прекрасно. Я постоянно связываюсь по телефону с товарищем Громыко, и мы сообща обсуждаем вопрос, как лучше сформулировать для мира информацию об оказании нам военной поддержки". После вторых блюд гости перешли в соседний зал, где был накрыт чайный стол. И тут случилось необъяснимое: почти одновременно все почувствовали себя худо: люди валились с ног и буквально отключались.

А.К. Мисак:

Я еще, помню, обеспокоено спросил Амина: "Может быть, нам что-то в еду подсыпали? Кстати, кто у тебя повар?" - "Не волнуйся,- ответил хозяин. - И повар, и охрана у меня советские". Но сам Амин тоже имел очень бледный вид. Только один Панджшери с удивлением взирал на наши мучения: он - единственный из всех почти ничего не ел, потому что соблюдал тогда диету.

Александр Шкирандо,
тогда переводчик в группе военных советников:

Я в тот день был с афганцами во дворце. Разговаривали, пили чай. После обеда, уже на выходе, встречаю своего соседа по дому Мишу Шкварюка - он военврач, служил советником у начальника кабульского госпиталя. "Миша, ты куда?" - "Да вот пригласили к товарищу Амину. Что-то нехорошо ему". А с Мишей еще два советских врача и медсестры наши. Они фактически Амина тогда спасли: промыли ему желудок, сделали капельницы, ввели физраствор. Но это "спецсредство", видно, и меня как-то задело: к вечеру температура поднялась до 40 градусов, еле откачали. Потом по госпиталям валялся больше трех месяцев.

Генерал-полковник Валерий Востротин,
тогда командир десантной роты :

Где-то в середине декабря нашу 9-ю роту вместе с "мусульманским батальоном" перевели поближе к дворцу Тадж-Бек якобы для охраны Амина. 27 декабря нас собрал генерал Дроздов из КГБ. "Амин - это агент ЦРУ, - сказал он. - Ваша задача уничтожить его и не допустить подхода ко дворцу верных ему сил". Плеснули нам водки по чуть-чуть. Время "Ч" несколько раз переносилось. Наконец, в 19.30 я услышал сигнал "Шторм-333". Сели в боевые машины и начали выдвигаться к объекту.

Шах Вали:

К моменту штурма во дворце, кроме афганцев, находились ваши медики, переводчики, а также советники из КГБ, отвечавшие за безопасность Амина. Насколько я знаю, один врач был убит. Погибла моя жена. Убили маленьких сыновей Амина, а его дочь ранили. Убили и еще многих. Но ведь все эти люди, а также сам Амин и его окружение могли сдаться без единого выстрела. Ночью кабульское радио сообщило, что по решению революционного суда Амин приговорен к смертной казни и приговор приведен в исполнение. А утром меня арестовали.

Александр Ляховский:

Находившиеся во дворце советские врачи попрятались кто куда мог. Сначала думали, что напали моджахеды или сторонники Тараки. Только позже, услышав русский мат, поняли, что действуют свои. Врачи увидели Амина, который шел по коридору, весь в отблесках огня. Был он в трусах и майке, держа в высоко поднятых, обвитых трубками руках, словно гранаты, флаконы с физраствором. Военврач - полковник Алексеев, выбежав из укрытия, первым делом вытащил иглы, прижал пальцами вены, чтобы не сочилась кровь, затем довел Амина до бара. Но тут послышался детский плач, откуда-то из боковой комнаты, размазывая слезы, вышел пятилетний сынишка генсека. Увидев отца, бросился к нему, обхватил за ноги. Амин прижал его голову к себе, и они вдвоем присели у стены.

***

Здесь, у этой стены, диктатор и нашел свою смерть. Врачи спрятались в конференц-зале. Алексеев уцелел, а вот другому полковнику - Кузнеченкову не повезло: какой-то спецназовец, заскочив в зал, дал вслепую очередь из автомата и сразил врача наповал.

Бой во дворце продолжался 43 минуты. Группы "Зенит" и "Гром" потеряли убитыми четырех, "мусульманский батальон" и десантники - четырнадцать человек. Кстати, большая часть из них погибла по недоразумению: пришедшая на подмогу 103-я дивизия, не разобравшись в ситуации, открыла огонь по своим. Все завершилось, когда по рации генералу Дроздову доложили: "Главному - конец".

