Польская армия андерса в ссср. Армия Андерса была толпой трусов и мародеров? Вывод армии Андерса в Иран

ГЛАВА II АРМИЯ Один из биографов назвал главу, посвященную решению Эйзенхауэра стать военным, «Солдат по недоразумению». Случайный характер выбора им военной профессии отмечают многие исследователи. Сам Дуайт отрицал это. Отвечая на вопросы Б. Корнитцер, президент

Первая попытка создать польские формирования в СССР

Первая попытка создать польские вооружённые формирования на территории СССР была предпринята осенью г. 2 ноября Лаврентий Берия обратился к Сталину с предложением сформировать из находившихся в СССР польских военнопленных дивизию и использовать её в случае столкновения СССР с Германией.

Наркоматом внутренних дел были отобраны 24 бывших польских офицера (3 генерала, 1 полковник, 8 подполковников, 6 майоров и капитанов, 6 поручиков и подпоручиков), которые стремятся участвовать в неизбежной войне между СССР и Германией на стороне Советского Союза. Часть этих офицеров (группа Зигмунта Берлинга, генерал Мариан Янушайтис) считали себя свободными от каких-либо обязательств в отношении правительства Владислава Сикорского, другие (генералы Мечислав Борута-Спехович и Вацлав Пшездецкий) заявили, что участвовать в войне на стороне СССР смогут лишь по указанию «лондонского» польского правительства.

По предложению Берии организацию дивизии поручили группе Берлинга. Однако из-за опасений спровоцировать нападение Германии на СССР решение о формировании соединения было принято СНК СССР и Политбюро ЦК ВКП(б) лишь 4 июня 1941 г. Но и тогда практическая реализация этого решения задерживалась.

Договоренность о формировании польской армии в СССР

Нападение Германии на СССР создало новую ситуацию и побудило советское руководство пойти на сотрудничество не с какой-то отдельной группой польских офицеров, а с правительством В. Сикорского в целом.

30 июля 1941 г. в Лондоне посол СССР в Великобритании И. М. Майский и польский премьер В. Сикорский подписали соглашение о восстановлении дипломатических отношений, к которому был приложен следующий протокол: «Советское правительство предоставляет амнистию всем польским гражданам, содержащимся ныне в заключении на советской территории в качестве ли военнопленных, или на других достаточных основаниях, со времени восстановления дипломатических сношений».

Вскоре заместитель наркома внутренних дел комиссар госбезопасности 3-го ранга В. В. Чернышов, курировавший ГУЛАГ и Управление по делам о военнопленных и интернированных, представил руководству страны «Справку о количестве расселённых спецпереселенцев-осадников, беженцев и семей репрессированных (высланных из западных областей УССР и БССР) по состоянию на 1 августа 1941 г.». Численность спецпереселенцев в ней оценивалась так:

12 августа 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР издал указ об амнистии, содержание которого было аналогично протоколу, приложенному к соглашению от 30 июля. В этот же день Совнарком и ЦК ВКП(б) приняли постановление «О порядке освобождения и направления польских граждан, амнистируемых согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР».

В развитие политических договорённостей от 30 июля было разработано и подписано 14 августа военное соглашение, которое предусматривало создание в кратчайший срок на территории СССР польской армии, составляющей «часть вооружённых сил суверенной Польской Республики», которой будут присягать на верность её военнослужащие. Армия предназначалась для совместной с войсками СССР и иных союзных держав борьбы против гитлеровской Германии и по окончании войны должна была вернуться в Польшу. Предполагалось двинуть польские части на фронт только по достижении ими полной боевой готовности.

6 августа командующим польской армией был назначен генерал Владислав Андерс .

Формирование "армии Андерса"

В беседе с уполномоченным Генерального штаба Красной Армии по формированию польской армии на территории СССР генерал-майором А. П. Панфиловым 16 августа 1941 г. В.Андерс и З.Шишко-Богуш (глава польской военной миссии в СССР) указали, что польская армия будет формироваться как путём обязательного призыва, так и на добровольных началах; в первую очередь должны быть сформированы две пехотные дивизии лёгкого типа по 7-8 тысяч человек каждая и резервная часть; сроки их формирования «должны быть сжатыми с тем, чтобы обеспечить их ввод в зону боевых действий в возможно короткие сроки. Календарные сроки окончания формирования этих соединений будут зависеть от степени поступления вооружения, обмундирования и других запасов материального снабжения». Польские генералы сообщили, что обмундирование и снаряжение рассчитывают получить от Англии и США, стрелковое же вооружение и боеприпасы - от правительства СССР. Была достигнута договорённость относительно создания в Грязовецком, Суздальском, Южском и Старобельском лагерях НКВД для военнопленных призывных комиссий, в которые войдут представители польского командования, Красной Армии, НКВД СССР и медврач. Как сообщал Панфилов начальнику Генштаба, представителям Красной Армии и НКВД «в целях укрепления нашего влияния на польские формирования» предоставлялось право отвода лиц, поступающих в польскую армию.

19 августа на втором заседании смешанной советско-польской комиссии по формированию польской армии В. Андерсу и З. Шишко-Богушу (глава польской военной миссии в СССР) было сообщено, что командование Красной Армии удовлетворяет их просьбу о формировании на территории СССР двух стрелковых дивизий и одного запасного полка, срок их готовности - 1 октября 1941 г. Численность дивизий определялась в 10 тысяч человек каждая, запасной полк - 5 тысяч. Г. K. Жуков передал В. Андерсу список офицерского состава на 1658 человек, находящихся в СССР. На этом заседании было решено дислоцировать соединения в Тоцком и Татищевском лагерях (в Чкаловской, а ныне Оренбургской, и Саратовской областях, соответственно), штаб - в Бузулуке (Чкаловской обл.).

Однако НКВД не спешил реализовывать указ об амнистии и совместное постановление СНК и ЦК ВКБ(б) от 12 августа 1941 г. В лагеря военнопленных была направлена директива Берии за № 00429, предписывающая строго поддерживать режим, военнопленным и интернированным приказывалось продолжать подчиняться ему (Берии). Особые отделения лагерей продолжали усиленно вербовать агентуру.

Призывные советско-польские комиссии прибыли в лагеря военнопленных 23 августа, и после завершения их работы 2-6 сентября подавляющее большинство поляков было направлено на формирование польской армии в Бузулук, Татищево и Тоцк. К 12 сентября туда прибыли 24 828 бывших военнопленных.

1 октября Берия сообщил, что из 391 575 польских граждан, находившихся в местах заключения и в ссылке, к 27 сентября освобождены из тюрем и лагерей ГУЛАГа 50 295 человек, из лагерей военнопленных - 26 297 и, кроме того, 265 248 спецпоселенцев. На формирование Армии Андерса к этому времени были направлены 25 115 бывших военнопленных. Туда же прибыли и 16 647 освобождённых из тюрем, лагерей и спецпоселений; ещё 10 000 человек находились в пути. К этому времени были сформированы две польские дивизии и запасной полк, укомплектованные бывшими военнопленными (23 851 человек) и, частично, отобранными поляками из числа бывших заключённых и спецпоселенцев (3149 человек).

