«Юрий Николаевич – это образ истинного, вдохновенного ученого мыслителя, человека исключительной духовной гармонии, – писал С.Н.Рерих. – Он прекрасно понимал, что высшее достижение человека лежит в самоусовершенствовании личности, что только постоянно работая над самим собою и развивая в себе качества, присущие человеку, стремящемуся к более совершенной жизни, он мог всесторонне обогатить свою специальность и поднять ее над уровнем повседневности»1 3 .

Юрий Николаевич Рерих – выдающийся русский ученый, филолог и востоковед, знаток центральной и южной Азии. Он был старшим сыном Николая Константиновича Рериха , великого русского художника, писателя, культурно-общественного деятеля и эзотерика, и Елены Ивановны Рерих , «Матери Агни-Йоги», через которую Владыка М. дал миру Учение Живой Этики .

Почти вся жизнь Юрия Николаевича прошла за границей – России он почти не знал, так как покинул ее еще юношей, вместе со своими родителями и младшим братом Святославом , а вернуться на родину ему удалось лишь за три года до своей смерти. Дело в том, что с конца 1916 года вся семья Рерихов жила в Финляндии , которая после революции воспользовалась возникшей смутой и слабостью русского правительства и объявила себя самостоятельным и независимым государством. Таким образом Рерихи оказались за рубежом.

Юрий Николаевич целиком посвятил себя напряженной научной работе. После окончания среднего образования он учился в Университетской школе восточных языков в Лондоне, а затем, в 1920 году, переехал в США, поступил в Гарвардский университет и окончил его со степенью бакалавра. Затем работал в Парижском университете и в 1923 году получил степень магистра индийской филологии.

В том же году отправился вместе со всей семьей в долголетнюю среднеазиатскую экспедицию. Эта экспедиция во главе с Николаем Константиновичем была осуществлена в 1923-1928 гг., перевалила 35 горных хребтов Азии и прошла по малоисследованным областям Монголии, Тибета и Китая. Юрий Николаевич написал о ней объемистый труд «Тропы Азии» , выпущенный в свет на английском языке издательством Уэльского Университета. Другой его труд (о «Животном стиле» ), составленный на основании собранного в этой экспедиции богатого научного и художественного материала, издан Семинарией имени Кондакова в Праге. Прекрасную книгу о среднеазиатской экспедиции выпустил и Николай Константинович: Николай Рерих. Сердце Азии . Издательство «Алатас», США, 1929, 138 стр.

По окончании экспедиции вся семья Рерихов поселилась в Индии. Там 24 июля 1928 года в Наггаре, в лесистой долине Кулу – лучшей долине Пенджаба, недалеко от тибетской границы был основан Гималайский институт «Урусвати» . Юрий Николаевич продолжал свою научную работу в качестве его директора. Ядро института составляла биохимическая лаборатория с отделом борьбы против рака . Институт вел большую научно-исследовательскую работу, в частности, им были организованы ботанические экспедиции как в саму долину Кулу, так и в Лахор, Ладак, Занскар, Лахуль, Бешар, Кенгру и другие области Индии и Тибета, мало исследованные в ботаническом отношении; эти экспедиции собрали богатые коллекции и даже открыли несколько новых видов растений. Наряду с ботаническими, собраны были ценные орнитологические и зоологические коллекции, произведены исследования по местному языковедению и археологии, в частности, в Пондишери (тогда французская Индия) было произведено обследование местных добуддийских погребений в урнах и саркофагах.

Юрий Николаевич вместе с известным знатоком тибетской литературы ламою Мингиюром изучил и перевел несколько книг по тибетской медицине, составил грамматику лахульского языка и написал несколько исследований по тибетской литературе. И, наконец, в Институте изучались психическая энергия и те высшие космические огненные энергии, к которым только теперь начинает прикасаться официальная наука, хотя они давно уже известны Учителям Востока.