Впрочем, все только начиналось. Но мы этого еще не знали.

Андрей Александров-Агентов,
тогда помощник Л.И. Брежнева :

Утром 28 декабря я звоню Андропову: "Юрий Владимирович, как будем реагировать на последние просьбы афганского руководства? Что ответим Амину?" А он мне: "Какому Амину? Там со вчерашней ночи уже Кармаль. И наши войска в Кабуле".

Вдова Амина и их дочь, отсидев несколько лет в кабульской тюрьме, затем выехали в СССР. Они хотели жить только в этой стране, которую так боготворил муж и отец. Дочь окончила Ростовский мединститут.

Во дворце Тадж-Бек после его капитального ремонта размещался штаб нашей 40-й армии. Затем он сильно пострадал в ходе междоусобных боев в Кабуле и особенно при талибах. Сейчас дворец находится в зоне ответственности канадских войск, которые обещают его реставрировать.

Есть всего несколько операций спецслужб, вписанных золотом в историю. Эта операция была проведена силами КГБ и Советской армии в Тадж-беке - дворце афганского лидера Хафизуллы Амина.
27 декабря 1979 года в 19:30 началась силовая фаза - в бой пошли спецназ КГБ, спецназ ГРУ и специальный мусульманский батальон.

В начале декабря на военно-воздушную базу в Баграме прибыла специальная группа КГБ СССР “Зенит” (по 30 человек в каждой), а 23 декабря была переброшена спецгруппа “Гром” (30 чел). Под этими кодовыми названия они действовали в Афганистане, в Центре же они назывались по-другому. Например, группа “Гром” — подразделение “А”, в последующем получившее широкую известность как “Альфа”. Уникальная группа “А” была создана по личному указанию Ю.В. Андропова и готовились для осуществления антитеррористической деятельности. Им помогали мусульманский батальон - 520 человек и рота ВДВ - 87 человек.

Система охраны дворца Тадж-Бек была организована тщательно и продуманно. Внутри дворца несла службу личная охрана Хафизуллы Амина, состоявшая из его родственников и особо доверенных людей. Они и форму носили специальную, отличную от других афганских военнослужащих: на фуражках белые околыши, белые ремни и кобуры, белые манжеты на рукавах. Жили они в непосредственной близости от дворца в глинобитном строении, рядом с домом, где находился штаб бригады охраны (позже, в 1987— 1989 годах, в нем будет размещаться Оперативная группа МО СССР). Вторую линию составляли семь постов, на каждом из которых располагалось по четыре часовых, вооруженных пулеметом, гранатометом и автоматами. Смена их производилась каждые два часа.
Внешнее кольцо охраны образовывали пункты дислокации батальонов бригады охраны (трех мотопехотных и танкового). Они располагались вокруг Тадж-Бека на небольшом удалении. На одной из господствующих высот были закопаны два танка Т-54, которые могли беспрепятственно прямой наводкой простреливать из пушек и пулеметов местность, прилегающую ко дворцу. Всего в бригаде охраны насчитывалось около 2,5 тысячи чел. Кроме того, неподалеку располагался зенитный полк, на вооружении которого находилось двенадцать 100-мм зенитных пушек и шестнадцать зенитных пулеметных установок (ЗПУ-2), а также строительный полк (около 1 тыс. человек, вооруженных стрелковым оружием). В Кабуле находились и другие армейские части, в частности, две дивизии и танковая бригада.

Главная роль в начальный период советского военного присутствия в ДРА отводилась силам “специального назначения”. Действительно, фактически первой боевой акцией в операции “Шторм-333”, которую осуществили 27 декабря группы спецназа КГБ СССР и войсковые подразделения армейского спецназа стал захват дворца Тадж-Бек, где размещалась резиденция главы ДРА, и отстранение от власти Хафизуллы Амина.
Нападающие были одеты в афганскую форму с белыми нарукавными повязками, паролем опознавания свой-чужой был окрик «Яша - Миша».

Мусульманский батальон был создан из солдат и офицеров выходцев Средней Азии (таджиков, узбеков, туркмен). При отборе особое внимание уделялось физической подготовке, привлекались только отслужившие пол года или год, в основе лежал принцип добровольности, но если специалистов не хватало, хорошего военспеца могли зачислить в отряд и без его согласия.