После пребывания в тюрьмах, лагерях, на спецпоселении люди попали в армию крайне истощёнными. Но и условия жизни в формирующихся 5-й и 6-й дивизиях и резервном полку были бедственными. Подавляющее большинство людей разместили в палатках. Ввиду стихийного прибытия к месту формирования все новых и новых желающих вступить в армию, для которых не предусматривалось снабжение продовольствием и которые не имели никаких средств к существованию, пайки, выделявшиеся для польской армии, делились и на этих людей. Помимо военнообязанных, в лагеря прибывали женщины с детьми. Их также приходилось как-то кормить.

Не лучше обстояло дело и с обмундированием: лишь часть военнослужащих имели верхнюю одежду и обувь. Не хватало посуды и хлебопекарен, стройматериалов, транспортных средств для доставки грузов. Из-за отсутствия леса задерживалось строительство отапливаемых землянок.

Начиная с 12 сентября 1941 г. Андерс неоднократно обращался к властям, добиваясь достаточного снабжения и обеспечения сносных условий для уже формирующихся дивизий, просил начать формирование нескольких новых дивизий в Узбекистане. Советское же руководство соглашалось довести численность армии лишь до 30 000 человек, указывая, что препятствием к формированию новых дивизий служит отсутствие для них вооружения и продовольствия. В связи с этим правительство В.Сикорского поставило вопрос о переводе части польских военнослужащих в Иран .

6 ноября Панфилов информировал Андерса о том, что общая численность его армии на 1941 г. определена в 30 000 человек, и предложил ему «имеющийся в районе излишек людского состава <…> направить в соответствующие, по желанию направляемых, районы для проживания».

В конце ноября премьер-министр В. Сикорский прибыл в СССР, и 3 декабря 1941 г. состоялась его беседа со Сталиным, посвящённая двум вопросам - польской армии на территории СССР и положению польского населения.

В результате переговоров была достигнута договорённость о создании семи польских дивизий в СССР и о возможности вывода в Иран поляков, не задействованных в этих соединениях. Местом формирования новых частей была определена Средняя Азия.

Во исполнение договорённостей Сталина с Сикорским Государственный комитет обороны 25 декабря принял специальное постановление «О польской армии на территории СССР», определявшее её численность (96 тысяч человек), количество дивизий (6) и дислокацию (штаб и его учреждения в Янги-Юль Узбекской ССР, дивизии в Киргизской, Узбекской и Казахской ССР).

С начала 1942 г. на первый план выдвигается вопрос о сроках отправки польских дивизий на фронт. Во время поездки в места дислокации польской армии Сикорский сказал, что польская армия будет готова к бою против вермахта к 15 июня. Андерс вслед за Сикорским назвал дату 1 июня 1942 г. и отверг возможность ввода в бой одной отдельной дивизии.

Постановление ГКО о передислокации 5-й и 6-й дивизий в Среднюю Азию и формировании дополнительных четырёх дивизий реализовывалось медленно. По-прежнему оставались серьёзные трудности с обмундированием, снабжением продовольствием, поставками оружия, транспортных средств, горючего, палаток для жилья, выделением помещений под штабные организации и т. д. Как сообщал Берия Сталину, на 1 марта 1942 г. в польской армии в СССР числилось 60 000 человек, включая 3090 офицеров и 16 202 унтер-офицеров. Берия констатировал антисоветские настроения в армии, в том числе и среди рядовых.

Вывод армии Андерса в Иран

Информация о ненадёжности польской армии, антисоветской настроенности многих офицеров и солдат, понимание, что армия не будет воевать, пока не закончится формирование и вооружение всех шести дивизий, возросшие трудности с продовольствием в самом СССР побудили Сталина отдать распоряжение о сокращении числа выделяемых для польской армии пайков с 96 до 40 тысяч. Численность армии в это время составляла 73 тысячи человек, кроме того нуждались в продовольствии 30 тысяч гражданских лиц, состоящих при армии, в основном члены семей военнослужащих.

В беседе Сталина с Андерсом, состоявшейся 18 марта 1942 г., было достигнуто компромиссное решение: сохранить в марте прежнее число пайков, сократив его до 44 тысяч в апреле; польские войска сверх 44 тысяч человек перебросить в Иран. Сталин при этом заметил: «Мы не торопим поляков с выступлением на фронт. Поляки могут выступить и тогда, когда Красная Армия подойдёт к польским границам».

В начале апреля эвакуация части армии былы завершена, и польское правительство стало настаивать на продолжении призыва в польские части, сохранении эвакуационных баз, улучшении снабжения и т. д. Не добившись положительного решения, в июне 1942 г. В. Андерс поставил перед В. Сикорским вопрос об эвакуации всей польской армии с территории СССР.

Андерс, встретив понимание и поддержку со стороны Черчилля, добился согласия правительства Сикорского на вывод армии в Иран.

Советское руководство не стало противодействовать выводу польской армии с территории СССР. 31 июля Андерс, получив утверждённый Сталиным план эвакуации польской армии из СССР на территорию Ирана, выразил советскому лидеру признательность и высказал уверенность в том, что «стратегический центр тяжести войны передвигается в настоящее время на Ближний и Средний Восток», а также просил Сталина возобновить призыв польских граждан и отправку их в его армию в качестве пополнения.

Части Андерса на Ближнем Востоке

1 сентября 1942 г. эвакуация Армии Андерса была закончена. Всего в Пехлеви прибыло 69 917 человек, из них военных 41 103. В общей же сложности в ходе двух эвакуаций из СССР выехало около 80 тысяч военнослужащих и более 37 тысяч членов их семей. Армия Андерса, получившая к тому времени (с 12 августа) название "Польской армии на Востоке", состояла из: 3-й, 5-й,6-й, и 7-й пехотных дивизий, танковой бригады и 12-го уланского полка. (Андерс лично командовал 5-й дивизией, считавшейся самой боеспособной в армии). Национальный состав Армии Андерса был неоднороден: кроме поляков там были евреи, большое количество украинцев и белорусов (до 30 %). В Палестине к армии Андерса была присоединена 3-я дивизия карпатских стрелков, сформированная из польских солдат, сумевших после разгрома Польши бежать в Ливан, и несколько более мелких польских частей, бывших в составе английской армии. В этом новом составе армия Андерса была преобразована во 2-й Польский корпус в составе английской армии. Всего он насчитывал 48 тыс. бойцов. На вооружении корпуса было 248 артиллерийских орудий, 288 единиц противотанкового оружия, 234 единицы зенитного оружия, 264 танка, 1241 БТР, 440 броневиков и 12 064 автомобиля. Английское командование, однако, долго не желало включить в состав корпуса польские воздушные части. Впоследствии, в 1945 году, численность корпуса выросла до 75 тысяч за счет освобожденных из немецких лагерей поляков.