Кроме среднеазиатской он участвовал еще в нескольких экспедициях в различные азиатские страны. Наиболее значительная из этих экспедиций была организована в 1934-1935 гг. Департаментом агрикультуры США. Во главе ее был поставлен Николай Константинович как великий знаток Центральной Азии, пользовавшийся большим авторитетом среди ее народов. В ней принял участие и Юрий Николаевич в качестве специалиста - филолога и фольклориста. Экспедиция работала в Монголии, на границе пустыни Гоби, необходимо было владение монгольским и тибетским языками, которые так хорошо знал Юрий Николаевич.

Он также занимался научными изысканиями в западном Тибете, Маньчжурии, Монголии и Китае. Обладал большими научными знаниями, был выдающимся лингвистом – кроме своего родного русского языка хорошо знал современные английский, французский, немецкий, монгольский, тибетский и древние – санскрит и пали. Был избран членом нескольких научных обществ: Королевского Азиатского в Лондоне, Азиатского Общества в Бенгалии и др. Оставил после себя немало ценных научных трудов, главным образом, по филологии и археологии.

Отметим также, что в 1949 году он опубликовал в Калькутте английский перевод труднейших текстов «Голубой Летописи» , написанной средневековым тибетским ученым Шоннупала (1392–1481 гг.). Эта летопись содержит богатый материал по истории буддизма в Тибете, а также важные сведения из его светской истории, которые благодаря переводу Юрия Николаевича сделались доступными для мировой науки.

Кроме того, он оставил ценные исследования по археологии азиатских стран, о тибетской живописи и буддийском культе.

Он провел за границей около 40 лет и все-таки сохранил в сердце горячую любовь к России и всегда оставался в душе русским.

В 1957 году он возвратился на родину, привезя с собою свою большую, ценную библиотеку, архив и собранную им богатую коллекцию картин своего отца Николая Константиновича, а также картины, завещанные последним Советскому Союзу. Весною 1958 года была устроена выставка этих картин, причем к ним были присоединены и те картины Н.К.Рериха, которые хранились в музеях и картинных галереях Союза.

Эту выставку сначала показывали в Москве, а затем и в других крупных городах страны; она имела огромный успех и произвела самое сильное впечатление. В самой Москве, и в других городах Союза выставка картин Николая Константиновича была встречена исключительно благожелательно, ее посетили сотни тысяч людей, пресса писала о ней как о выдающемся событии в культурной жизни страны.

Юрий Николаевич был приглашен в Советскую Россию в Институт Востоковедения Академии наук СССР для работы по востоковедению , главным образом, для изучения культуры и истории Индии и Тибета. Как известно, до революции и некоторое время после нее Россия занимала одно из первых мест в мировой науке по изучению буддизма и буддийской культуры. Русские ученые пользовались в этой области вполне ими заслуженной известностью и славой.

По ознакомлении с трудами Юрия Николаевича советские ученые признали его выдающиеся научные заслуги, и Ученый совет Института Востоковедения представил его к ученой степени доктора филологических наук , а Высшая Аттестационная Комиссия утвердила его в этой степени без защиты им диссертации.

В качестве профессора и благодаря своим обширным знаниям и эрудиции Юрий Николаевич занял ведущее место в изучении буддизма и буддийской культуры, тибетского языка, санскрита и пали. Наряду с преподавательской деятельностью он издавал научные труды, сотрудничал в нескольких научных журналах, и, кроме того, ему было поручено возобновить издание «Буддийской библиотеки» .

Работал Юрий Николаевич неутомимо и на редкость плодотворно.

Много сделал он за три года своей жизни на родине как в педагогической, так и чисто научной области. Под его руководством началась серьезная научная работа, объединившая много талантливых, подающих большие надежды молодых советских ученых (В.Н.Топоров, А.М.Пятигорский и др.). С благодарностью и признательностью отзываются они о своем учителе.

К примеру, А.М.Пятигорский свидетельствует: «Большую помощь в общих вопросах индологии и истории философии и религии мне оказал покойный Юрий Николаевич Рерих» .