С утра 27 началась конкретная подготовка к штурму дворца Х. Амина. У сотрудников КГБ был детальный план дворца (расположение комнат, коммуникаций, электросети и т. д.). Поэтому к началу операции “Шторм-333” спецназовцы из “мусульманского” батальона и спецгрупп КГБ досконально знали объект захвата: наиболее удобные пути подхода; режим несения караульной службы; общую численность охраны и телохранителей Амина; расположение пулеметных “гнезд”, бронемашин и танков; внутреннюю структуру комнат и лабиринтов дворца Тадж-Бек; размещение аппаратуры радиотелефонной связи и т.д. Перед штурмом дворца в Кабуле спецгруппа КГБ должна была взорвать так называемый “колодец”, а фактически центральный узел секретной связи с важнейшими военными и гражданскими объектами ДРА. Готовились штурмовые лестницы, экипировка, оружие и боеприпасы. Главное — секретность и скрытность.
Утром 27 декабря Ю. Дроздов и В. Колесник по старому русскому обычаю перед боем помылись в бане и сменили белье. Затем еще раз доложили о готовности каждый своему руководству. Б.С. Иванов связался с Центром и доложил, что все готово. Затем он протянул трубку радиотелефона Ю.И. Дроздову. Говорил Ю.В. Андропов: " Ты сам пойдешь? Зря не рискую, думай о своей безопасности и береги людей”. В. Колеснику тоже еще раз напомнили, чтобы зря не рисковал и берег людей.
Отряд, который из-за своей численности и получил название батальона, состоял из 4 рот. Первая рота получила на вооружение БМП-1, вторая и третья БТР-60пб, четвертая рота была ротой вооружения, она имела в своем составе взвод АГС-17 (только появившийся в войсках), взвод реактивных пехотных огнеметов «Рысь» и взвод саперов. Отряд имел все соответствующие тыловые подразделения: взводы автомобильного и матобеспечения, связи, дополнительно батальону был придан взвод ЗСУ «Шилка».

К каждой роте был прикреплен переводчик, но, учитывая национальный состав, их услуги почти не использовались, все таджики, половина узбеков и часть туркменов знали фарси - один из основных языков Афганистана. Курьез вышел только с вакансией офицера-зенитчика, найти необходимого человека нужной национальности не удалось и на эту должность взяли темноволосого русского капитана Паутова, который, когда молчал, не выделялся в общей массе. Отряд возглавил майор Х. Халбаев.

Во время обеда Генсек НДПА и многие его гости неожиданно почувствовали себя плохо. Некоторые потеряли сознание. Полностью “отключился” и Х. Амин. Его супруга немедленно вызвала командира президентской гвардии Джандада, который начал звонить в Центральный военный госпиталь (Чарсад Бистар) и в поликлинику советского посольства, чтобы вызвать помощь. Продукты и гранатовый сок были немедленно направлены на экспертизу. Подозреваемые повара задержаны. Усилен режим охраны. Однако основным исполнителям этой акции удалось скрыться.
Х. Амин лежал в одной из комнат, раздетый до трусов, с отвисшей челюстью и закатившимися глазами. Он был без признаков сознания, в тяжелой коме. Умер? Прощупали пульс — еле уловимое биение. Умирает? Пройдет довольно значительное время, прежде чем дрогнут веки Х. Амина, и он придет в себя, затем удивленно спросит: “Почему это случилось в моем доме? Кто это сделал? Случайность или диверсия?”

Первыми по дворцу прямой наводкой по команде капитана Паутова открыли огонь зенитные самоходные установки ЗСУ-23-4 “Шилки”, обрушив на него море снарядов. Автоматические гранатометы АГС-17 стали вести огонь по расположению танкового батальона, не давая экипажам подойти к танкам. Подразделения “мусульманского” батальона начали выдвижение в районы предназначения. Первой ко дворцу по плану должна была выдвигаться рота старшего лейтенанта Владимира Шарипова, на десяти БМП которой в качестве десанта находились несколько подгрупп спецназовцев из “Грома” во главе с О. Балашовым, В. Емышевым, С. Головым и В. Карпухиным. Общее руководство ими осуществлял майор Михаил Романов. Майор Я. Семенов со своим “Зенитом” на четырех бронетранспортерах должен был выдвигаться к торцовой части дворца, а затем совершить бросок по пешеходной лестнице, которая вела вверх к Тадж-Беку. У фасада обе группы должны были соединиться и действовать совместно.
Реактивный пехотный огнемет «Рысь».