Состав корпуса (не считая мелких подразделений) был следующий:

• 3-я Карпатская пехотная дивизия (командующий генерал-майор Бронислав Дуч), состояла из 1-й,2-й и 3-й (добавлена в 1945) Карпатских стрелкоых бригад и 12 Подольского уланского полка;
• 5-я Кресовая пехотная дивизия "Зубры" (командир – бригадный генерал Никодем Сулик), стояла из 2-х, затем 3-х пехотных бригад (4-я Волынская, 5-я Виленская (белорусская), 6-я Львовская и с 1945 – 7-я Волынская) и 15-го Познанского Уланского полка;
• 2-я Польская Бронетанковая бригада (с 1945 Польская 2-я Варшавская бронетанковая дивизия, командир – бригадный генерал Бронислав Раковский), состояла 4-го, 6-го, 14-го Великопольского (с 1945) бронетанковых полков, 1-го Кречовского уланского полка.
• II Артиллерийский корпус, командир бригадный генерал Роман Одзерзынский: 9-й полк средней артиллерии, 10-й полк тяжелой артиллерии, 7-й полк полевой артиллерии, 7-й противотанковый полк, 7-й легкий противовоздушный полк, 8-й тяжелый противовоздушный полк.
• Другие части корпусного подчинения: 1-я Особая польская десантно-диверсионная рота; Особый Карпатский Уланский полк; медицинские, интендантские и т.д. части.

2-й Польский корпус в Италии

Польский трубач у развалин Монте-Кассино.

В январе 1944 года корпус отправлен на итальянский фронт в составе 8-й Британской армии. С января по май 1944 года силы союзников трижды безуспешно пытались прорвать в районе Монте-Кассино немецкую оборонительную линию Густава, прикрывавшую Рим с юга. 11 мая начался четвертый общий штурм, в котором принял участие 2-й Польский корпус. К 18 мая после недельных ожесточенных боев линия Густава была прорвана на участке от монастыря Монте-Кассино до побережья. Превращенный в крепость монастырь был оставлен германскими частями и польский отряд водрузил над его развалинами национальное бело-красное знамя. Таким образом, был открыт путь на Рим, взятый 4 июня. Под Монте-Кассино корпус потерял 924 убитыми, 4199 ранеными (всего за войну 3 тыс. убитых, 14 тыс. раненых). После этого польский корпус в течение года почти непрерывно сражался в Италии, вновь отличился под Анконой и закончил свой боевой путь в апреле 1945-го участием во взятии Болоньи. До 1946 г. корпус оставался в качестве оккупационных сил в Италии, затем был переправлен в Великобританию и там расформирован. Большинство его бойцов, как и сам командующий, не пожелали возвращаться в коммунистическую Польшу и остались в эмиграции.

Знаменитый польский генерал родился 11 августа 1892 года в семье немецкого дворянина, предки которого несколько веков назад осели в Речи Посполитой. Владислав закончил среднюю школу в Варшаве и хотел стать инженером. Однако его мечте не суждено было сбыться. В 1913 году, едва получив диплом политехнический институт в Рудзе, он был призван в русскую армию. Первая мировая война застала Андерса в кавалерийской школе офицеров резерва. Получив звание поручика он был направлен в драгунский полк. 1914 год стал поворотным в жизни Владислава Андерса. К удивлению окружающих, в дипломированном инженере открылись незаурядные способности к военному делу, которые, в купе с поражающей отвагой, определили его дальнейшую судьбу. Вскоре Андерс уже командовал эскадроном и имел три ранения, полученные в лихих кавалерийских атаках. В начале 1917 года молодой офицер был направлен в Академию Генерального штаба в Петрограде, после окончания ускоренного курса которой ему присвоили звание капитана.

В российской армии

После февральской революции временное правительство объявило независимость Польши, территория которой была полностью оккупирована немецкими и австрийскими войсками. Стараясь разыграть польскую карту, Корнилов в июле 1917 года отдал командующему Западным фронтом Деникину сформировать из поляков корпус, во главе которого поставили генерал-лейтенанта Юзефа Довбор-Мусницкого. К тому времени польскую армию пытались сформировать американцы во Франции, а австрийцы и немцы – на Восточном фронте. В августе Довбор-Мусницкий встал во главе 1-го польского корпуса, расквартированного в Восточной Белоруссии. Части польских легионеров не поддались всеобщему разложению, охватившему русскую армию, и в результате оказались единственным боеспособным соединением Деникина. Капитан Андерс прибыл к Довбор-Мусницкому прямо из Академии и принял участие в создании 1-го уланского полка. Успешно справившись с этой задачей, он был назначен начальником штаба 1-й польской дивизии. Когда в Петрограде к власти пришли большевики, 25-тысячный польский корпус имел 3 пехотные дивизии (12 полков), 3 кавалерийских полка и тяжелую артиллерию. Генерал Довбор-Мусницкий отказался подчиняться приказам Ленина и 12 января 1918 года объявил войну Советской России. На следующий день дивизия Андерса заняла Рогачев. Вскоре польские легионеры захватили Бобруйск, Могилев и Минск. Но, наступление поляков было остановлено красногвардейцами под командованием Вацетиса. 31 января 1-я польская дивизия была выбита из Рогачева. По приказу Довбор-Мусницкого остатки дивизии стали отходить к Бобруйску, где через месяц сдались немцам, которые по условиям Брест-Литовского мирного договора оккупировали Белоруссию.
После расформирования в мае 1918 года 1-го польского корпуса Андерс вместе с Довбор-Мусницким вернулся в Польшу, где в январе 19-го уже в звании подполковника стал начальником штаба сформированной генералом в районе Познани Великопольской армии. Довбор-Мусницкий поддержал требование населения Познаньщины о присоединении к только что созданной Польской Республики. Подчиненные ему войска начали боевые действия против германской армии, которые продолжались до 16 февраля, когда освобожденные от немцев великопольские земли официально отошли под власть Варшавы. После этого подразделения Юзефа Довбор-Мусницкого влились в состав польской армии. В апреле 1919 года Владислав Андерс получил приказ сформировать 15-й Познаньский уланский полк, во главе которого он принял участие в советско-польской войне.

Генерал Довбор-Мусницкий со своим штабом, 1918 г.

После разгрома Красной Армии и подписания Рижского договора, закрепившего за Польшей весь Виленский край, половину Белоруссии и часть Западной Украины, подполковник Андерс был направлен на учебу в Париж. Французы, активно помогавшие полякам бороться с большевиками, после окончания войны взялись за организацию и вооружение армии молодого государства. В 1923 году Андерс вернулся из Франции и поступил на курсы для высшего командного состава в Варшаве. Получив степень доктора военных наук и звание полковника, в 1925 году Владислав Андерс вновь побывал во Франции. На конноспортивных соревнованиях в Ницце он возглавлял польскую команду, которая завоевала Кубок наций.
Карьера Андерса резко пошла в году. В ноябре 25-го он стал военным комендантом Варшавы. 12 мая 1926 года, когда Пилсудский поднял антиправительственный мятеж, Андерс возглавил штаб генерала Розвадского, войска которого выступили против путчистов. В Варшаве начались уличные бои, и к исходу 13 мая Андерсу удалось потеснить противника. Но, организованная коммунистами стачка железнодорожников не позволила перебросить в столицу верные правительству войска. 14 мая под угрозой начала гражданской войны правительство подало в отставку. Через пол месяца президентом Польши стал ставленник Пилсудского профессор Мосцицкий, и в стране был установлен режим «санации».
За организацию сопротивления путчистам полковник Андерс был переведен на должность начальника штаба генерального инспектора кавалерии, а затем и вовсе отправлен в войска. В 1928 году он был назначен командиром Волынской кавалерийской бригады, где и прослужил почти десять лет. Но, новое правительство не могло забыть уличных боев в столице, когда полковник едва не сорвал все планы сторонников «санации». Против Владислава Андерса несколько раз выдвигались обвинения в растрате казенного фуража на собственных лошадей, пока наконец суд Львовского военного округа в 1937 году не перевел его на должность командующего Новогрудской кавалерийской бригадой. Однако и там Андерса не оставили в покое. Суд чести в Варшаве возбудил против него новое дело, которое грозило полковнику увольнением из армии. Разбирательство продолжалось вплоть до самого начала войны, когда германская армия быстро «помирила» противников и сторонников «санации».