Академик Б.Л.Смирнов в своем предисловии к пятому тому «Махабхараты» благодарит Юрия Николаевича за то, что он просмотрел его серию переводов этой древней индийской поэмы до их опубликования и сделал ему ценные указания, которые учтены в дальнейшей работе

Юрий Николаевич скончался скоропостижно 21 мая 1960 года в Москве во время сердечного приступа, в расцвете творческих сил, далеко не исчерпав своих возможностей и намеченных планов. Некоторые его труды и начинания так и остались незаконченными. В частности, он деятельно готовился к 25-ому Международному Конгрессу востоковедов, состоявшемуся в Москве осенью 1960 года.)

Ближайшими наследниками оказались брат Святослав Николаевич со своею женою Девикой Рани ; они приехали из Индии в Москву, и им было передано все его имущество.

В том же 1960 году они передали в дар Библиотеке Института Народов Азии Академии наук СССР, находящейся в Москве, всю библиотеку Юрия Николаевича – около пяти тысяч томов. Это ценнейшая, прекрасно подобранная библиотека, в которой особый интерес для ученых представляют редчайшие тибетские ксилографы, книги по тибетологии, языкознанию и монголистике

Из библиотеки Юрия Николаевича была особо выделена сравнительно небольшая (около 250 томов), но весьма ценная и содержательная коллекция, собранная им в Тибете и северной Индии, которая отражает чрезвычайно широкий круг интересов ученого в тибетологии; для этой коллекции в Институте Народов Азии в Москве был создан особый Кабинет имени профессора Ю.Н.Рериха. Библиотека Юрия Николаевича оказалась доступна теперь для всех – как для ученых, так и лиц, интересующихся востоковедением. В этой коллекции редких тибетских рукописей и ксилографов имеется более десяти собраний сочинений – сумбумов . Среди них собрания сочинений Путонринпоче (1290-1364) в 28 томах (лхасское издание), Цонгкхапы , его учеников, 5-го и 7-го Далай Лам, 1-го Панчен Ламы, 1-го дхам-янг-шэпы, Лонгдол Ламы и других.

Юрий Николаевич был человеком большого ума, воли и трудоспособности, скромным, отзывчивым и доброжелательным ко всем. Его уход - потеря невознаградимая, и все-таки скажем вместе с В.А.Жуковским:

О милых спутниках, которые нам свет
Своим присутствием животворили,
Не говори с тоской: их нет,
Но с благодарностию – были!

В письме к автору от 9 апреля 1981 г. Зинаида Григорьевна Фосдик писала о Юрии Николаевиче Рерихе: «Будучи крупным учёным, он также глубоко интересовался искусством во всех его выявлениях ». Действительно, Юрия Николаевича знают как крупного учёного-востоковеда с мировым именем, путешественника, полиглота. Однако до недавнего времени было неизвестно, насколько серьёзно он был связан с изобразительным искусством. Прошедшие же за последние три года в Международном Центре Рерихов (далее - МЦР) выставки, в том числе юбилейная, посвящённая 100-летию со дня рождения Юрия Николаевича, дали наглядное представление о том, каким ярким художественным дарованием он обладал.

Творческое наследие Юрия Николаевича в области изобразительного искусства довольно солидное. Самое крупное собрание его детских рисунков (более 150) находится в Российском государственном архиве литературы и искусства в Москве. Значительная коллекция (около 50), в основном, поздних его работ 1916-1918 гг. была недавно приобретена Музеем имени Н.К. Рериха МЦР. Самые же ранние рисунки Юрия и Святослава Рерихов (более 20), а также и глиняная лепка собаки «Дружок», сохранились у Л.С. Митусовой. Небольшая часть этих рисунков теперь находится в барнаульском Музее истории, искусства и литературы Алтая, остальные переданы в Музей-институт семьи Рерихов в Санкт-Петербурге.