Однако в последний момент план изменили и первыми к зданию дворца на трех БТРах выдвинулись подгруппы “Зенита”, старшими которых были А. Карелин, Б. Суворов и В. Фатеев. Общее руководство ими осуществлял Я. Семенов. Четвертая подгруппа “Зенита” во главе с В. Щиголевым оказалась в колонне “Грома”. Боевые машины сбили внешние посты охраны и устремились по единственной дороге, которая круто серпантином взбиралась в гору с выездом на площадку перед дворцом. Дорога усиленно охранялась, а другие подступы были заминированы. Едва первая машина миновала поворот, из здания ударили крупнокалиберные пулеметы. У шедшего первым БТРа были повреждены все колоса, а боевую машину Бориса Суворова сразу же подбили, она загорелась. Сам командир подгруппы погиб, а личный состав получил ранения. Выскочив из бронетранспортеров “зенитовцы” вынуждены были залечь, и стали стрелять по окнам дворца, а также при помощи штурмовых лестниц стали взбираться вверх в гору.

В четверть восьмого вечера в Кабуле прогремели сильные взрывы. Это подгруппа КГБ из “Зенита” (старший группы Борис Плешкунов) подорвала так называемый “колодец” связи, отключив афганскую столицу от внешнего мира. Взрыв должен был послужить началом штурма дворца, но спецназовцы начали несколько раньше.

Подгруппы “Гром” тоже сразу попали под плотный огонь крупнокалиберных пулеметов. Прорыв групп шел под ураганным огнем. Спецназовцы быстро выскочили на площадку перед Тадж-Беком. Командиру первой подгруппы “Грома” О. Балашову осколками пробило бронежилет, но он в горячке сначала не почувствовал боли и бросился вместе со всеми ко дворцу, но затем все же был отправлен в медсанбат. Капитан 2-го ранга Э. Козлов еще сидя в БМП, едва успел выставить ногу наружу, как ее тут же прострелили.

Первые минуты боя были самыми тяжелыми. На штурм Тадж-Бека пошли спецгруппы КГБ, а основные силы роты В. Шарипова прикрывали внешние подступы ко дворцу. Другие подразделения “мусульманского” батальона обеспечивали внешнее кольцо прикрытия. “Шилки” били по Тадж-Беку, 23-мм снаряды отскакивали от стен, как резиновые. Из окон дворца продолжался ураганный огонь, который прижал спецназовцев к земле. И поднялись они лишь тогда, когда “Шилка” подавила пулемет в одном из окон дворца. Продолжалось это недолго — может быть минут пять, но бойцам показалось, что прошла целая вечность. Я. Семенов со своими бойцами бросились вперед к зданию, где у входа во дворец встретились с группой М. Романова.

Когда бойцы выдвинулись к главному входу, огонь еще более усилился, хотя казалось, что этого уже сделать невозможно. Творилось нечто невообразимое. Всё смешалось. Еще на подступах к дворцу был убит Г. Зудин, ранены С. Кувылин, А. Баев и Н. Швачко. В первые же минуты боя у майора М. Романова было ранено 13 человек. Самого командира группы контузило. Не лучше обстояло дело и в “Зените”. В. Рязанов, получив сквозное ранение в бедро, сам сделал перевязку ноги и пошел в атаку. В числе первых к зданию прорвались А. Якушев и В. Емышев. Афганцы со второго этажа бросали гранаты. Едва начав подниматься по лестнице, А. Якушев упал, сраженный осколками гранаты, а бросившийся к нему В. Емышев был тяжело ранен в правую руку. Позже ее пришлось ампутировать.