Командующий Новогрудской кавалерийской бригадой

Перед лицом военной угрозы, 23 марта 1929 года военное министерство объявило частичную мобилизацию. Полностью отмобилизованная бригада Андерса была передислоцирована из Западной Белоруссии на север Польши. Согласно оперативному плану «Zachod» («Запад») Новогрудская кавалерийская бригада входила в состав армии «Модлин» под командованием генерала бригады Эмиля Кароля Предримирского-Круковича. Эта группа, громе Новогрудской, включавшая в себя Мазовецкую кавалерийскую бригаду, 8-ю и 20-ю пехотный дивизии, должна была по замыслу командования прикрывать границу Польши с Восточной Пруссией севернее Плоцка и Модлина. Рано утром 1 сентября части 3-й армии Кюхлера перешли польскую границу в районе расположений генерала Предримирского-Круковича и нанесли удар в сторону города Млава. Немецкая танковая дивизия «Кемпф» ударила по порядкам 20-й пехотной дивизии, но встретила ожесточенное сопротивления поляков. Потеряв 21 танк, немцы отступили и перегруппировали силы. Теперь острие танкового клина вгрызлось в восточный фланг армии «Модлин», который обороняла Мазовецская бригада. В первый день боевых бригада Андерса, расположенная на западном фланге армии, почти не принимала участи в крупных боя, поскольку противник наступал восточнее. На следующий день, после массированной артподготовки, немцы вновь атаковали армию «Модлин». Битва под Млавой разгорелась с новой силой. К 4 сентября армия генерала Предримирского оказалась на грани катастрофы. После трех дней кровопролитных боев с превосходящими силами противника 20-я и 8-я дивизии практически перестали существовать. По трупам польских солдат немецкие танки ворвались в Млаву, и изрядно потрепанная Новогрудская бригада, объединившись с остатками двух дивизии в оперативную группу «Андерс», начала отходить к Плоцку. По приказу командования, армия «Модлин» должна была занять оборону на рубеже Висла-Нарев и прикрыть Варшаву с севера. Группа Андерса расположилась в районе Плоцка и Модлина, но противник атаковал поляков восточнее, где успели закрепиться оперативные группы «Вышкув» и «Нарев». Именно здесь 3-я германская армия решила обойти столицу, чтобы впоследствии замкнуть вокруг нее кольцо окружения. Наступление началось 7 сентября, а через три дня войска генерала Андерса были переброшены под Миньск-Мазовецкий на юго-восток от Варшавы. Там теперь уже генерал Владислав Андерс, в качестве подкрепления получивший под свое командование все, что осталось от Волынской кавалерийской дивизии должен был оборонять Вислу на юг от столицы, не позволяя вермахту завершить окружение. 13 сентября Гудериан прорвал линию обороны поляков у Миньск-Мазовецкого и обошел столицу с запада. Два дня спустя Варшава была полностью окружена. После поражения под Варшавой группа Андерса стала отходить к Львову, где полякам предстояло дать одно из последних сражений в этой компании. 16 сентября остатки армий «Краков» и «Люблин» под командованием генерала дивизии Тадеуша Пискора так же стали отходить в район Львова, где генерал Сосновский пытался создать новый рубеж обороны. Командование рассчитывало закрепиться в восточных областях Польши и продолжить сопротивление агрессору. На следующий день все эти планы были похоронены вторжением Красной Армии в Речь Посполиту. Когда Пискора сконцентрировал свои силы в районе Красноброды, его войска были неожиданно атакованы 22-м танковых корпусом 14-й армии генерала фон Листа. Вскоре поляки были окружены севернее Томашув-Любельского, и 20 сентября генерал Пискор вместе с 11 тысячами своих солдат и офицеров капитулировал. Генерал дивизии Стефан Деб-Бернацкий, командующий группой армий, костяк которой составляли остатки армии «Прусы», не зная о капитуляции Пискора, попробовал деблокировать котел под Томашув-Любельским. Генерал хотел спасти товарищей по оружию и вместе с ними уйти в Венгрию. Все имевшиеся в его распоряжении силы он разделили на две группы. Генерал Предримирский возглавил 1-ю, 41-ю пехотные дивизии, Волковыйскую и Мазовецкую кавалерийские бригады, которые должны были ударить на Томашув. Генерал Крушевский, целью которого были Красноброды, получил под свою команду 10-ю, 39-ю дивизии. Группа Владислава Андерса, усиленная Кресовской кавалерийской бригадой, должна была действовать самостоятельно в направлении Станиславова, Йозефова и Сопоцково.
22 сентября войска Деб-Бернацкого пошли в наступление, заранее обреченное на провал – их встретили танковые части вермахта, высвободившееся после падения Львова и капитуляции группировки Тадеуша Пискора. 23 сентября группу Деб-Бернацкого окружили немецкие и советские войска. На следующий день генерал Владислав Андерс собрал все, что осталось от Новогрудской, Кресовской, Мазовецкой и Виленской кавалерийских бригад и начал пробиваться через расположения РККА и вермахта к венгерской границе. 29 сентября Андерс был тяжело ранен с бою с частями Красной Армии и попал в плен. Сперва его поместили в военный госпиталь во Львове, а когда здоровье Андерса немного улучшилось, перевели во внутреннюю тюрьму НКВД на Лубянке.
После нападения гитлеровской Германии на СССР Сталин резко изменил свое отношение к полякам. 30 июля 1941 года советский посол в Лондоне Майский и Владислав Сикорский подписали договор о сотрудничестве. В тайном протоколе к договоры было оговорено, что Советский Союз амнистирует всех польских граждан, оказавшихся на его территории. Через несколько дней Андерс как и тысячи других польский военнопленных оказался на свободе. 4 августа Владислав Андерс получил звание генерала дивизии и был назначен командующим польских вооруженных сил в СССР. Он в совершенстве владел русским языком и считался специалистом по России, поэтому, по мнению Лондонского эмигрантского правительства, лучшей кандидатуры на эту должность было не найти. В соответствии с заключенным советско-польским военным соглашением, на территории СССР формировались только сухопутные воинские части. Выпушенные из плена летчики и моряки переправлялись в Великобританию, где они должны были войти в состав созданных эмигрантским правительством польских подразделений. Военнослужащие из формировавшихся в СССР вооруженных сил Польши присягали на верность правительству Сикорского и по окончании войны имели право свободно вернуться на родину.