В количественном отношении среди работ Юрия Николаевича преобладают рисунки, связанные со сражениями, рыцарскими турнирами, конными атаками. Его увлекает азарт боя, дух вольности, азийский простор. Ощущение бесконечности пространства сочетается с формами и линиями напряжёнными, острыми, динамичными. На одном из рисунков изображён всадник с копьём возле холма и далёкий степной горизонт. Можно представить, что вот так, наверное, выглядел скиф среди алтайских предгорий. По-видимому, детское воображение Юрия было способно извлекать скрытые в нём самом феномены реликтового сознания и оперировать ими. Елена Ивановна отмечала в этой связи, что Юрий «проявляет любовь к истории и к оловянным солдатикам. Он имел их тысячами. Стратегия - его конёк, кровь прадедов сказывается в нём».

Кажется, что Юрик (так он подписывал свои рисунки) нарисовал все мыслимые и немыслимые военные столкновения всех времён и народов. Бойцы представлены у него в самых разных ракурсах, подчас достаточно сложных. Тем не менее, нигде художественное чутьё не подвело маленького рисовальщика: везде его герои изображены верно, без анатомических ошибок. Однако ещё более поражает другое - точное знание воинской экипировки, вооружения, конской упряжи. Здесь всё достоверно: от облачения скифских наездников до татаро-монгольских мечей, от гусарского ментика до кивера пехотинцев. По тому, с каким увлечением выполнены все эти рисунки, видно, что военное дело было чрезвычайно близко его душе, а интересующие подробности он прорабатывал в соответствующих энциклопедиях.

И всё же, живость некоторых сюжетов из истории Средней Азии, необычайная убедительность изображённых типов, позволяет предположить, что здесь имеет место не простое усвоение книжного материала, не вторичное явление, а нечто более глубокое - то, что в современной психологии принято вслед за Хайдеггером называть высваиванием. Термин «высваивание» используется как указание на процессы приобретения субъектом знаний, скрыто представленных в нём самом и нуждающихся в культурных средствах, чтобы быть эксплицированными .

Культурная среда, в которой воспитывался Юрий Николаевич, была особенно благоприятна для раскрытия художественного потенциала. Его родители - Николай Константинович и Елена Ивановна, были страстными коллекционерами, и в их доме находилось большое собрание картин западноевропейских художников. Царившая в семье атмосфера творчества немало способствовала раннему проявлению эстетических влечений. «Любимыми книгами Юрия, когда ему было года два - полтора, были каталоги музеев и выставок».

Одарённость Юрия проявлялась в самых разных областях. Родители с удовольствием отмечали успехи своих детей. «Вот Юрий, который начал самоучиться читать и писать в самых ранних годах, написал свою первую поэму, которая называлась: "Наконец я народился". А затем рассказывалось о каком-то путешествии на верблюдах. Тогда все мы читали такие записи с любопытством, думая, откуда у четырёхлетнего, если не трёхлетнего, малыша непременно верблюды; а ведь теперь никто не сказал бы, что такое воображаемое путешествие на верблюдах не было бы ко времени».

И Юрий, и его младший брат Святослав, ставший впоследствии художником, очень любили рисовать. Юрий был постоянным свидетелем того, как под кистью отца - великого русского живописца - создавались новые полотна, что пробуждало и в нём желание творить. Юрий нередко бывал в мастерской и рисовал на клочках ненужной бумаги или даже на оборотной стороне отцовских набросков. Вполне естественно, что влияние отца ощущается в рисунках сына наиболее заметно. Подчас это было прямое и точное копирование, как в случае с костюмом Кончака, созданным Николаем Константиновичем к опере Бородина «Князь Игорь». Рисунок «Бой на реке» навеян большим полотном отца «Бой» (1906), а свайные постройки - пастелью «Каменный век» (1910).