Бой в самом здании сразу же принял ожесточенный и бескомпромиссный характер. Группа в составе Э. Козлова, М. Романова, С. Голова, М. Соболева, В. Карпухина, А. Плюснина, В. Гришина и В. Филимонова, а также Я. Семенова с бойцами из “Зенита” В. Рязанцевым, В. Быковским и В. Поддубным ворвались через окно с правой стороны дворца. Г. Бояринов и С, Кувылин в это время вывели из строя узел связи дворца. А. Карелин, В. Щиголев и Н. Курбанов штурмовали дворец с торца. Спецназовцы действовали отчаянно и решительно. Если из помещений не выходили с поднятыми руками, то выламывались двери, в комнату бросались гранаты. Затем без разбору стреляли из автоматов. Сергея Голова буквально “посекло” осколками гранаты, потом их в нем насчитали целых 9 штук. Николаю Берлеву во время боя пулей разбило магазин автомата. На его счастье рядом оказался С. Кувылин, который во время успел отдать ему свой рожок. На секунду позже бы и выскочивший в коридор афганец-гвардеец, скорее всего, успел бы выстрелить первым, но на сей раз он опоздал с выстрелом. Был тяжело ранен П. Климов.

Во дворце офицеры и солдаты личной охраны Х. Амина, его телохранители (около 100 — 150 чел.) сопротивлялись отчаянно, не сдаваясь в плен. “Шилки” снова перенесли огонь и стали бить по Тадж-Беку и по площадке перед ним. В здании на втором этаже начался пожар. Это оказало сильное моральное воздействие на обороняющихся. Однако, по мере продвижения спецназа ко второму этажу Тадж-Бека, стрельба и взрывы усиливались. Солдаты из охраны Амина, принявшие спецназовцев сперва за собственную мятежную часть, услышав русскую речь и мат, сдались им как высшей и справедливой силе. Как потом выяснилось, многие из них прошли обучение в десантной школе в Рязани, где, видимо, и запомнили русский мат на всю жизнь. Я. Семенов, Э. Козлов, В. Анисимов, С. Голов, В Карпухин и А. Плюснин бросились на второй этаж. М. Романову из-за сильной контузии пришлось остаться внизу. Спецназовцы атаковали яростно и жестко. Без разбору стреляли из автоматов и бросали гранаты во все комнаты, попадающиеся на пути.

Когда группа спецназовце в составе Э. Козлова, Я. Семенова, В. Карпухина, С. Голова, А. Плюснина, В. Анисимова, А Карелина и Н. Курбанова, бросая гранаты и ведя беспрерывный огонь из автоматов, ворвалась на второй этаж дворца, то увидели Х. Амина, лежащего возле стойки бара в адидасовских трусах и маечке. Чуть позже к этой группе присоединился В. Дроздов.

Бой во дворце продолжался недолго (43 минуты). “Внезапно стрельба прекратилась, — вспоминал майор Яков Семенов — я доложил по радиостанции “Воки-Токи” руководству, что дворец взят, много убитых и раненых, главному конец”.

Всего в спецгруппах КГБ непосредственно при штурме дворца погибло пять человек, в том числе и полковник Г.И. Бояринов. Почти все были ранены, но те, кто мог держать оружие в руках, продолжали сражаться.

Опыт штурма дворца Тадж-Бек подтверждает, что в подобных операциях успешно могут выполнить задачу только высоко подготовленные профессионалы. И даже им действовать в экстремальной обстановке очень нелегко, а что говорить о необученных восемнадцатилетних мальчишках, которые и стрелять то по настоящему не умеют. Однако после роспуска спецподразделений ФСБ и ухода профессионалов с государственной службы именно необученных юношей послали в Чечню в декабре 1994 года для захвата так называемого президентского дворца в Грозном. Теперь лишь матери оплакивают своих сыновей.

Закрытым Указом Президиума Верховного Совета СССР большая группа сотрудников КГБ СССР (около 400 чел.) была награждена орденами и медалями. Полковнику Г.И. Бояринову за мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи братскому афганскому народу, было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Такого же звания были удостоены полковник В.В. Колесник, Э.Г. Козлов и В.Ф. Карпухин. Генерал-майора Ю.И. Дроздова наградили орденом Октябрьской Революции. Командир группы “Гром” майор М.М. Романов был награжден орденом Ленина. Подполковника О.У. Швеца и майора Я.Ф. Семенова наградили орденами Боевого Красного Знамени.

Решение об устранении Амина и о вводе советских войск в Афганистан было принято на заседании Политбюро ЦК КПСС 12 декабря 1979 г. Отдел 8 Управления «С» (нелегальная разведка) КГБ СССР разработал операцию уничтожения Амина «Агат», являвшуюся частью большего плана вторжения.