Подписание советско-польского договора, 1941 г.

Первым камнем преткновения стал вопрос о численности польской армии в СССР. По данным эмигрантского правительства, на территории Советского Союза находилось 1 250 000 польских граждан, которые в 40-м году были депортированы в Сибирь и на Урал, в том числе и 180 тысяч военнопленных, захваченных в августе 1939 года, и 150 тысяч поляков, призванных в Красную Армию. Однако, Кремль признавал наличие только 20 тысяч пленных. Поэтому, после недолгих дискуссий на совещании в Генеральном штабе РККА было решено сформировать только две польские пехотные дивизии и один запасной полк. В Тоцке формировалась 6-я пехотная дивизия под командованием генерала бригады Карашевича-Токаревского. Генералу Борута-Спиховичу было поручено командование 5-й дивизией, которую разместили в Татищеве, находящимся на северо-западе от Саратова. Вскоре общая численность армии Андерса достигла 40 тысяч человек.
3 декабря 1941 года генерал Сикорский прибыл в Москву. В тот же день он вместе с Андерсом и польским послом Котом встретился со Сталиным. Несмотря на значительное потепление отношений, у эмигрантского правительства Польши оставалось немало претензий к Кремлю. Хотя официально все поляки были амнистированы, многих из мин по прежнему держали в концлагерях и на местах принудительного поселения, не позволяя прибыть в место формирования армии Андерса. Кроме того, бесследно исчезли тысячи польских офицеров, попавших в советский плен. В ходе переговоров Сталин согласился выпустить остававшихся в заключении польских граждан, но это касалось только этнических поляков. Кремль заявил, что украинцы, белорусы и евреи, проживавшие в Речи Посполитой, сразу после «воссоединения» автоматически стали советскими подданными, поэтому он волен делать с ними все, что угодно. Когда же Владислав Сикорский спросил, куда пропали тысячи офицеров, Сталин не моргнув глазом ответил, что они убежали из СССР через Маньчжурию. Возмущенный Андерс заявил, что это невозможно, однако советское руководство продолжало настаивать на своем.
Через полгода, летом 42-го, при строительстве бункера для Гитлера под Смоленском немцы обнаружат места массовых расстрелов НВКД «убежавших» польских военнослужащих 13 апреля 1943-го года германское радио известит мировую общественность о страшной находке в Катынском лесу, и их судьба перестала быть тайной для Сикорского и Андерса. А пока поляки требовали от СССР вернуть офицеров согласно переданным Москве спискам. Советское правительство десятилетиями отрицало свою ответственность за этот варварский акт. Стараясь замести следы преступления, в 1959 году председатель КГБ СССР Шелепин приказал уничтожить все учетные дела более 20 тысяч польских офицеров, расстрелянных по решению Политбюро ЦК ВКП(б) в апреле 40-го. Только в начале 90-х годов Россия официально признала, что этот расстрел дело рук НКВД.
На переговорах Сикорского – Сталина польской стороне удалось добиться увеличения армии Андерса более чем в два раза. Создавалось еще 4 дивизии, вооружить которые должны были Англия и США. Однако, советское правительство так и не согласилось передать Андерсу белорусов и украинцев. Кроме того, власти всячески мешать набору в армию поляков. Одновременно, Сталин все более настойчиво просил генерала разрешить использование его дивизий на советско-германском фронте. Но Владислав Андерс не желала воевать с одном строю с Красной Армией и подчиняться приказам советского командования. Немалую роль тут сыграли и годы, проведенные генералом в тюрьме на Лубянке, и тысячи польских офицеров, бесследно растворившихся в русских просторах. В итоге, было решено, что польские части покинут территорию СССР и соединяться с британскими войсками на Среднем Востоке 13 января 1942 года армия Андерса начала передислокацию в Среднюю Азию.
Когда Москва поняла, что использовать поляков ей не удастся, положение войск генерала Андерса значительно ухудшилось. Начались трудности со снабжением продуктами питания и медикаментами, что немедленно вызвало рост болезней.

Сикорский инспектирует польские части Андреса зимой 1941 г.

8 марта генерал Владислав Андерс прибыл в Кремль, где в последний раз встретился со Сталиным. Москва разрешила начать эвакуацию польской армии в Иран. В пору Красноводск на берегу Каспийского моря был создан эвакуационный пункт, который 24 марта принял первых солдат армии Андерса. В течении 4 месяцев в иранский город Пехлеви на другом берегу моря было переправлено 77 тысяч польских военнослужащих и 35 тысяч мирных граждан. 1 августа 1942 года эвакуация закончилась.
12 августа Сикорский издал положение о Польской армии на Востоке (APW -- «Armia Polska na Wschodzie»), командующим которой был назначен генерал Андерс. Подчиненные ему силы, дислоцированные в Ираке в 140 километрах северо-восточнее Багдада, состояли из 3-й, 5-й, 6-й и 7-й пехотных дивизий, танковой бригады и 12-го уланского полка. Эти части, расположенные в учебных лагерях, проходили интенсивную боевую подготовку под надзором английских военных советников. Вскоре 3-я дивизия карпатских стрелков генерала Копанского как наиболее боеспособное соединение АПВ по приказу Окинлека было подтянуто к турецкой границе в район города Мосула.

Армия Андерса в Ираке

21 июля 1943 года новый президент эмигрантского правительства Польши генерал Сосновский преобразовал АПВ во 2-й польский корпус. Командующим нового образования, в состав которого входили 3-я дивизия карпатских стрелков (генерал Бронислав Бух), 5-я Кресовская пехотная дивизия (генерал Никодем Сулик), 2-я Варшавская танковая бригада (генерал Бронислав Раковский), артиллерийский корпус (генерал Роман Одзеринский) и 12-й Подольский уланский полк, был назначен Владислав Андерс. Союзное командование решило использовать его корпус в боях за Италию.
15 декабря 1943 года первые 8 тысяч солдат 2-го польского корпуса высадились в Таранто на юге Италии, и до начала апреля весь корпус был переправлен на Апеннинский полуостров. Боевое крещение 2-й польский корпус получил при штурме «линии Густава» -- немецких оборонительных укреплений, защищавших южные подходы к Риму. В марте войска Кессельринга успешно обили попытку прорвать оборонительный рубеж в районе Монте Кассино и остановили продвижение англо-американских войск вглубь полуострова.
Командование 8-й английской армии поручило генералу Андерсу штурмовать позиции немцев в центральной части укреплений, созданных на вершинах Монте Каиро, Монте Кассино, где был расположен средневековый монастырь, и Колле Сент Анджело. Ночью 12 мая при поддержке английской и американской артиллерии 5-я Кресовская пехотная дивизия и 3-я дивизия карпатских стрелков начали карабкаться на горный хребет. Закрепившиеся в горах части 10-й армии вермахта встретили поляков шквальным огнем. Но, солдаты Андерса смогли приблизиться к расположениям противника, и в предрассветных сумерках завязалась кровавая схватка. После долгих лет ожидания поляки наконец-то получили возможность отомстить за август 39-го. Владиславу Андерсу удалось связать силы вермахта, что позволило 13-му британскому корпусу продвинуться вдоль реки Рапидо вглубь вражеских позиций. 18 мая части 5-й Кресовской дивизии овладели бункерами противника на Колле Сен Анджело и через несколько часов соединились в передовыми отрядами 3-й дивизии. Утром следующего дня Кассино был взят. Польские солдаты торжественно водрузили над развалинами монастыря бело-красный флаг. Дорога на Рим была открыта.