Было близко Юрию и искусство блестящего рисовальщика Мстислава Добужинского, его остро-характерные сценки из жизни города. Об этом свидетельствуют три великолепных работы Юрия, опубликованные в «Нашем журнале» за 1916 г. Одна из них - «За кулисами» - замечательная жанровая сценка, в которой рассказывается о подготовке артистов к выходу на сцену. С нескрываемым юмором художник изображает своих персонажей, не упуская мелких, забавных подробностей. Верно схвачены жесты, позы, атмосфера театрального волнения. Живость композиции придаёт и обстановка интерьера, представленная в различных проекциях и под разными углами.

«Война» - редкий для раннего возраста многофигурный рисунок. Художник приводит как бы фрагмент огромной батальной сцены, быть может, Бородинского сражения. Лист замечательно организован ритмичной чередой пехотинцев, кавалерии, пушкарей. Около сотни солдат обрисованы живо, динамично, легко. Никакого драматизма бойни, зато ясно проступает накал боя, выведенный по-детски наивно и празднично. Декоративно звучат на общем зелёном фоне пятна белого и синего, чередующиеся со вспышками красного.

«На улице зимой» - картинка из жизни заштатного городка, заваленного сугробами. Здесь всё выглядит очень по-русски. Русские типы переднего плана чинно шествуют на фоне русского провинциального пейзажа. Вытянутый формат, падающий снег, тёмные, слегка склонённые силуэты создают ощущение движения. Красиво сопоставлены синие и жёлтые тона. Рисунок пронизан духом Салтыкова-Щедрина, Гоголя, Писемского...Следует отметить, что работы Юрия среди прочих в «Нашем журнале», пожалуй, наиболее интересны и талантливы. Они выделяются своей зоркой наблюдательностью, острой характерностью, лёгкостью исполнения.

Спустя пару лет рисунок «За кулисами»- получил дальнейшую разработку в двух работах: «В театре» и «В парикмахерской» (обе - 1917 г.). «В театре» - типично мирискусническая вещь. Она вызывает в памяти произведения Бенуа, Сомова, Сапунова, которые, вероятно, Юрий Николаевич видел на выставках и в репродукциях. Его быстрая выразительная линия живо обрисовывает зрителей в несколько гротескном ключе.

«В парикмахерской» - миниатюрная жанровая композиция сродни бытописаниям Федотова и Чехова. Это почти передвижнический сюжет, где каждому персонажу придана яркая индивидуальная характеристика. Наряду с этим звонкие цветовые плоскости свидетельствуют о пристрастии к новой, современной системе выразительных средств. Этот необычный синтез обогащён тонкой живописной передачей световоздушной среды. Тени, рефлексы, нанесённые полупрозрачными лессировками дополнительных цветов, необычайно оживляют пространство интерьера. В то же время резкие «фовистские» мазки белого вносят в эту импрессионистическую созерцательность элементы цветовой напряжённости. В рисунке же, несколько лаконичном и примитивистском, нельзя не обнаружить художественных параллелей с искусством Ларионова времени его солдатской серии.

Ряд работ Юрия Николаевича посвящён христианству. В них он не пытается копировать ни иконы, ни фрески Васнецова, ни картины Нестерова, а создаёт собственные композиции, которые отличает поразительная художественная зрелость. Миниатюрная картина маслом «Благовещение» оригинальна и по своей иконографии, и по исполнению. Она решена в тёмных тонах и написана сочным корпусным мазком. Явление архангела Гавриила Деве Марии происходит в окружении городского пейзажа и необычных огненных вспышек. Восседающий на троне Бог Отец Саваоф посылает из надземных сфер будущей Богородице Луч Святого Духа. Живопись небесного свода, богатая лучистыми переходами от синего к белому, впечатляет экспрессивным, порывистым движением кисти.

Юношеские работы Юрия Николаевича 1917-1918-х гг. отражают его романтическую взволнованность и философские размышления. В них он выступает уже почти сложившимся художником, которому доступны и различные техники, и различные жанры. Подчас его произведения довольно далеки друг от друга по стилистике, однако в них всегда есть ярко выраженная художественная идея. Идеи эти имеют слабое отношение к перипетиям окружающей действительности, в них проявляется богатая духовная жизнь и глубокие переживания автора.