14 декабря в Баграм был направлен батальон 345-го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка для усиления батальона 111-го гвардейского парашютно-десантного полка 105-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, 20 декабря из Баграма в Кабул был переброшен «мусульманский батальон», который вошёл в бригаду охраны дворца Амина , что существенно облегчило подготовку к запланированному штурму этого дворца. Для этой операции в середине декабря в Афганистан прибыли также 2 спецгруппы КГБ.

25 декабря начался ввод советских войск в Афганистан. В Кабуле части 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии к полудню 27 декабря закончили десантирование посадочным способом и взяли под свой контроль аэропорт, блокировав афганскую авиацию и батареи ПВО. Другие подразделения этой дивизии сосредоточились в назначенных районах Кабула, где получили задачи по блокированию основных правительственных учреждений, афганских воинских частей и штабов, других важных объектов в городе и его окрестностях.

План операции был утверждён представителями КГБ СССР и Министерства обороны СССР.Действиями спецгрупп КГБ руководил генерал-майор Ю. Дроздов, а «мусульманского батальона» — полковник ГРУ В. Колесник .

Участники штурма были разбиты на две группы: «Гром» — 24 чел. (бойцы группы «Альфа», командир — замначальника группы «Альфа» М. М. Романов) и «Зенит» — 30 чел. (офицеры специального резерва КГБ СССР, выпускники КУОС ; командир — Яков Фёдорович Семёнов).

Во «втором эшелоне» находились бойцы так называемого «мусульманского батальона» майора Х. Т. Халбаева (520 человек) и 9-я рота 345-го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка под руководством старшего лейтенанта Валерия Востротина (80 человек)

Нападавшие были одеты в афганскую форму без знаков различия с белой повязкой на рукаве. Паролем опознания своих были окрики «Яша» — «Миша».

Днем 27 декабря во время обеда Х. Амин и многие его гости почувствовали себя плохо, некоторые, в том числе и Амин, потеряли сознание. Это было результатом спецмероприятия КГБ (главным поваром дворца был Михаил Талибов, азербайджанец, агент КГБ, прислуживали две советских официантки

В 19:10 группа советских диверсантов на автомашине приблизилась к люку центрального распределительного узла подземных коммуникаций связи, проехала над ним и «заглохла». Пока часовой-афганец приближался к ним, в люк была опущена мина и через 5 минут прогремел взрыв, оставивший Кабул без телефонной связи. Этот взрыв был и сигналом начала штурма.

Штурм начался в 19:30 по местному времени. За пятнадцать минут до начала штурма бойцы одной из групп «мусульманского» батальона, проезжая через расположение третьего афганского батальона охраны, увидели, что в батальоне объявлена тревога. Начался бой. Афганцы потеряли убитыми более двухсот человек. Снайперы тем временем сняли часовых у вкопанных у дворца в землю танков.

Затем две самоходные зенитные установки ЗСУ-23-4 «Шилка» «мусульманского» батальона открыли огонь по дворцу, а ещё две — по расположению афганского танкового батальона охраны для того, чтобы не допустить его личный состав к танкам. Расчеты АГС-17 «мусульманского» батальона открыли огонь по расположению второго батальона охраны, не позволяя личному составу покинуть казармы.

На 4 БТР спецназовцы КГБ двинулись ко дворцу. Одна машина была подбита охраной Х. Амина. Подразделения «мусульманского» батальона обеспечивали внешнее кольцо прикрытия. Ворвавшись во дворец, штурмующие «зачищали» этаж за этажом, используя в помещениях гранаты и ведя огонь из автоматов.Значительная часть солдат бригады охраны сдалась (всего было пленено около 1700 человек).

Дворец был взят за 40 минут,но бой шел еще сутки.

Одновременно со штурмом дворца Тадж-Бек группами спецназа КГБ при поддержке десантников 345 парашютно-десантного полка, а также 317-го и 350-го полков 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии были захвачены генеральный штаб афганской армии, узел связи, здания ХАД и МВД, радио и телевидение. Афганские части, дислоцированные в Кабуле, были блокированы (в некоторых местах пришлось подавлять вооруженное сопротивление).