Андерс под Монте Кассино

После победы у Монте Кассино 2-й польский корпус перебросили на Адриатический фронт, где он начал продвигаться на север вдоль побережья.Корпус Андерса закончил войну 21 апреля 1945 года в Болонье. За время боевых действий его потери убитыми составили 174 офицера и 2023 солдата. Еще в феврале 45-го генерал стал главнокомандующим польскими вооруженными силами на Западе. Андерс уже ничего не мог сделать для Польши, но ему удалось спасти 200 тысяч своих подчиненных от репатриации на родину. Коммунисты лишили Андерса польского гражданства.
12 мая 1970 года Владислав Андерс умер в одной из клиник Лондона. Согласно завещанию, генерала похоронили на военном кладбище в Монте Кассино рядом с его солдатами, погибшими в мае 44-го.

Польское военное кладбище в Монте Кассино

«... Генерал первым подавал своему окружению пример шляхетского поведения. Писатель и журналист Александр Кривицкий, друг Константина Симонова, бравший у Андерса интервью в декабре 1941 года в гостинице «Москва», вспоминает:
«Генерал Андерс стоял передо мной во весь рост уже во френче, застегивая поясной ремень и поправляя наплечный. Он пристегнул у левого бедра саблю с замысловато украшенным эфесом - наверное, собирался на какой-то прием. Его распирало самодовольство.
- Пока русский провозится с кобурой и вытащит пистолет, поляк вырвет из ножен клинок и… дж-и-ик ! - Андерс картинно показал в воздухе, как легко и быстро он управится с саблей и противником.
- Но, господин генерал , - по возможности спокойно сказал я, - несмотря на такое ваше преимущество, мы давно воюем, а вы еще держите саблю в ножнах, - он метнул на меня взгляд, из серии тех, какие должны убивать ».»

У русского человека такое поведение вызовет улыбку, но не таковы поляки: Андерс совершенно серьёзно решил обвести вокруг пальца Иосифа Виссарионовича.

«... Идет декабрь 1941 года.
Андерс понимает, что судьба будущего Войска Польского и его судьба зависят от Сталина. Он не хочет, чтобы поляки воевали на Восточном фронте бок о бок с советскими частями, его тайная мечта как можно скорее собрать из советских лагерей всех поляков, избавить их насколько возможно от бытовых и продовольственных неурядиц на чужбине и каким-то образом добиться от Сталина, чтобы им была предоставлена возможность (невероятная в истекающей кровью стране!) эвакуироваться в Среднюю Азию, а оттуда на Ближний Восток под командование англичан, поближе к Европе, к Лондону, где сидит польское правительство в изгнании. Он в глубине души ужасается, что полякам придется вести изнурительные бои с немцами в России, но ему одновременно надо внушить Сталину, что поляки храбрые воины, что они готовы сражаться за родную Польшу, не щадя жизни.
Оба генерала сыплют воинственными фразами, думая, что маршал Сталин примет их слова за чистую монету.
«Мы все без исключения любим свою Отчизну и хотим войти в нее первыми, хотим как можно скорей отправиться в бой » (Андерс). «Мы хотим, чтобы удар наш был силен. Только тогда мы достигнем своей цели - поднимем боевой дух не только среди наших солдат, но прежде всего в Польше. Быть может., нам удастся сформировать часть армии в Иране, а потом она вместе с теми частями, что остаются в СССР, пойдет на фронт » (Андерс).
Ему вторил генерал Сикорский:
«Я предлагаю вывод всей армии и всего людского резерва в Иран, где климат, а также, несомненно, обеспеченная нам американо-английская помощь, возможно, дадут людям за короткое время прийти в себя, и мы сформируем сильную армию. Армия эта затем вернется сюда на фронт, чтобы занять на нем свое место. Это согласовано с Черчиллем. Со своей стороны, я готов официально заявить, что армия вернется на русский фронт и что она может быть усилена несколькими британскими дивизиями ».
Вот аж как забалтывались два польских говоруна, не понимая того, что Сталин видит их двоедушную игру.
Советский вождь сразу же осознает, как поляки жаждут «скорее отправиться в бой» и «войти» в Польшу «первыми», и сразу же дает понять польским краснобаям, что понял всю их жалкую дипломатическую игру - и его ответ полякам напоминает нам диалоги шекспировских трагедий:
«Я человек опытный и старый. Я знаю, что если вы выйдете в Иран, то сюда уже не вернетесь. Вижу, у Англии полно работы, и она нуждается в польских солдатах ».

Андерс начинает торговаться - просит увеличить количество пайков для поляков, просит оружия, транспорт, обмундирование, но Сталину уже ясно, что Андерс хочет войти в Польшу, освобожденную чужими руками, как ее «освободитель». Да и сам генерал в мемуарах не скрывает того, что он хотел обвести Сталина вокруг пальца:
«Наступление в Европе , - думал Андерс, разговаривая со Сталиным, - должно пойти через Балканы, что было бы приятнее всего для Польши, потому что в момент разгрома немцев (нашими войсками! - Ст. К.) на территорию Польши вошли бы сила западных государств и польская армия ».
Прочитав эти затаенные мысли шляхтича, Сталин с присущей ему прозорливостью и прямотой подвел итог их дискуссии:
«Если поляки не хотят воевать, пусть уходят. Мы их держать не станем. Если хотят, пусть уходят… Мне 62 годя, и я знаю: где армия формируется, там она и остается… Обойдемся и без вас. Можем всех отдать. Сами справимся (не забудем, разговор идет в декабре 1941 года! - Ст. К). Освободим Польшу и тогда отдадим вам ее »…

Я люблю читать книги о войне. На днях перечитал книгу польского военого - ветерана 2 МВ Климковского Ежи " Гнуснейшие из гнусных", где тот описывает формирование польского сопротивления. И удивился сам себе: как порой избирательно человек воспринимает информацию... Ведь автор прямо писал, как проходила жизнь поляков, в т.ч. и военных на территории СССР после того, как советские войска вошли на территорию бывшей Польши, как вели себя руководители армии и государства, как, по мере формирования армии Войска Польского на территории СССР, её высшее руководство обогащалось и вело шпионскую деятельность, как саботировалась военная подготовка польских дивизий и много другое.

Так сложились исторические мозаики, что, после катастрофы польской армии всё руководство, побросав ещё воюющие подразделения, побежало в сторону Венгрии и Румынии, и далее в Англию и Францию. В том же направлении бежал и генерал Андерс со товарищи. В одной из перестрелок был дважды ранен и принял решение обратиться к советским властям за (!) помощью.