Графическая серия из трёх листов «В замке» производит странное, противоречивое впечатление. С одной стороны, в рисунках дано строгое построение интерьера с безупречно решённой перспективой стен, арок, колонн. Однако весь этот величественный парад архитектурных форм сопровождается таинственными, нередко жуткими сценами. То здесь бродит, словно привидение, чья-то тень, быть может, жаждущая отмщения. То разыгрывается кровавая дуэль, напоминающая о библейском убийстве Авеля Каином. Персонаж же во власянице среди животных по внешнему облику близок Иоанну Крестителю; в то же время он подобен Даниилу во рве, окружённому львами.

Внутренний диссонанс этих работ обнаруживается и в чисто изобразительной сфере, где торжественная и строгая линия сводов соседствует с нарочито свободной трактовкой объёмов небрежной штриховкой, а мягкие тени заменены зловещими пятнами туши совершенно абстрактных очертаний. Эти драматические контрасты, видимо, отражают размышления художника над трагедийными началами жизни, его разочарованность в идеалах западной цивилизации.

Карандашный портрет Н.К. Рериха исполнен в целом живописно, хотя форма моделирована наподобие многогранного кристалла. Примечательно, что все эти грани, имеющие определённую светотональную интенсивность, композиционно увязаны авторским замыслом, вызывающим ассоциации с огненным цветком. Лепестки его уверенно лепят объём головы и в то же время являются символом пламенного озарения, осенившего портретируемого. Создаётся образ человека, охваченного всепоглощающим процессом творчества. И эта череда световых плоскостей - своего рода аллегория сочетания мыслей, мощной интеллектуальной работы, в которую погружён его отец. Возможно, таким виделся юноше идеал современного человека, быть может, Наставника и Учителя.

«Натюрморт. Фрукты и дьявол» (1917) - оригинальное, загадочное произведение, неоднозначное по своей символике. Поначалу резкое сопоставление даров природы и жуткой личины попросту обескураживает. Мысль силится найти какую либо объединяющую связь, примирить дальний план с передним. Общая нить протягивается к рисунку овощей. Их корни своими нервно-жёсткими очертаниями привносят ноту зловеще-угрожающей интонации. Личина лишь олицетворяет это злое начало.

Вероятно, свою картину Юрий Николаевич писал под впечатлением известного натюрморта Поля Гогена «Фрукты» 1888 г., который попал в Россию в числе первых приобретений С.И. Щукина. Гоген в нём так странно соединил «мёртвую натуру» с искажённым человеческим лицом, воплощающим, как считают искусствоведы, вожделение и похоть". Эту идею повторил Юрий Николаевич. Правда, девичье лицо он заменил старческой физиономией, имеющей гораздо большее сходство с другим персонажем Гогена - Мейером де Хааном, которого он написал годом позже также рядом с плодами. Чувство ревности побуждало Гогена рисовать своего друга в гротескном ключе, придавая его облику какое-то сатанинское выражение.

Возможно, такое эпатирующее сопоставление восходит ещё к библейской истории о поданном дьяволом яблоке - символе греха. О плотских соблазнах и таящемся за ними нравственном падении - наверное, об этом, о глубоко морализаторском отношении к реальности хотел поведать художник. Надо полагать, он желал быть понятым в русле этой сложившейся религиозно-культурной символики.

Три «Интерьера» (1917-1918), выполненные карандашом на серой бумаге, по-настоящему красивы и живописны. В них много света и воздуха. Юрий Николаевич сумел простыми средствами передать ту атмосферу богатого духовного мира, в котором жила вся семья Рерихов. Художник грамотно построил перспективу стен, предметов обстановки и органично увязал их между собой в тональном отношении. Фактурные особенности шероховатой бумаги, дробя линию штриха, создают впечатление светоносности пространства. Тонкая цветовая разработка, мягкие градации теней выполнены умело, мастерски. Развевающиеся занавески на окнах, играющие «солнечные зайчики», слепящие блики на стёклах, зеркалах, полированной мебели - всё живёт, трепещет, вибрирует. Глаз наслаждается полуденным сиянием, дуновением лёгкого ветерка из далёкого приволья. В этих интерьерах хорошо дышится; они полны благотворного эмоционального заряда.