В ходе штурма Тадж-бека погибли 5 офицеров спецназа КГБ, 6 человек из «мусульманского батальона» и 9 десантников. Погиб и руководитель операции — полковник Бояринов. Почти все участники операции были ранены
С противоположной стороны погибли Х. Амин и около 200 афганских охранников и военнослужащих.

В апреле 1980 года около 400 сотрудников КГБ СССР, имевших отношение к операции, были награждены орденами и медалями. Получили правительственные награды также около 300 офицеров и солдат «мусульманского» батальона.

За героизм, проявленный в операции «Шторм 333», при штурме дворца Амина «Тадж-бек» в Дар-Уль-Амане в период Афганской войны, звания Героя Советского Союза были удостоены:Бояринов, Григорий Иванович (ПГУ КГБ СССР) (посмертно),Карпухин, Виктор Фёдорович (ПГУ КГБ СССР), Козлов, Эвальд Григорьевич (ПГУ КГБ СССР),
Колесник, Василий Васильевич (ГШ.ВС).

Журнал спецподразделений "Братишка" https://vk.com/id71921051?w=wall71921051_88511%2Fall

В НАБАТАХ РАСКАТНЫХ. Сегодня День Памяти всех погибших сотрудников Группы «Альфа»

27 декабря 1979 года наше подразделение понесло первые невосполнимые потери: при штурме дворца Амина (Тадж-Бека) погибли капитаны Дмитрий Волков и Геннадий Зудин. Тогда же из боя не вышли двое бойцов «Зенита» и командир КУОСа полковник Григорий Бояринов , ставший посмертно Героем Советского Союза. Понес потери и «мусульманский» батальон ГРУ.

С того времени Группы «А» не выходила из войн и специальных операций, не прекращая боевого дежурства ни на одну минуты. Наши потери на данных момент — тридцать погибших сотрудников и более пятидесяти умерших ветеранов «Альфы».

…Летом 1999 года мы широко отмечали в Кремле 25-летие Группы «А». По этому поводу был выпущен праздничный номер газеты «Спецназ России». Главный редактор Павел Евдокимов чуть ли не силой заставил Владимира Николаевича Ширяева, нашего идеолога и главного организатора, отдать для публикации одно из его стихотворений — «Гимн «Альфе» . И оно тогда же было напечатано, но, правда, без подписи.

27 декабря в столичном кинотеатре «Художественный», где отмечалось 20-летие штурма дворца Амина, это стихотворение прозвучало в исполнении Народного артиста СССР Василия Семëновича Ланового . Зал взорвался овацией. Но опять же, почти никто не знал создателя этих чеканных и горделивых строк.
Авторство открылось только в июне 2010 года на поминках Владимира Николаевича Ширяева, когда Павел Евдокимов, рассказав предысторию, прочел в наступившей тишине эти стихи — они дошли до нас, как свет погасшей звезды.

Рождённая Небом для подвигов ратных
Во имя великой судьбы торжества,
Надежда спасенья — в набатах раскатных
Россия хранит светлый лик Божества.

Преемник пути — освящённое братство,
Из кованой плоти могучий отряд
С надеждою зрит поднебесное царство,
Над бездною зла совершаем парад.

Где тьмою распята заветная правда
Идём непреклонно, сплочённые в ряд;
Знамёна несут имя гордое — «Альфа»
Под натиском душ расступается ад.

Победная слава горька и красива,
Подвижников доблесть помянут века.
Мы русские,
Русские!
С нами Россия!
А, значит,
И силы,
И Бог
Навсегда!

Они — обо всех нас, ветеранах и действующих сотрудниках! Настоящий Гимн «Альфе» и всему героическому отечественному спецназу, ставшему в последние десятилетия одним из позитивных символов России.
И не случайно, что этими же стихами, которые прочел легендарный советский диктор Игорь Кириллов, открылись торжества по случаю 20-летия Международной Ассоциации ветеранов спецподразделения «Альфа», проходившие осенью 2012 года в столичном «Крокус Сити Холле». Были разные варианты и предложения, но я рад, что нам удалось убедить всех, кто был причастен к организации юбилея, что именно стих Владимира Николаевича Ширяева как нельзя лучше отображает саму суть Содружества Группы «Альфа».

Мы помним всех, кто погиб и кто умер… Наши павшие — как часовые! Спасибо, что Вы были с нами...