Мы, конечно же, помним, что все польские офицеры, хорунжие и просто солдаты, были собраны в лагеря и расстреляны лично Берией в Катынском лесу. Но вот генерал Андерс оказался в госпитале, во Львове. Где ему было оказано всё необходимое, чтобы спасти его жизнь. Он сам утверждал, что ему в госпитале хорошо, а представители советских властей относятся к нему доброжелательно и даже предлагали вступить в Красную Армию, Как и многим другим польским военнослужащим. Кстати, по Западной Украине было развёрнуто несколько госпиталей, в которых проходили лечение польские военнослужащие. Забавная картинка рисуется. Берия лечит поляков, чтобы затем их расстрелять в Катыни...

Тем не менее, полякам надо отдать должное: быстро оправившись, разные люди стали искать выход из сложившейся ситуации. Одна часть политического и военного руководства выступала за возобновление отношений с СССР, с целью защиты польского населения на территории, отошедшей к СССР и как можно быстрее вывести возможно большее количество мужского населения, способного к воинской службе, на территорию Франции и СССР, с целью оказать сопротивление Германии. Это были люди Сикорского.

Другие, группа Соснковского, выступали против переговоров с Советским Союзом, поскольку считали, что в этом нет никакого практического смысла, ибо после окончания войны, как они считали, русские будут вынуждены уступить под давлением победоносных французов и англичан. А пока, подчиняясь влиянию некоторых реакционных кругов Запада, они придерживались мнения, что необходимо считать СССР врагом и готовиться к войне с ним.

Дальнейшее развитие событий показало, что англичане имели свою политическую комбинацию, что Англия очень серьезно надеется на возможность вовлечения СССР в войну против Германии и на этом строит свои будущие военные планы. Когда это произойдет, Россия станет союзником, что и предопределяет необходимость политического и военного сотрудничества с нею. В противном случае не может быть и речи о победе. Кстати, сам Сикорский пытался донести до своих коллег именно то, что Англия усиленно хлопочет о вовлечении Советского Союза в войну, видя в этом единственное для себя спасение. На сопротивление Франции Англия серьезно не рассчитывает, хотя он лично полагает, что Франция может обороняться еще довольно продолжительное время.

Оказавшись фактически в одиночестве, Англия поспешно ищет нового союзника, причем такого, который мог бы всю тяжесть войны взять на себя, ибо одна она не в состоянии ее вести. Отсюда ясно, какие в сложившейся обстановке возлагаются на нас обязанности и какие вырисовываются возможности. Именно так, руками Сталина, поляки и англичане пытались загребать каштаны из жаровни 2МВ.

Но Сикорский был далеко, а Андерсон был под боком у Сталина. И пытался играть в свою игру.Когда же Андерсу было предложено сформировать первые польские части на основе тех бывших польских военнослужащих и офицеров, которые содержались в лагерях для интернированных лиц, Андерс, что называется, поплыл. Ещё бы, он, в своих глазах становился героем нации, почти Пилсудским, да и бюджет предлагался огромный...25 тысяч штыков- сила не малая. И это только начало!

Сам же Договор с Советским Союзом Андерс считал не чем-то постоянным, что должно было служить основой дальнейшего существования, а лишь необходимым временным злом. К офицерам Советской Армии он относился с презрением и пренебрежением, хотя в их присутствии никогда этого не выказывал. Постоянно носился с каким-то странным «комплексом превосходства», проявлял решительное пренебрежение ко всему, что являлось советским. Правда, эти свои чувства генерал хорошо маскировал умением вести себя в обществе, но в откровенных беседах со знакомыми не стеснялся, и было видно, что он лишь ожидает момента, «когда Советский Союз будет побежден».

В возможность победы Советского Союза никогда не верил. С первой минуты деятельности Андерса на посту командующего его мысль работала в одном направлении: в течение всего времени пребывания в Советском Союзе он упорно стремился к тому, чтобы не посылать польских войск на советско-германский фронт и любой ценой сохранить их в тылу до момента, «когда Советский Союз будет разбит», или при удобном случае вообще вывести их с территории Советского Союза. Это были принципы, полностью противоречившие польско-советскому договору и военному соглашению.

Андерс был настолько убежден в неизбежном поражении Советского Союза и в победе Германии, что подбирал даже определенных людей и изыскивал пути для установления контактов с высшими немецкими военными чинами. Он считал, что лучшим эмиссаром среди людей, которыми он тогда располагал, может быть бывший премьер Польши, профессор Леон Козловский, который рассуждал так же, как и Андерс, мыслил теми же категориями и точно так же, как он, верил в победу Германии. Кроме того, Леон Козловский исходил из убеждения, что Польша, несмотря на все происшедшее в сентябре 1939 года, должна сотрудничать с Германией, как это сделали Румыния, Венгрия и другие сателлиты «оси».

Речь о созданной в Польше подпольной организации так называемых «мушкетеров», во главе которой стоял инженер Витковский. Основным идеологическим принципом этой организации было сотрудничество с гитлеровской Германией в целях «разгрома» Советского Союза. И это полностью совпадало с намерениями Андерса, но лишь с одной оговоркой: Андерс хотел видеть во главе такой организации самого себя. Руководители организации после разговора с Леоном Козловским, приехавшим именно с таким убеждением от Андерса, послали к генералу Шатковского с предложением о конкретном сотрудничестве. В инструкции, привезенной им в Бузулук, между прочим, было сказано, что организация «мушкетеров» считает Советский Союз врагом номер один и поэтому предлагает Андерсу сотрудничество чисто военного характера — диверсии, шпионаж и т. п., вплоть до перехода всей армии на сторону немцев

Возникает вопрос: как должен был поступить Сталин, зная всё это? Расстрелять всю эту погань или дать им в руки оружие, зная, что гусары поступят по старинке: ударят в спину? Сталин упорно продолжал содействовать формированию польских соединений на территории СССР, вооружать, кормить и т.д. Более того, он разрешает Андерсу сформировать ещё соединения, сверх оговоренных 25000 человек, в том объёме, в котором поляки смогут собрать личный состав. Между нами, Андерс планировал сформировать на территории СССР боевые части, численностью до 800 т.человек. Из кого? Из расстрелянных в Катыни? Но мертвецы воюют только в американских фильмах.

Тем не менее, Сикорский предложил сформировать на территории Советского Союза дополнительно семь дивизий. Было согласовано, что будет создано шесть пехотных дивизий по 11 тыс. человек в каждой и армейские части общей численностью в 30 тыс. человек. Таким образом, на территории Советского Союза предстояло сформировать Польскую армию численностью в 96 тыс. человек, добро на увеличение контингента было получено, как и разрешение для семей польских военнослужащих двинуться к месту службы. Были согласованы места встречи, пути следования, и народ поехал. Поехали жёны и дети, поехали добровольцы. Я люблю поляков. Поляки, в своих воспоминаниях, нам популярно объясняют, что из сталинского концлагеря их жёны, дети, родители, генералы и рядовые могли, собрав вещички и купив билеты, согласно действовавшего тарифа, поехать по стране, которая, к тому же уже воевала с Германией, безо всякого конвоя и пр. Жестокий, кровавый режим подавления, что тут скажешь...