Пожалуй, самое исповедальное произведение Юрия Николаевича - «Девушка в саду», выполненное тушью на серой бумаге. В нём ощущается родство с образами Метерлинка, с их тревожащими душу раздумьями, отстранёнными от всего внешнего и случайного. И здесь также замкнутое окружение подавляет своей мертвенно-холодной архитектурой. Меланхолический облик героини пронизан настроением грусти и нескрываемой печали. Она словно бы сторонится мира людей и тянется к природе. Но и там, в безлистных силуэтах деревьев, в изломанных и колких по рисунку стволах, в безжизненно свисающих ветвях нет успокоения. Фигура девушки, почти бесплотная, застыла в немом оцепенении. Перед ней камень, а далее - уходящий куда-то путь...

Полнее понять философию искусства Юрия Николаевича помогает написанная им в 1921 г. «Беседа с Наставником о дверях премудрости». В ней он с необычайной для юношеского возраста глубиной выразил своё понимание жизни. Нельзя не увидеть в этом сокровенном литературном эссе тяготения к духовным традициям Востока. «Путь жизненный - путь скорби странника духа... Жизнь духовная в отрицании себя». И всё же, сколько бы ни было троп страданий, под руководством Учителя деяния могут обратиться в подвиг. Тогда радость победит скорбь и начнётся восхождение. Тогда исполнится заветная мечта - стать «совершенным в совершенстве».

Юрий Николаевич не стал профессиональным живописцем, однако его талант художника не исчез бесследно. Только человек, тонко чувствующий цветовую гармонию мира, мог выразить свои путевые впечатления в таком поэтическом ключе: «Много дней мы пересекали сухую безводную каменистую равнину, наблюдая величественные закаты. Иногда весь пейзаж погружался в глубокий фиолетовый туман, а затем неожиданно вспыхивал красными и пурпурными цветами заката. Ещё несколько мгновений интенсивного сияния, и окружающее растворялось в темноте ночи» .

Утончённый взгляд художника помогал ему осознать красоту и значение искусства Востока, с которым он соприкасался во время Центрально-азиатской экспедиции. Так появились его путевые зарисовки, так рождались его искусствоведческие исследования «Тибетская живопись» (1925), «Звериный стиль у кочевников Северного Тибета» (1930). Он высоко ценил Прекрасное во всех проявлениях жизни, и сам был примером добросердечного отношения к людям.

1. Цит. по: Орловская И.В. Страницы жизни // Ю.Н. Рерих: материалы юбилейной конференции. ,М., 1994. С. 7-14.
2. Аксёнова Ю.А. Символы мироустройства в сознании детей. Екатеринбург, 2000. С. 28.
3. Рерих Е.И. Письма в Америку: 1929-1955. В 3-х т. М., 1996. Т. I. С. 51.
4. Рерих Н.К. Ко времени. Цаган Куре. 19 мая 1935 г. // Листы дневника. 1931-1947. В 3-х т. Т. I. М., 1995. С. 435.
5. См. современное воспроизведение: Петербургский Рериховский сборник. СПб., 1998. С. 325.
6. Барская А., Кантор-Гуковская А., Бессонова М. Поль Гоген. СПб., 1996. С. 77.
7. Рерих Ю.Н. Беседа с Наставником о дверях Премудрости // Рериховский вестник. - Вып. 5. Извара-СПб. -М., 1992. С. 29-30.
8. Рерих Ю.Н. По тропам Срединной Азии. Хабаровск, 1982. С. 245.