…В конце мая 2000 года газета «Коммерсант» поделилась сенсацией: «По информации Ъ, лидер афганского Северного альянса Ахмад-шах Масуд готовит операцию против баз исламских боевиков, находящихся на контролируемой талибами территории Афганистана. Предположительное время ее начала — 8-10 июня. В операции, по всей видимости, примет участие российская боевая и транспортная авиация, а также спецподразделения ГРУ и ФСБ, в том числе легендарная группа ”Альфа”».
Конечно, никакие действующие сотрудники спецподразделения не отправились «за речку», но через год на лестничном пролете Тадж-Бека появилась такая размашистая надпись:

«Мы вернулись
Москва — Кабул
«Альфа»
1979 - 2001».

Память и слава вам, участники взятия Кабула! И всем, кто выжил, и кого привезли домой в цинковых гробах. Вы — гордость нашей страны и укор политикам, привыкшим использовать людей в погонах в качестве разменных фигур на шахматной доске Большой игры.

Убийство лидера Афганистана послужило началом вторжения советских войск на территорию этой страны. После этого события стартовала десятилетняя необъявленная война, стоившая Советскому Союзу тысячей солдатских и офицерских жизней.

Поменять фигуры на политической шахматной доске

В СССР всегда уделяли большое внимание поддержке дружественных режимов в зарубежных странах. А если политическая ситуация там не отвечала интересам партии и правительства, то не стеснялись ее редактировать. Афганистан – не исключение. В конце 1970-х годов в этой стране в результате переворота был убит ставленник Москвы лидер Народно-демократической партии Афганистана Нур Тараки, и к власти пришел неугодный СССР Хафизулла Амин. Сторонников Тараки начали притеснять и преследовать, что очень не понравилось руководству Советского Союза. Информация о сотрудничестве Амина со спецслужбами США укрепила решение о ликвидации нового афганского лидера и замене его на более лояльного по отношению к СССР.

Сам напросился

Отчасти Амин сам приблизил свой конец. Он неоднократно просил СССР о военной помощи. И под предлогом усиления «братской помощи» народу дружественного Афганистана Советский Союз в декабре 1979 года направил в эту страну так называемый «мусульманский батальон», состоявший на самом деле из сотрудников ГРУ. Начало операции совпало с вводом ограниченного контингента советских войск в Афганистан. Вместе с военнослужащими и техникой в Баграм доставили и ставленника Кремля Бабрака Кармаля с несколькими его сторонниками. «Мусульманский батальон» стал частью бригады охраны дворца Амина, что во многом упростило задачу по устранению нежеланного правителя. В короткие сроки советские военнослужащие в Кабуле установили полный контроль за стратегически важными объектами.

Операция «Агат»

Операция «Агат» готовилась и проводилась КГБ и Минобороны СССР. Штурмовая группа была одета в афганскую форму без знаков различия. Амина и его гостей накануне нападения агент КГБ, главный повар президентского дворца, отравил, они даже на время потеряли сознание. Штурм дворца Тадж-Бек начался вечером 27 декабря. Взорванная в люке канализационной системы мина вывела из строя всю телефонную связь в Кабуле. В составе штурмующих сил были снайперы и бронетехника, по дворцу работали зенитки. Ворвавшиеся в здание штурмовики зачищали каждый этаж. Амин до последнего не верил, что на него напали советские шурави. В результате приступа Амин был убит, большую часть его охраны пленили. Параллельно с дворцом нашими войсками захватывались генштаб армии Афганистана и другие объекты, представляющие стратегическое значение при насильственном свержении власти. В Кабул привезли нового лидера страны Бабрака Кармаля, а СССР официально объявил о том, что последний взял власть в связи массовым недовольством афганского народа политикой, проводимой покойным Амином.

Последствия штурма

В результате атаки погибли свыше 100 человек из числа нападавших на дворец Тадж-Бек. Помимо Амина были убиты два его сына и порядка 200 президентских охранников. Запад расценил эту операцию как оккупацию Афганистана Советским Союзом, и впоследствии всеми силами активно содействовал моджахедам, которые сражались с войсками ограниченного контингента, 10 лет находившимися в стране. Несколько участников штурма получили звания Героев Советского Союза, командир группы Григорий Бояринов – посмертно. В общей сложности за "Агат" были награждены порядка 700 сотрудников КГБ и Минобороны СССР.