Тем не менее, у Андерса имелись свои мысли насчёт гражданских поляков и добровольцев. На важнейшие узловые станции были высланы специально уполномоченные польские офицеры, которые направляли соотечественников, жаждавших вступить в армию, и все остальное население не в существующие места дислокации частей, а на юг Советского Союза, в окрестности Ташкента, где Андерс намеревался продолжить формирование армии.С той поры начался новый этап мытарств и страданий польского населения.

Люди буквально метались во все стороны. Сначала из различных районов СССР они ехали за несколько тыс. километров в Бузулук, Тоцкое и Татищево. Не доезжая, встречали офицеров, которые переотправляли их на юг. Снова несколько тыс. километров езды в неизвестные места, где не имелось даже гражданской опеки и где измученные до предела люди, конечно же, не находили никакого пристанища и обещанных формируемых частей. Те, кто еще имел немного сил и денег, возвращались в Центральную Россию, в Бузулукский район. Возникла неописуемая неразбериха, повсеместно слышались ропот и проклятья. Во время этих беспорядочных и бессмысленных скитаний гибло множество людей. Те, кто остался на юге, оказались в очень плохих условиях. Никто не был подготовлен к их приезду. Жилищ не было. Продовольствия не было. Работы не было. Начавшиеся эпидемии производили настоящие опустошения среди поляков. Люди проникались обидой к органам советской власти, считали, что это по их вине они оказались в столь затруднительном положении.

Возникает вопрос: ЗАЧЕМ? Зачем Андерсу Ташкент? Ответ очевидет и проистекает из уже описанной стратегии: за счёт СССР сформировать армию, а далее,если верх одержит Гитлер, создать англичанам плацдарм для вторжения в СССР, а если война будет продолжаться- выжать из Сталина побольше денег и ресурсов, а потом, под нажимом англичан, вывести все войска на Ближний Восток и кормиться уже за счёт англичан.

Англичанам же Андерс обещал передать в распоряжение шесть дивизий, укомплектованных обученными солдатами. При этом он подчеркивал, что войска, оставшиеся в Советском Союзе, намного лучше эвакуированных частей. Армия состоит из крупных формирований, полностью готовых к боевым действиям. Командующий войсками на Среднем Востоке был восхищен таким предложением торжественно заверил Андерса, что все польские войска, прибывшие на Средний Восток, поступят под английское командование

Шла очень грязная борьба за вновь формируемые и уже сформированные польские части на территории СССР. Во имя высших политических целей армия обязана остаться в СССР», — писал Сикорский. Он приказывал не только как Верховный Главнокомандующий, но и как премьер-министр. По этому вопросу он даже прислал Андерсу решение Совета министров от 14 июня, предлагавшее ему оставаться в Советском Союзе. Обе эти телеграммы были получены в Янги-Юле 15 июня.Требуя в своем приказе, чтобы Польская армия безусловно осталась в Советском Союзе и вместе с Советской Армией воевала против Германии, Сикорский предлагал повысить моральное состояние солдат и офицеров и обращал внимание на то, что всяческие трудности, если они и имеются (однако он не верил, что они доходили до размеров, описываемых Андерсом), вполне возможно преодолеть, так как на фронте могут быть еще более тяжелые условия. Он писал также, что гражданское население находится в значительно худшем положении, чем организованные войсковые части, и тем не менее справляется с трудностями. Далее он подчеркнул, что, по его мнению, Андерс сильно все преувеличивает

И вот тут красивая цитата из указанной мною книги будет весьма кстати:

"Тем временем взаимоотношения между советскими и нашими офицерами ухудшались день ото дня. Офицеры Красной Армии видели уже ничем не прикрытую позицию нашего штаба — не только недоброжелательную, но и явно враждебную. Ни о чем другом не говорилось, кроме предстоящей эвакуации, ничего так не жаждали наши штабисты, как ухода из СССР, и притом возможно скорейшего. Такое поведение оставляло тем более неприятный осадок, что немцы как раз рвались к Кавказу и Волге. Андерс предсказывал поражение Красной Армии и падение Советского Союза, штаб же не мог нарадоваться подобным предсказаниям.Вдобавок стало известно, что военный атташе нашего посольства генерал Воликовский вел какую-то разведывательную работу, собирая с помощью агентуры сведения военного характера. Советские власти поставили этот вопрос перед Андерсом, а Кот написал Сикорскому о необходимости отзыва Воликовского. Компрометация была столь велика, что Воликовский был снят со своей должности и вскоре вынужден был покинуть Советский Союз. То же самое произошло и с ротмистром Пшездецким, который также был замешан в подобных делах".

Или вот: "Один из сотрудников польского диппредставительства в СССР, в гостинице «Гранд отель», в нетрезвом виде забыл свой портфель с документами в ресторане. Администрация гостиницы нашла этот портфель и передала советским властям. В портфеле были обнаружены инструкции посольства, предлагавшие вести на территории СССР разведывательную работу. Кроме того, там находились донесения о состоянии дорог, железнодорожного транспорта, о положении и настроениях населения и т.д.

Почему Советское правительство пошло на такое решение вопроса? Советская сторона знала, какая атмосфера царила в нашей армии. Правительству СССР было известно, что командование армии не хочет, чтобы она использовалась на Восточном фронте. Советское правительство также хорошо знало, что эта армия предельно враждебно относится к Советскому Союзу. Не была тайной и разведывательная деятельность, проводившаяся нашим военным атташатом и представителями общественной опеки. Перед лицом всех этих фактов Советское правительство не могло не прийти к выводу, что, собственно, на Польскую армию оно рассчитывать не может, что это не дружественная, а явно враждебная армия. К тому же английское правительство со своей стороны нажимало на СССР, добиваясь вывода польских войск. Этим вопросом, по словам Гулльса, занялся лично Черчилль"

Я не зря в заглавие поставил название книги "Гнуснейшие из гнусных" Климковского Ежи, с 1941 года адьютанта генерала Андерса, а до этого срока-человека, на глазах которого возрождалась польская армия. Этот человек достаточно объективно описал и политическую ситуацию того времени, и борьбу внутри польских элит за денежные потоки и за внимание спонсоров. К тому же, мне это здорово напомнило борьбу нынешних оппозиционеров, которая, традиционно, сводится к возне с деньгами. Это мерзкая страница в польской истории.

Однако, мы не должны забывать о том, что сами поляки, которым было без разницы, где сражаться с Гитлером, действительно стремились к это борьбе, а желание Андерса набрать в СССР 800 000 польских добровольцев ограничивалось отнюдь не количеством желающих. Ни Сталину, ни Черчиллю, такая масса неподконтрольных вооружённых сил попросту не требовалось. Мотивы Сталина понятны: если поляки не стремятся на восточный фронт, почему мы должны их одевать, вооружать и кормить, причём выдавать паёк и денежное довольствие по нормативам боевых частей, который был гораздо выше, чем в тылу. А вот почему Черчилль не торопился с "польским фронтом", не совсем ясно. Возможно, в то время английский Премьер ещё не решил, как быть с Польшей, какую кость можно бросить Сталину.